Дело беглой медсестры - Гарднер Эрл Стенли - Страница 16

– Вы пытаетесь помешать мне увидеть ее, и это нарушение ее прав.

– Вы бы лучше читали закон! – обрушился на него Бергер. – Именно это произошло в деле Строубеля, и высший суд постановил, что это не нарушение конституционных прав.

– Высший суд уклонился от ответа, – отпарировал Мейсон, – и обвинители были вынуждены примириться с этим из-за характера дела Строубеля. Попытайтесь поставить этот вопрос в суде в данном случае, и посмотрим, что будет. Давайте, попробуйте!

Лицо Бергера стало хмурым и задумчивым.

– Я посажу его в тюремную камеру, – пригрозил полицейский.

Мейсон ухмыльнулся Бергеру в лицо.

– Он спрашивает, желаете ли вы посадить меня в камеру за то, что я пытался увидеться со своей клиенткой, Бергер.

Тот повернулся к полицейскому.

– Замолчите, вернитесь к столу. Мы не можем здесь вести себя подобным образом, джентльмены. Теперь обращаюсь ко всем вам. Я пытаюсь вести обычное следствие в моем офисе. Беседую с очень важной свидетельницей в деле об убийстве.

Он свирепо посмотрел на фоторепортеров, а те весело столпились, засняв разгневанного окружного прокурора, произносящего тираду. Мейсон повысил голос:

– Я требую свидания с моей клиенткой. Она наняла меня раньше, еще вечером. Если она не арестована, я посоветую ей уйти отсюда. Если арестована, я советую вам позволить мне с ней увидеться и поговорить. В любом случае рекомендую ей не говорить ничего.

Бергер, чрезвычайно обозленный, шагнул к Мейсону и закричал изо всех сил:

– Не нужно на меня кричать! Я не глухой!

Мейсон прокричал в ответ еще громче:

– Я только подстраиваюсь под ваш тон! Я советую своей клиентке ничего не говорить!

Оба юриста смотрели друг на друга очень сердито. Опять засверкали вспышки, репортеры делали заметки на свернутых газетах. Вдруг осознав, что излишняя реклама только повредит, Бергер сказал:

– Я веду расследование дела о возможном убийстве. Если ваша клиентка невиновна, она ничего не потеряет, дав полные и честные показания. Если все объяснит честно и полно, сможет уйти. Если же захочет вести себя как закоренелый преступник, то это, конечно, будет свидетельствовать о ее виновности.

– Это не будет свидетельствовать ни о чем, – отрезал Мейсон. – Как вас называть после того, как вы выхватили уважаемую женщину из постели и посреди ночи притащили в свой офис?

– Она была не в постели, – возразил Бергер.

– Ну, ей следовало сейчас быть в постели. Эта женщина перенесла большую утрату, находится в эмоциональном шоке и…

– Я знаю, что делаю, – перебил Бергер. – Я не привел бы ее сюда, если б против нее не было целого дела.

– Зачем тогда поднимать такой шум? Зачем заявлять, что она должна дать объяснения? – спросил Мейсон.

Ответа у Бергера не нашлось.

Вдруг ручка двери комнаты номер семь повернулась, дверь открылась, и миссис Мальден сделала попытку прорваться к Мейсону.

– Мистер Мейсон, – сказала она в то время, как руки полицейского вцепились в ее плечи и толкнули обратно. Она, не глядя назад, ударила его высоким острым каблуком. Полицейский открыл рот от боли. Руки на мгновение ослабли, затем снова схватили ее, вырывающуюся из комнаты.

– Верните ее назад! – закричал Бергер. – Верните эту женщину назад!

Полицейский, который стоял у стола информации, бросился вперед. Сбив двоих репортеров, по пути схватил миссис Мальден за талию и втолкнул назад в комнату. Опять засверкали вспышки. Дверь комнаты номер семь захлопнулась.

– Это ужасно, – сказал Бергер репортерам. – Вы, ребята, хотите еще ухудшить ситуацию?

Мейсон опять заговорил громко:

– Не говорите, миссис Мальден. Не говорите им даже, какое сейчас время суток. Требуйте, пусть либо заводят на вас дело, либо отпускают. Сделаете это?

Глухое «да» из-за двери показало, что один из полицейских, вероятно, пытается зажать ей рот, чтоб не смогла ответить. Мейсон ухмыльнулся в лицо растерявшемуся окружному прокурору и сказал:

– Теперь, мистер Бергер, я требую, чтобы либо на мою клиентку завели дело, либо отпустили ее. Как адвокат, я требую предоставить мне возможность посовещаться с ней.

– Вы уже посовещались с ней, – сказал Бергер.

– Через закрытую дверь? Пока ее жестоко избивал полицейский?

– Ее только удерживали, когда она предприняла попытку к бегству.

– К бегству? – удивился Мейсон. – Она только пыталась добраться до своего адвоката. Хотела посоветоваться. Ей помешали по вашему приказу, и помешали с применением физической силы.

Бергер подумал и принял решение.

– Хорошо, – сказал он, – теперь вы испортили все, что можно. Вы не можете ее повидать и либо уберетесь отсюда, либо я буду вынужден вас выгнать.

– На каком основании вы меня выгоните?

– На том, что это частный офис и…

Мейсон показал большим пальцем.

– Ваш частный офис позади вас. А коридор – общественное помещение.

– В это время суток оно закрыто для публики.

– Репортеры здесь, и я здесь. Теперь вы либо разрешите мне поговорить с миссис Мальден, либо берете на себя ответственность за то, что не дали такого разрешения.

– Я отказываюсь дать разрешение, – сказал Бергер, – и я не собираюсь выгонять вас, если сами не уйдете.

– Благодарю, – сказал Мейсон, улыбаясь. Обернулся к репортерам: – Надеюсь, джентльмены все записали! – Повернулся и вышел из офиса.

Бергер стоял и неуверенно смотрел на него. По-видимому, намеревался изменить решение и отменить свои указания. Затем пожал плечами, повернулся и пошел назад в свой личный кабинет.

Глава 7

Мейсон мчался, увеличивая скорость машины, где было можно, примеряясь к обстановке, когда необходимо. Наконец второй раз за вечер подъехал к одноэтажному домику на улице Кьюнею, 6931. На противоположной стороне улицы стояла машина. Мейсон мгновение смотрел на нее, а увидев слабый отблеск сигареты, подошел ближе.

– Я Перри Мейсон, – отрекомендовался он, когда водитель опустил стекло и нагнулся вперед. – Вы человек Дрейка?

– Да, – послышался из темноты голос. – Я проверял вас раньше, сегодня вечером.

– О, хорошо, – сказал Мейсон, узнав человека при слабом свете сигареты. – Что происходит в этом доме?

– Ничего. Она, вероятно, легла спать. Все темно и тихо.

Мейсон взглянул на часы.

– Она очень устала. Возможно, швырнет в меня стулом, но я вынужден разбудить ее.

– Хотите, чтобы я помог?

– Нет. Только наблюдайте, – отказался Мейсон. – Попытаюсь поговорить с ней прежде, чем это сделает полиция, и у меня очень мало времени. Вас спросят, что вы здесь делаете. Отошлите их к Полу Дрейку. Больше вы, мол, об этом ничего не знаете, работаете за жалованье. Моего имени не упоминайте. Поняли?

– Я вас понял.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Рискну разбудить.

Он пересек улицу, подошел к крыльцу, позвонил и подождал. Никакого отклика. Не получив ответа и не услышав ни звука в доме, позвонил опять. Повторил это еще четырежды.

Адвокат оглянулся через плечо на детектива в машине, подумал и подошел к нему.

– Вы уверены, что она не выходила?

– С тех пор как я здесь – нет.

– Когда вы сюда приехали?

Детектив включил внутренний свет в машине, вытащил записную книжку и открыл ее перед Мейсоном. Тот проверил таблицу времени и сказал:

– Она была без наблюдения около двадцати минут. Возможно, двадцать пять, пока вы сюда не подъехали. Я, когда уезжал, не посмотрел на точное время. И слишком долго искал телефон, чтобы дозвониться до Пола Дрейка. Она едва ли успела за двадцать минут одеться и уйти и все же, черт побери, могла меня обмануть.

– Итак, что будем делать? – спросил детектив.

Мейсон подумал:

– Вы останетесь здесь. Держите руку на гудке автомобиля. Если какая-либо машина, полицейская либо другая, поедет по улице, дайте два гудка.

– Хотите попытаться войти в дом?

Мейсон усмехнулся.

– Я себя не скомпрометирую. Произведу небольшую разведку.