Возвращение Безумного Бога 15 (СИ) - "Архимаг" - Страница 51

Перчинка замерла.

— Он слишком благородный, — продолжил Осколок, — Слишком… правильный. Слишком мягкий. Он верит в честь. В справедливость. В то, что можно спасти мир, не запачкав руки. Я не хочу становиться рабом таких… пагубных идей.

Он сделал шаг ближе.

— Но ты и я… мы знаем правду. Знаем, что мир жесток. Что цель оправдывает средства. Что иногда приходится жертвовать немногими ради спасения многих.

Перчинка сглотнула.

— Кто думает иначе, — Осколок наклонился к ее уху, — просто разумом незрел. А мы… мы видим мир таким, какой он есть.

Его слова падали в пустоту ее души. И находили отклик.

Глубокий. Болезненный. Правдивый.

Потому что…

Она согласна.

Боги, она согласна с ним.

Именно такого отца она всегда хотела. Такого же, как она сама. Понимающего. Жесткого. Готового делать то, что нужно, а не то, что «правильно».

— Видишь? — Осколок отстранился, — Ты чувствуешь это. Связь между нами. Мы одной крови. Одних мыслей. Одной воли.

Перчинка медленно кивнула.

— Да, — прошептала она, — Чувствую.

Последние сомнения таяли. Уходили. Как дым на ветру.

Это было правильно. Логично. Разумно.

Эстро — слишком добрый, чтобы спасти мир. Он будет колебаться. Сомневаться. Жалеть врагов. Как однажды уже пощадил князя Кривотолкова, хотя мог бы его убить…

А Осколок… Осколок знает, что нужно делать.

И она поможет ему.

— Хорошо, — произнес Осколок, — Тогда пойдем дальше. Покажу тебе кое-что интересное. Я закончил тот особый проект… К слову, именно благодаря ему я теперь могу спокойно гулять без маски и противогаза. Он полностью меня излечил.

Они двинулись по коридору. Перчинка шла рядом с ним. Не позади. Не впереди.

Рядом.

Как равная.

И где-то глубоко внутри, в самой темной части ее души, что-то тихо шептало:

«Ты предала отца. Предала сестер. Предала все, во что они верят».

Но она заглушила этот голос.

Потому что цель оправдывает средства.

А ее цель — спасти мир. Спасти семью.

Любой ценой.

Глава 33

Сегодня я просто полежу

Последний штрих. Мои пальцы замерли над светящейся панелью. Тихий гул, исходящий от Чёрного Солнца, вибрировал в самом воздухе хранилища. Он проникал под кожу. Заставлял волоски на руках вставать дыбом. Артефакт был готов. Настроен. Откалиброван до последней руны.

Он ждал.

В просторном подземном зале Хранилища было на удивление тихо. Только гул артефакта и наше сбившееся дыхание. Рядом со мной стояли Настя, Эмми и Сахаринка. Все трое выглядели уставшими. Под глазами тёмные круги. Но в их глазах горела решимость.

Никталия, кутаясь в чей-то армейский бушлат (откуда она его вообще взяла?), сидела на пустом ящике из-под Красного Сгустителя. С преувеличенным интересом разглядывала свои ногти.

— Знаете, — протянула она, не поднимая головы, — я тут подумала. А что если это всё пойдёт не так? Ну, типа, «бабах» — и Чёрное Солнце взрывается? Или, ещё хуже, открывает портал прямо в сердце Бездны? Или превращает нас всех в… не знаю… в фиолетовых монстров с щупальцами?

— Никталия, — устало сказала Настя, — если хочешь помочь, помоги. Если нет — помолчи.

— Я помогаю! — возмутилась богиня, — Моральной поддержкой! И юмором! Юмор очень важен в критические моменты!

— Твой юмор больше похож на паникёрство, — заметила Эмми.

— Это тонкая грань, согласна, — кивнула Никталия.

Тема Перчинки стала в нашей семье табу. Болезненным, незаживающим нарывом, который все старательно обходили стороной. Мы не говорили о ней. Не вспоминали. Словно ее побег, ее предательство — это дурной сон, который развеется, стоит только проснуться.

Но сон не развеивался.

Каждый справлялся по-своему. Сахаринка стала тише. Замкнутее. Больше времени проводила одна. Настя с головой ушла в работу — чертежи, планы, расчёты до глубокой ночи. Эмми… Эмми стала чаще тренироваться. Била по мишеням до тех пор, пока руки не переставали слушаться.

А я… я просто держался. Ради них. Ради семьи.

Разговор с князем Соколовым был… тяжёлым. Очень тяжёлым.

Я никогда не видел его таким — холодным, яростным, разбитым одновременно. Он стоял в моём кабинете. Не садился. Просто стоял и смотрел на меня взглядом, в котором смешались ярость и боль.

— Твоя дочь, — произнёс он тихо, но каждое слово резало, как лезвие, — отравила мою единственную дочь. Превратила её в марионетку. Похитила. И ты… ты хочешь, чтобы я просто… забыл?

— Нет, — я покачал головой, — Я не прошу забыть. Я прошу дать мне время. Найти их. Разобраться. Спасти Светлану.

— Время? — он усмехнулся горько, — Сколько? День? Неделю? Месяц? Пока твоя дочь не сотрёт личность моей совсем?

Я не знал, что ответить. Потому что он был прав.

Он требовал справедливости. Требовал крови. И я не мог его винить. На его месте я бы требовал того же.

К счастью, худшего удалось избежать. Вмешался Император. Его слово остудило самые горячие головы. Соколовы не объявили войну. Но альянс… альянс трещал по швам.

Теперь Перчинка и Светлана числились в официальном розыске. «Похищенная наследница рода Соколовых и предательница рода Безумовых».

Так гласила официальная версия. Удобная формулировка, которая давала нам всем время. Время найти их. Время разобраться. Время… надеяться.

Я тяжело вздохнул и отошёл от пульта.

— Готово, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал бодро, — Наша «чёрная дыра в коробочке» полностью готова.

— К тому, чтобы устроить большой «бада-бум»? — с надеждой спросила Эмми.

— Или к тому, чтобы наконец навести порядок в этом хаосе, — поправила её Настя.

Она держала в руках небольшую шкатулку из чёрного дерева. Украшенную серебряной вязью. От шкатулки веяло холодом. Холодом Бездны.

— Эта штука выглядит зловеще, — заметила Сахаринка, глядя на шкатулку, — Типа, «не открывай, а то выпрыгнет демон и съест твою душу».

— Технически там нет демона, — успокоил я, — Там будущая метка Бездны.

— А, та самая, которую Настя и Эмми так упорно изучали?

— Именно. Сгусток силы. Сконцентрированный. Сжатый. Готовый к переносу.

— Это звучит ещё хуже, — пробормотала Сахаринка.

Я кивнул на шкатулку.

— Думаю, пора.

Все взгляды устремились на Настю. Она сглотнула. Её пальцы крепче сжали шкатулку.

— Ты уверен, что именно я? — тихо спросила она, — Может, Эмми? Или Сахарок? Они…

— Уверена, что именно ты хочешь себе татуировку с силой Бездны? — завистливо вздохнула Эмми, — Насть, не скромничай. Ты заслужила. Ты самая умная и волевая из нас. Ну, после папы, конечно.

Обе ученицы, и Настя и Эмми, так хотели эту метку… А теперь, когда настал час икс, засомневались.

— Эй! — возмутилась Сахаринка, — А я что, не волевая?

— Сахарок, ты на прошлой неделе случайно пробила стену во время тренировки, — напомнила Настя.

— Это было один раз!

— Три раза, — поправила Эмми, — Я считала.

— Детали, — отмахнулась Сахаринка.

— Ты только начала осваивать силу Бездны. Тебе еще многому предстоит научиться, — заметила Эмми.

— Девочки, не спорьте, — прервал я их, — Решение принято. Настя, твоя связь с тенями, твой контроль, твоя выдержка — ты идеальный кандидат для первой Метки.

Я подошёл к ней.

— Готова?

Она глубоко вдохнула. Выдохнула. Выпрямила спину. Решительно кивнула.

— Готова.

— Тогда открывай.

Настя осторожно опустилась на колени. Поставила шкатулку на пол перед собой. Её пальцы дрожали, когда она потянулась к замку.

— Если я сейчас умру, — прошептала она, — скажите маме, что я её любила. И что она не должна винить Костю. Это была моя идея.

— Ты не умрёшь, — заверил я, — Но будет больно.

— Это не утешает, — пробормотала Настя, но всё же открыла крышку.

Ничего не произошло.

Несколько секунд тишины.