Загнанная для дракона - Юраш Кристина - Страница 2

– Ты больше не графиня. Ты – дичь. Беги! Время пошло!

Я на пару секунд замерла, глядя на песочные часы, которые перевернули слуги, а потом опомнилась и бросилась в лес.

Ледяная корка резала лодыжки, сугробы затягивали ноги, будто руки мертвецов. Хохот охотников разорвал тишину ночи – пьяный, злой, восторженный. Как будто смеялись не надо мной, а над моей слабой надеждой на спасение.

Я побежала, представляя, как где-то падают вниз песчинки, отсчитывая мгновения моей жизни.

Не думая. Не выбирая путь. Просто – вперёд, туда, где мрак леса казался единственным укрытием. Снег хрустел под ногами, ветви хлестали лицо, словно наказывая за глупость. За жалость. За доброту.

И в этом ужасе, когда пульс кололся в висках, я вдруг вспомнила её – пленницу, с которой всё началось. Бледную, дрожащую, с прядью пепельных волос, вырвавшейся из-под железного обруча на виске. Её слезы и молящий шёпот разбитыми губами: «Он убьёт меня… Убьёт… Я прошу вас… Помогите мне…» – и мои собственные руки, отпирающие замок. Глупость. Слепая, безумная доброта, за которую теперь придётся заплатить собой.

Я вспомнила, как в последнюю секунду, когда дверь была открыта, я сунула ей свой плащ. Она посмотрела на меня внимательно, а потом прикоснулась к моей груди.

“Отдаю тебе!”, – прошептала она, а я не поняла, что произошло, как в меня врезалась боль с такой силой, что я едва устояла на ногах, чувствуя, как по телу растекается магия.

На мгновенье у меня потемнело в глазах.

Я не ожидала такой подлости.

В голове была только одна мысль: «За что? Я же тебя спасла?».

Но когда я пришла в себя, прижимая руку к груди, пленницы уже не было, а в зале заиграла музыка, возвещая начало бала.

Позади вся моя жизнь. Впереди – только лес, тьма и ледяной ветер, обещающий: “Ты не уйдёш-ш-шь”.

Внезапно в груди вспыхнула боль – та самая, как от прикосновения пленницы. Как будто её пальцы всё ещё горят под моей кожей.

Лес впереди был чёрным, безмолвным, но я знала – он не спасёт. Он лишь спрячет мои крики.

Глава 2

Холод не просто кусал – он вгрызался в плоть, как голодный зверь, вырвавшийся из-под сердца зимы. Но из-за зелья я его чувствовала не так остро и могла двигаться.

Каждый вдох резал горло, будто в груди вместо лёгких кололи осколки льда. Я бежала. Не думая. Не выбирая – просто вперёд, туда, где мрак был гуще. В черную пасть леса.

Снег хрустел – предательски, громко, звонко, как разбитое стекло под босыми ступнями.

Каждый шаг превращался в муку. Ледяная корка впивалась в пятки, резала ноги. Я падала. Вставала. Падала снова.

Мои пальцы онемели, кожа на коленях почернела от холода и крови.

Обернувшись на мгновенье, я увидела собственные следы. И эти следы вели прямиком ко мне.

Я чуть не заплакала от отчаяния.

Цепочка моих следов на снегу – карта. И любой, кто возьмёт в руки эту карту, найдёт свою добычу.

Я рванула вправо, скользнув по наледи, и ударилась плечом об ель. Снег с веток упал на меня, иглы впились в кожу – мелкая боль, почти ласка по сравнению с тем, что ждало за спиной.

Я отстранилась и наткнулась на еще одно дерево. Прижавшись к стволу, я задышала – рвано, со свистом.

Пар изо рта клубился, как последнее дыхание умирающего. Во рту все онемело от холода. Чувствовался металлический привкус. Я пыталась дышать, но не могла. Словно сам воздух отказывался входить в меня.

Слёзы – тёплые, предательские – катились по щекам и тут же замерзали.

«Я не хотела… Я только хотела спасти…»

Но этот жестокий мир не слушал оправданий.

Сердце билось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди и упадёт в снег.

А потом – тишина. Не настоящая. Та, что рождается в ушах, когда страх заглушает мир. Только пульс. Только дыхание. Только – тук-тук-тук – кровь в висках, как барабан палача.

Слёзы катились по щекам и замерзали, прежде чем упасть. Я не плакала – я рвалась. Внутри что-то треснуло, надломилось. Это был не просто ужас. Это было понимание: спасения нет. Они меня найдут.

Мозг выдал приказ, как последнюю милость, а я посмотрела по сторонам. Может, попробовать запутать следы? Хоть немного…

Я рванулась вбок, в чащу, где ветви сплетались в решётку. Но снег снова предал. Он лежал здесь ровнее, чище – и мой след на нём выглядел как приглашение: «Сюда. Она здесь. Ловите».

Я петляла, делала восьмёрки, огибала деревья, уходила и возвращалась по своим следам, в надежде, что сумею обмануть судьбу.

Я увидела лёд. Замерзшее озерцо. И бросилась на него, в надежде, что лёд меня выдержит. Здесь хотя бы следы не будут видны. Я бежала по льду, стараясь бежать не ровно, а немного вправо. Пробежав через озерцо, я замерла среди деревьев, пытаясь перевести дух.

И тут вдалеке я услышала охотничий рог.

Протяжный, зловещий, как стон земли. Не музыка. Не сигнал. Это был зов. Зов крови. Зов охоты.

И в этот момент я сама превратилась в зверя. Казалось, обострились все чувства. Глаза цепляли малейшие детали, словно пытаясь найти укрытие. Мне казалось, что даже воздух стал пахнуть по-другому. Опасностью.

Я съёжилась, прижавшись к стволу. В груди – та самая боль. Та, что врезалась в меня прикосновением пленницы. Горячая. Пульсирующая. Будто под кожей зашевелилось чужое сердце.

И вдруг приближающийся топот.

Глава 3

Коричневая красивая лошадь. Она вылетела из-за деревьев с такой скоростью, что я едва успела отскочить. Копыта врезались в снег в считанных дюймах от моего лица, подняв белую пелену. Я упала на спину, задыхаясь, глядя вверх – на всадника.

Он спрыгнул. Медленно. Уверенно. В маске волка, той самой, что в зале шептала мне ужасы, будто пробуя на вкус мой страх. Теперь он не шептал. Он просто дышал. Глубоко. С шумом. Как зверь, учуявший кровь.

– Поймал, – прохрипел он, и его рука сомкнулась на моём горле, поднимая меня со снега и прижимая к дереву.

Я не смогла крикнуть. Не смогла даже вдохнуть. Только глаза – огромные, полные тьмы. Он наклонился, втянул носом воздух у моей шеи. Долго. С наслаждением.

– Пахнешь страхом… и чем-то сладким.

Его пальцы скользнули под тонкую рубаху.

– Теперь узнаю вкус твоих слёз…

Я рванулась, но сил не хватило. А потом вспомнила про кинжал. Он потерялся где-то в снегу, когда упала на спину.

Волк тащил меня к своей лошади.

И вдруг его рука разжалась.

Он дёрнулся. Замер. Потом рухнул в снег, как мешок с костями. Из-под маски медленно на утоптанный снег поползла тонкая струйка крови.

Я не сразу поняла. Сначала – только тишина. Потом – шаги. Медленные. Тяжёлые. Неторопливые. Уверенные.

Надо мной телом – тот самый гость со змеиными глазами.

Маска – чёрный бархат, без единого украшения. Ни перьев, ни драгоценностей. В руке – кинжал, который он вырвал из спины Волка. Лезвие блестело от крови, капли срывались на снег.

Он не смотрел на меня. Он смотрел на труп. А потом перевернул его сапогом, словно проверяя, осталась ли в нём хоть капля жизни. Позади него возвышался страшный чёрный конь. Клянусь! Я никогда не видела коней, напоминающих порождение ада!

И тогда я поняла.

Ему не нужно моё тело, не нужно меня калечить. Он пришёл сюда просто убивать! И он убьёт меня!

Страх заставил дёрнуться и решиться на то, на что бы я никогда не решилась! Я взобралась на каштановую лошадь, но вместо того, чтобы сесть, легла на него, ударив изо всех сил.

– Быстрее!!! – закричала я, чувствуя, как лошадь дёрнулась вперёд.

За спиной – ни шагов, ни погони. Только тишина.

И от этого было страшнее всего. Он давал мне фору.

Глава 4

Лошадь неслась, ветки хлестали по лицу, а я просто вжалась в ее спину.

Внезапно лошадка дернулась, все вокруг завертелось, а я очнулась в сугробе. По телу расходился звон. Голова гудела, как колокол, а я не сразу поняла, что упала.