Ткач Кошмаров. Книга 6 (СИ) - Розин Юрий - Страница 31

— Сенк только этого и ждет, — кивнул я, заканчивая мысль. — Он подхватит любой, самый ничтожный предлог. Любую искру. И тогда нулевые бомбы превратят этот остров в пыль.

Я медленно прошелся по комнате, ощущая под ногами упругость деревянных досок. Каждый шаг отдавался в моем сознании звонким эхом, будто я ходил по натянутой струне. Хрупкие, с таким трудом сплетенные нити моего плана начали лопаться одна за другой.

Впрочем, на что еще я рассчитывал, соорудив эту неустойчивую конструкцию, фактически, на коленке, в отчаянном порыве секундного вдохновения, не подкрепленного никакой подготовкой?

— Ты знаешь, в чем их замысел? Конкретно? — я остановился прямо перед Арханом, заглядывая в его глаз. — Не просто ведь «спровоцировать конфликт».

Архан мрачно покачал головой, его взгляд был устремлен в пустоту за моим плечом, будто он пытался разглядеть там ответ.

— Юлианна не смогла выведать детали. Только сам факт предательства, и то ценой большого риска для своего агента. Но и так все очевидно. Они будут тянуть время. Сидеть сложа руки и делать вид, что участвуют в этом фарсе, пока вокруг острова не соберется максимальное количество кораблей, войск, представителей всех фракций. И тогда… тогда один массированный залп нулевыми бомбами решит все.

Я мысленно представил эту картину во всех деталях: не абстрактный взрыв, а конкретную физику уничтожения. Сотни кораблей, превращающихся в пыль одновременно. Тысячи мастеров Потока, испаряющихся в синхронной вспышке. Энергетический выброс такой силы, что он исказит саму ткань Потока в радиусе сотен километров.

Мой собственный план, который я вынашивал все эти дни, план использовать эту вынужденную концентрацию сил для массового качественного скачка проводников, теперь висел на волоске. Он был основан на тонком контроле, но как я мог что-либо контролировать, если в любой момент Сенк или этот проклятый старик Шаонар могут просто решить, что пора дать жару?

— В таких условиях любой мой расчет превращается в фикцию, — тихо, больше для себя, произнес я, чувствуя, как почва уходит из-под ног. — Я не могу оперировать переменными, когда одна из них — предатель с детонатором в руках. Я не могу рассчитывать на стабильность, когда в любой момент под ногами может рвануть. Я не могу контролировать самый главный фактор — момент, когда им взбредет в голову нажать на спусковой крючок.

Архан смотрел на меня, его взгляд был тяжелым, серьезным.

— Так что будем делать, брат? — его голос был спокоен, но в этой тишине он прозвучал как удар гонга. — Отменить уже ничего нельзя. Флоты уже здесь, и их будет только больше с каждым днем. Отступить — значит не просто признать поражение. Сенк тут же использует это как предлог для атаки.

Тяжесть ситуации давила на плечи. Теперь, когда карты противника были раскрыты, скрывать свой истинный план не имело ни смысла, ни практической пользы. Особенно от него.

— Мне нужно создать структуру, — начал я, тщательно подбирая каждое слово. — Огромную, невероятно сложную сеть Потока. Она должна опутать весь остров, воды пролива, морское дно. Она должна будет поглотить мощь взрывов и перенаправить их.

Я видел, как его брови медленно сдвигались, образуя глубокую складку на переносице. Его мозг, привыкший к четким тактическим схемам и физическому противостоянию, с трудом цеплялся за абстракцию такого масштаба.

— Я уже начал процесс, — продолжил я, опуская взгляд на свои руки. — Осторожно, постепенно, во время прогулок и советов я постепенно гравировал узоры внутри скальных пород. Но теперь я не могу продолжать действовать также неторопливо. Мне нужно ускориться. Резко. Катастрофически быстро.

Я замолчал, мысленно прокручивая бесконечные ряды расчетов, уравнения баланса и напряжения, которые я уже проанализировал сотни раз. Каждый вариант упирался в одни и те же фундаментальные ограничения.

— Проблема в том, — голос мой стал тише, и в него прокралась отдаленная горечь от осознания собственной несвободы, — что это не тот процесс, который можно просто подхлестнуть грубым усилием воли. Это тончайшая работа. Особенно в масштабах целого острова. Одно неверное движение, малейшая спешка, и в структуре появляются трещины, дислокации. Она станет нестабильной и бесполезной. Мне нужно время. Месяц. Как абсолютный минимум. А они, — я кивнул в пустоту, намекая на Сенка и Шаонара, — они могут начать в любой момент. Как только вокруг острова соберется достаточная, по их мнению, критическая масса сил, они нажмут на курок.

Архан смотрел на меня, его взгляд был воплощением немого, но оглушительно громкого вопроса, на который у меня не находилось ни одного внятного ответа.

Что можно сделать? Что вообще возможно в этих условиях, зажатых между молотом безрассудного предательства и наковальней неминуемого уничтожения?

Я медленно покачал головой, ощущая во рту знакомый горький привкус собственного бессилия. Ускорить формирование структуры было равносильно ее преднамеренному разрушению — один неверный импульс, и вся хрупкая конструкция рассыплется в энергетический хаос. Без энергетического основания, достаточно мощного, чтобы выдержать…

Как внезапный разряд, прожигающий тьму, в моем сознании вспыхнула мысль. Не логичная, не выверенная, а отчаянная, граничащая с безумием, но единственная, что оставляла призрачный, ничтожный, но все же шанс.

— Подожди здесь. Не выходи и ни с кем не контактируй, — мои слова прозвучали резко, почти как команда, и я тут же закрыл глаза, отрезав себя от визуального мира комнаты.

Ощущение было похоже на стремительное падение в холодную бездну. Сознание сместилось, мир моей комнаты с Арханом растворился, сменившись призрачным восприятием одного из отблесков — того, что постоянно дежурил в спальне Юлианны.

Комната тонула в глубоком полумраке, лишь бледные лучи луны, пробиваясь сквозь плотные шторы, выхватывали из тьмы контуры мебели и фигуру на большой кровати. Юлианна спала, ее дыхание было ровным и медленным.

— Юлианна.

Мой голос прозвучал резко, мне было не до вежливости.

Она проснулась мгновенно. Не было ни вздрагивания, ни момента растерянности.

Ее веки просто поднялись, и в широко раскрытых глазах сразу же вспыхнула холодная, собранная ясность, будто она и не спала вовсе, а лишь ждала этого сигнала.

Она плавно поднялась, опираясь на локоть, откинула прядь темных волос, упавшую на лицо. В ее движениях не было ни грана сонной вялости.

— Лейран, — ее голос был таким же четким и отточенным, как и ее пробуждение. — Архан до тебя добрался? С сообщением?

— Да, — ответил я. — Он здесь. Новость я получил. Всю.

Я почувствовал, как ее внимание стало еще острее, сфокусировалось на мне, будто она пыталась разглядеть сквозь связь отблеска каждую черту моего лица.

Она ждала. Ждала моей реакции, моего анализа, моего хитроумного плана на очередной кризис. Но вместо этого я задал очередной вопрос.

— Ты всегда говорила, что последствия прямого использования силы Проявления Жизни в Тихой Звезде будут серьезными. Но ты никогда не уточняла, какими именно. Всегда ограничивалась общими словами. Сейчас мне нужно знать. Прямо сейчас. Что именно произойдет, если я применю свою силу в полную меру?

Юлианна нахмурилась, и в полумраке спальни тень от ее сдвинутых бровей легла на лицо резкой, четкой чертой. Однако она не стала тратить время на уклончивые формулировки или попытки отговориться.

— Став моим официальным протеже, ты автоматически был инкорпорирован в структуру моей фракции в иерархии высшего мира. Согласно Кодексу Интервенций для зарегистрированного члена фракции прямое использование силы сферы Проявления Жизни в не вознесенном низшем мире, каковым является Тихая Звезда, квалифицируется как несанкционированное вмешательство и нарушение естественного хода эволюции. Стандартное наказание… — она сделала микроскопическую паузу, чтобы убедиться, что я воспринимаю информацию не как абстракцию, а как приговор, — лишение всех фракционных привилегий с последующей изоляцией на сотню лет.