Трон галактики будет моим! Книга 5 (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич - Страница 6

После ухода Церберовых «Планетарный резервный банк Герберы» — крепенькое, кубической формы здание в стиле брутализма — наши штурмовые группы брали дольше всего. Три бетонные двери, последняя из которых в саркофаге метровой толщины. Гиацинтовая сотня резала плазменными резаками несколько часов, после сработали мины-ловушки и квадробластерные турели. Благо, из-за гиацинтовой брони никто не получил тяжёлых ранений.

Внутри было практически пусто — все металлосбережения в редкозёмных слитках улетели вместе с Церберовыми на двух кораблях.

Осталось лишь несколько личных защищённых ячеек с накоплениями десятка родов.

Что в этом случае должно было по всем законам свободного рынка приключиться с курсом герберки — можно было предположить. Благо, операция была проведена в строжайшей секретности, и пока курс искусственно сдерживался, хотя фактически он уже не был ничем подкреплён. Благо, Андрон с Октавией, известные финансовые махинаторы, разработали план быстрого, но достаточно плавного перехода обратно к Имперкам.

А уж чем в дальнейшем подкрепить экономику — у меня уже были идеи. И два «мятежных» барона вполне в эту схему вписывались.

— То есть вы видели, какие отчисления платил и я тоже? — вздёрнул бровь Валентин.

— Видел. Насколько я понимаю, это тридцать процентов вашего дохода. Это грабительские налоги. Смотрите, Меркурьев, — твёрдо сказал я. — Я даю вам год льготного налога в пять процентов от бизнеса. В ответ вы обязуетесь вдвое нарастить выпуск продукции вдвое и внедрить новые технологии бережливого производства. И привлечь до тридцати тысяч новых рабочих мест. За полгода.

— А иначе? — насторожился Меркурьев.

Я сделал паузу. Видимо, он ожидал, что иначе — я протащу в вакууме под выхлопом маршевых. Что ж, я позволил ему прочувствовать секунды ожидания.

— В случае успеха — в дальнейшем я вам оставляю льготную ставку в пятнадцать процентов. В случае неуспеха, а неуспех, поверьте, мои аудиторы точно посчитают — будете снова платить тридцать. Ну, и придётся пошатнуть вашу монополию… В случае полного банкротства, попытки бегства с планеты, вывоза капиталов — уж извините, введу кризисного управляющего, а вас привлеку к ответственности. Что скажите?

У Меркурьева несколько раз менялось лицо, пока он слушал меня. Он всё-таки всё равно изобразил недовольство, вздёрнул нос и спросил:

— Вы покупаете моё доверие?

— Это называется лоббированием, — хмыкнул я. — Деятельность на грани допустимой, но я бы не сказал, что она не согласуется с моими понятиями о чести. Кстати, можете пойти и пересказать это Васильеву. Он слишком гордый, чтобы подойти сам. Передайте ему, что всё аналогично касается его сферы перевозок и сферы недвижимости.

Меркуртев отвернулся.

— Мне нужно подумать! Я всё равно ещё не знаю, верить вам, или нет.

Что ж, я позволил ему завершить разговор с честью. Паранойа — вещь сугубо-иррациональная. К тому же, очень непросто признать, что у тебя нет выбора, и что тебе нужно поступиться с какими-то представлениями о чести. Я не испытывал к нему неприязни — что ж, он человек был не то, чтобы неплохой, просто с некоторыми тараканами в голове.

Отходя в свою ложу, он словно замешкался, а затем развернулся и спросил:

— А что насчёт гонок? Орбитального биатлона? Это наследие Церберовых вы, как я понимаю, точно похороните?

И тут меня осенило. Перед глазами возник силуэт «Стремительного Лося», или как там его корабль называли? Вот зачем он подходил! Вот что больше всего его в душе беспокоило — не сохранность имущества, не будущее фамилии, и даже, возможно, не непокорная жёнушка.

Он мечтал выиграть гонку! Он каждый раз строил очередной летающий катафалк, который проигрывал в первых кругах. Да ты, Валентин, типичный барон с придурью, я погляжу.

Впрочем, тут половина таких. Если не все.

— Будет вам гонка, Валентин. Будет, — усмехнулся я.

Он заметно повеселел, когда услышал это.

Следующей ко мне подошла Даша.

И что-то недоброе я в этом всём почувствовал. Ну да ладно.

— Слушай, есть пара минут?

— Ага, — кивнул я, накидывая салфетку на колени — горничные как раз принесли блюда.

— Мне дедушка тут звонил. Говорит, что я… нужна на Гиацинте. Говорит, что у меня опыт есть… и с «Геркулесом» быстро подружишься. Его ещё строить и строить. Да и в целом на верфи порядок навести.

Шевельнулось что-то в душе. Очень не хотел я её отпускать. Но я не подал виду.

— Когда? — спросил я.

— Могу завтра. Ну, если сегодня всё устаканится, и тебя выберут. Ночью как раз должен прибыть «Сверчок» Ганса.

А сама взгляд опустила. Ясно, что сама хочет улететь. Что стало тяжело ей терпеть обилие женского внимания. А ещё и после прилюдных хиханек Виктории… Перед намечающимся очередным повышением моего статуса на меня хищно поглядывали все высокородные дамы в здании Ассамблеи. Местные «фрейлины», молодая богема женского пола шепталась и облизывала губки, глядя в мою сторону.

— Даша, — вздохнул я. — Мы ещё обязательно обговорим всё. Обязательно всё обсудим. Я дам тебе поручения. Я обязательно буду связываться с тобой. И я буду очень скучать.

— Хотелось бы верить, — тут в её голосе заметно прозвучали слёзы. — Хотелось бы верить, что и по Епифании ты тоже будешь скучать.

Чёрт возьми. Ещё и это же!

Если постаревший уже роман с Викторией она могла простить, то вот адюльтер с Епифанией, который творился буквально у неё на глазах…

Как будто они мне все нужны. Как будто мне нужна Виктория, Епифания и остальные.

Я решил выдержать паузу, прежде чем отвечу. Уж я-то ответил бы! Не самое лучшее место для выяснений отношений и для признаний, но я хотел ответить.

Отрезал крупный кусок буйволиного стейка, нанизал на вилку и приготовился смачно прожевать…

И за секунду до этого, наперерез толпе, буквально из другого угла зала ко мне метнулась Октавия, уже кричавшая:

— Господин Рыцарь, не ешьте!!! Там!!!..

Но я не сразу сообразил, я уже отправил кусок стейка в рот, когда получил мощный удар между ключиц, напоминающий приём Геймлиха.

А следом ударом по краю тарелка с красиво сервированным блюдом полетела через весь стол.

— Микродрон с отравой пролетел из подвала и приземлился к вам на тарелку, пока её несли, я получила данные только что, — тараторила Октавия, распихав в округе всех, включая Дашу. — Мои дроны из «Термитника» уже выследили и обезвредили его! Уважаемые гости! Уберите руки от приборов! Прополщите рот! Вызовите рвоту, если уже приняли еду! Я скоро завершу анализ состава токсина!

Итак, с Дашей я поговорить не успел. Плюс мои мысли тут же переключились на куда более актуальную и неприятную угрозу, чем временный отъезд дорогой сердцу девушки.

Попытка убийства, значит.

Отравления. Прилюдного. В самый ответственный момент.

Что ж, изящно. Очень изящно.

Когда всё улеглось, когда гости были накормлены принесёнными гербургерами из ближайшей к зданию ассамблеи забегаловки, и мы приступили ко второй фазе голосования, я оглядел зал и спросил:

— Итак, кто?

В наступившей тишине я оглядел лица. Все молчали, все, включая Васильева, были серьёзны, а вот Меркурьев — наоборот.

— Это какая-то шутка? Постановка? Чтобы выставить вас спасённым героем? — спросил Валентин. — Кому нужно вас убивать? Тем более — сейчас. В такой ответственный момент!

Ох, список моих потенциальных врагов был приличным.

Я сел и немного призадумался. Итак, выкрутим рычажок паранойи до упора и начнём с самого сначала… Кто-то с Первопрестольной — помимо Лу Олдриной, Легавого и Правофлангового там хватало людей, которые могли что-то вынюхать. Далее. Череп через кого-то из оставшихся на планете. Но это вряд ли. Кто-то из выжившей банды Немилина… тоже сомнительно. Но может быть.

Серв Андрон. Тёмная лошадка, уличённый в хоминофобских взглядах. Вряд ли, конечно, но мог. Так… раптусы, у которых мы утараканили два яйца таким точно бы не стали заниматься, как и Потёмкин… Как и, в общем-то, сто процентов моего ближнего окружения из Королёва.