Сущее бедствие - Паленова Елена - Страница 17

Ждать пришлось довольно долго, но первая же пришедшая на это подобие площади женщина заверила меня, что весь общественный транспорт, включая служебный, останавливается именно здесь ― уже бальзам на душу. Дама оказалась не любопытной, но смотрела на меня с интересом, а я сто раз пожалела о том, что пошла на поводу у своей бунтарской натуры и выкрасила волосы в ярко-зелёный ― по этой примете меня брусничнинские ведьмы до самого места жительства отследят. И ещё эта жительница Поповки была одета в куртку. Я не завистливая вот вообще нисколько, но в тот момент хотела бы тоже одеться потеплее.

Работники какой-то городской фабрики постепенно стягивались к месту утреннего сбора. Я натянула на голову капюшон толстовки, чтобы оригинальность моей причёски поменьше бросалась посторонним в глаза, и ненавязчиво подслушивала утренние сплетни деревенских жителей. Погода, оказывается, удивила всех. Прогноз обещал ясное небо и летнее тепло, но синоптикам, похоже, можно верить не больше, чем брусничнинским ведьмам.

– Давно такого не было, ― высказала своё мнение одна из трудяг.

– Да какой «давно»? ― подала голос другая. ― Погода, как и сезоны, по кругу ходит. Лет пять назад что было, вспомни. Всё зелено, цветёт и пахнет, а с неба снег валит.

Скучные они. Резкое похолодание ― главная новость дня. Но неприятно, да. У меня организм не железный, может и простудиться. Из носа уже потекло, а это значит, что к вечеру проявятся и все остальные симптомы.

– О! Едет! ― радостно изрёк бородатый мужик, услышав характерный звук приближающегося транспорта.

Новенький ПАЗик въехал на площадь, обогнул фонарный столб и остановился прямо перед продрогшими пассажирами. За рулём сидел худющий шатен лет сорока с сердитым выражением лица. Я сразу же потопала к водительской двери и вежливо постучала в стекло. Дверь приоткрылась.

– Зд-д-дравствуйте! ― поприветствовала я незнакомца. ― Вы Виталий?

– Допустим, и что? ― недружелюбно прозвучало в ответ.

– Мне бы в город. Филомена сказала…

– Садись, ― разрешил он, не дослушав объяснение до конца.

«Ну точно её хахаль», ― пришла я к выводу, не забыв поблагодарить доброго человека за проявленную щедрость. А с чего бы ещё ему правила нарушать вздумалось? Служебный транспорт потому служебным и называется, что для работников предприятия предназначен, а не для всех. Моё появление в салоне моментально вызвало тихое негодование трудяг, а откуда-то из глубины даже прозвучало, что рейсовый до города всего через два часа будет ― «некоторые» могли бы и подождать, а не наглеть. Да и ну их всех! Им бы мои проблемы. Хотела пройти к задним сидениям, но Виталий не разрешил.

– Впе’еди садись. Тебе а‘аньше выходить.

И правда ― картавый. В передней части салона осталось только одно свободное место, куда я и утрамбовалась со своим рюкзаком, сделав вид, что не слышу недовольного ворчания других пассажиров. С таким отношением кто-нибудь из них наверняка настучит начальству на Виталика, но это уже не моё дело. Мне разрешили ― всё, вопрос исчерпан. Если он сам готов взять на себя такую ответственность, значит, и с последствиями тоже разберётся сам.

ПАЗик стоял в Поповке минут пятнадцать, пока в него не загрузились все работники фабрики. Осталось четыре свободных сидячих места в середине ― вот чего люди разворчались? Но причина, оказывается, имелась. По пути в город была ещё одна остановка в придорожной деревеньке, где Виталий подобрал ещё шесть пассажиров. Негодование в мой адрес начало нарастать, поэтому во избежание скандала я просто уступила место и встала у двери. В итоге стоя ехали я и сонный парень моего возраста ― было похоже, что он уже привык так ездить, поскольку остальные ворчуны старше него по возрасту. Ну и ладно. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

Через полчаса персонально для меня дверь автобуса открылась, и я оказалась на безлюдной городской улице. Магазины все закрыты, прохожих нет, по дороге туда-сюда снуют редкие машины. Часов шесть утра, не больше. И холодрыга жуткая. Я осмотрелась и заприметила вдалеке характерный навес автобусной остановки. Городок даже не районного значения ― так, большая деревня. Я уже была здесь, когда в Брусничное пыталась попасть, но, кажется, в другой части, в которой как раз находится автовокзал.

На остановку притопал лохматый рыжий пёс с рваным ухом ― посмотрел на меня неприязненно, обнюхал полупустую урну и ушёл. Из носа потекло уже сильнее, поэтому я достала из кармашка рюкзака пачку бумажных носовых платков. Ну точно ― заболела. И в горле першить начало. Витаминами уже ничего не исправишь, придётся лечиться основательно. «А Софья наверняка отвар травяной подсунула бы», ― подумалось невзначай. Поймав себя на этой мысли, я трижды сплюнула через левое плечо и на всякий случай перекрестилась.

Странные всё-таки ведьмы в Брусничном живут. Налоги исправно платят, а уголовной ответственности за убийства и издевательства над людьми не боятся. И никто им не указ, даже церковь. А всё потому, что миссия на этот ковен возложена очень ответственная ― древнее зло сторожить, которое, собственно, никто и никогда даже не видел. Мор скота, эпидемия среди людей ― на всё есть объективные, научно обоснованные причины, просто народ два-три века назад здесь жил дремучий. Старик-ведун удачно волну поймал, чтобы возвыситься на чужих бедах. У самого, небось, иммунитет имелся железобетонный. А те, кому он лапшу на уши про древнее зло навешал, впечатлительными оказались и поверили. Сам ковен и есть зло! А кто думает иначе, пусть попробует с тамошними кумушками пообщаться.

Время шло, городок постепенно начал просыпаться. Мимо остановки на велосипеде проехал дедок, потом прошли молодая мамашка с дитятком ― не иначе, в детский сад. Появилось подозрение, что общественный транспорт мимо этой остановки не ходит в принципе. Следующим прохожим оказался представительного вида мужчина в коротком плаще и с зонтом. Я спросила, далеко ли находится автовокзал.

– До перекрёстка и направо, ― указал он мне дорогу.

Если бы раньше знала об этом, уже давно бы туда дотопала. Когда пришла, выяснилось, что касса и собственно помещение автовокзала откроются не раньше восьми утра, но на улице в ожидании рейсовых автобусов уже мёрзли немногочисленные пассажиры. «Водителю оплатить можно», ― сообщила мне нахохлившаяся дама с большой дорожной сумкой. Отлично! И как раз первый же автобус оказался нужным мне. Просто подарок судьбы какой-то! Кошелёк я ещё в Брусничном проверила ― все деньги на месте. Сказала водителю, что мне до конечной, оплатила проезд, заняла свободное местечко у окна, скукожилась там, пытаясь согреться, и задремала.

Спала до самого моего родного и горячо любимого города. Проснулась на конечной и не сразу поняла, где нахожусь, а самочувствие недвусмысленно указывало на то, что у меня поднялась температура. И кашель начался. Кое-как добралась до дома. Открыла Эдькину квартиру своим ключом и с порога услышала доносящийся с кухни женский голос ― там кто-то фальшиво напевал. Поставила рюкзак у двери, разулась, прошлёпала мокрыми носками из прихожей к кухне… В сковороде на плите шкворчала яичница с сосисками, а у плиты пританцовывала, заткнув уши наушниками, блондинистая девица, одетая в мой любимый махровый халат. Меня она заметила только спустя минуты три, когда сняла скромный обед на тарелку и повернулась, чтобы поставить его на стол. Замерла с этой тарелкой на месте, свободной рукой вынула наушники и громко позвала:

– Эдик! У тебя гости!

– Здрасьте, ― поздоровалась я, шмыгнув носом.

Ждать пробуждения жениха не стала ― молча покинула кухню и отправилась в спальню. В квартире всего две комнаты ― гостиная и спальня. Первая проходная, поэтому мне представилась возможность по достоинству оценить масштабы случившегося здесь вчера банкета. На столике у дивана стояли два винных бокала, а под столиком ― три пустые бутылки. На тарелках лежали корочки апельсина и бананов, общипанная гроздь винограда, подсохший сыр и копчёная колбаса. Мою любимую пиалку кто-то использовал вместо пепельницы. Понятно, кто ― Эдик не курит.