Лекарь Империи 8 (СИ) - Лиманский Александр - Страница 1

Лекарь Империи 8

Глава 1

Лемигов поднял на меня свои густые седые брови.

— Зачем? У нас есть свой протокол транспортировки тяжелых пациентов, справимся.

— Пациент крайне нестабилен, — я начал перечислять аргументы. — Декомпенсированный геморрагический шок четвертой степени. В любой момент он может дать остановку сердца. У меня есть опыт ведения таких пациентов, и я знаю точную анатомию его раны — я проводил пальцевую ревизию. И…

Я на секунду помедлил, подбирая слова.

— И что? — Лемигов прищурился, ожидая главного аргумента.

— И то, что у вас в машине стандартный набор линейной бригады. А этому пациенту в дороге может понадобиться помощь уровня специализированной реанимационной. Я знаю, что и как нужно будет делать, если что-то пойдет не так.

А что-то почти наверняка пойдет не так. С такой массивной кровопотерей и таким механизмом травмы он почти наверняка даст остановку сердца прямо в машине.

Лемигов посмотрел на Сергеева, ища поддержки. Тот коротко кивнул.

— Разумовский прав. Это не типовой вызов. Его знания могут понадобиться. Берите его с собой.

— Ты уверен? — зашептал мне на плечо Фырк. — Лезть в эту консервную банку с умирающим — не лучшая идея для спокойного вечера!

— Я лекарь, Фырк, — мысленно ответил я ему. — Я не могу бросить его на полпути.

— Ага, синдром спасателя в терминальной стадии! Неизлечимо!

Я быстро повернулся к своей команде.

Артем все еще стоял на коленях, прижимая артерию, и готовился к финальной передаче. Вероника стояла рядом — бледная, с темными кругами под глазами от пережитого, но абсолютно собранная.

Кристина нервно теребила край своей окровавленной футболки.

— Артем! — я перешел на четкий, командный тон. — Слушай меня внимательно! С этого момента ты — старший на этой точке!

— Понял! — он решительно кивнул.

Он справится. Он не хирург, но он — реаниматолог. Умеет принимать быстрые и правильные решения в критических ситуациях. И он не паникует.

— Первое, — я начал загибать пальцы, — немедленно сворачивайте лагерь! Соберите все вещи, погрузите в машины! Никаких ночевок здесь после такого!

— Ясно!

— Второе — проследи, чтобы вторая бригада скорой без проблем забрала «желтого»! Лично проконтролируй погрузку! Передай им всю информацию — что делали, когда, какие повязки накладывали!

— Сделаю!

— Третье — полиция! — я уже слышал завывание сирен. — Подойдешь к старшему. Скажи им, что мы все готовы дать подробные показания, но завтра утром, в больнице! Объясни, что сегодня все участники событий находятся в состоянии шока, и адекватных, юридически точных показаний они сейчас не получат!

— А если они будут настаивать?

— Скажешь, что я — лечащий лекарь и руководитель оказания помощи на месте — запрещаю проведение допросов до завтрашнего утра по медицинским показаниям! Официальный диагноз — острое психоэмоциональное истощение у всех свидетелей!

— Умно! — кивнул Артем.

— И четвертое, самое главное — девушки! Как только закончишь с полицией и второй бригадой, немедленно грузи их в машину и везите домой! Вот ключи. Никаких остановок по дороге! Никаких разговоров в духе «давайте все обсудим»! Просто домой, горячий душ, успокоительное и спать!

— Есть, командир! — Артем даже попытался устало улыбнуться.

Я подошел к Веронике. Взял ее холодные, дрожащие руки в свои, испачканные чужой кровью.

— Все будет хорошо. Я довезу его живым.

Она крепко сжала мои ладони.

— Илья… пожалуйста, будь осторожен. Это не твоя операционная. В машине скорой ты не сможешь все контролировать.

— Смогу, — твердо ответил я. — Я всегда справляюсь.

— Ты… Илья, — тихо сказала она, глядя мне в глаза. — Ты не можешь спасти всех.

— Но я могу и должен попытаться спасти этого.

Она приподнялась на цыпочки и быстро, но крепко поцеловала меня в щеку.

— Возвращайся.

Кристина подошла ко мне и протянула пачку чистых марлевых салфеток.

— Илья, вот, возьми. Я из всех аптечек собрала. Может, пригодится в дороге.

— Спасибо, Кристина, — я взял салфетки. — Ты сегодня была молодец. Отлично работала.

Она густо покраснела.

— Я… я просто делала то, что ты говорил.

— Именно это и нужно было делать. Ты не растерялась. Это главное.

Она прошла сегодня целое боевое крещение в полевых условиях. Быть медсестрой в отделении это одно, а тут… Страх не сломал ее, а мобилизовал. Из нее получится хороший медик.

Носилки с пациентом уже грузили в реанимобиль. Артем все еще стоял на коленях, передавая пальцевое прижатие Лемигову.

— Чувствуете? Вот здесь, два сантиметра проксимальнее разрыва!

— Чувствую! — Лемигов подхватил. — Держу!

Я запрыгнул в салон реанимобиля следом за носилками. Пространство было тесным, почти клаустрофобическим — носилки по центру, по бокам — откидные сиденья, сверху — полки, забитые медицинским оборудованием. Пахло дезинфектантами, кровью и еще чем-то неуловимо-медицинским — смесью страха и надежды.

— Поехали! — крикнул Лемигов водителю. — Аккуратно, но очень быстро!

Двери с грохотом захлопнулись, отрезая меня от ночного леса. Последнее, что я увидел в узкое заднее стекло — бледное лицо Вероники и поднятая в прощальном жесте рука Артема.

Машина рванула с места. Сирена взвыла, разрезая ночную тишину. Как в старые, но не всегда добрые времена.

Тряска началась сразу же, как только мы выехали с относительно ровной поляны на убитую грунтовку. Машина подпрыгивала на ухабах, незакрепленное оборудование на полках дребезжало, а носилки с пациентом ходили ходуном, несмотря на фиксаторы.

Я быстро оценил обстановку.

Носилки с пациентом были закреплены по центру. Лемигов сидел у его головы, одной рукой продолжая держать артерию, а другой вцепившись в поручень.

Молодой фельдшер Петров суетился у ног, пытаясь размотать капельницы. Я устроился сбоку, где мог контролировать мониторы и имел доступ к медицинским укладкам.

Стандартный реанимобиль класса «В».

Монитор витальных функций, дефибриллятор, портативный аппарат ИВЛ, кислородный баллон, набор медикаментов. Все необходимое здесь было. Главный вопрос — в квалификации персонала и скорости принятия решений.

— Петров! — скомандовал Лемигов. — Не копайся! Мониторинг подключай! Быстро!

Молодой фельдшер с дрожащими руками начал цеплять электроды на грудь пациента. Три отведения ЭКГ, датчик пульсоксиметра на палец, манжета автоматического тонометра на плечо.

Экран монитора ожил, высветив в полумраке салона безжалостные зеленые цифры:

ЧСС — 165 уд/мин

АД — 50/0 мм. рт.ст

SpO2 — 82%

— Мать твою! — выругался Лемигов, увидев цифры. — Пятьдесят на ноль! Это не давление, это погрешность измерения! Это труба!

— Доступы в вену! — крикнул я Петрову. — Два периферических! Катетеры восемнадцатого размера!

Петров схватил катетер и попытался найти вену на руке пациента. Но руки у него тряслись, машину качало из стороны в сторону. Он ткнул иглой раз, другой. Мимо.

— Не могу! — почти плача, признался он. — Вены спавшиеся, я не могу попасть!

— Дай сюда! — Лемигов, не выпуская артерию из одной руки, другой выхватил у него катетер. — Учись, салага! В вену нужно не тыкать наугад! Ее нужно чувствовать!

Его опытная рука мгновенно нашла вену на локтевом сгибе. Короткий, уверенный прокол — и в канюле катетера показалась темная венозная кровь.

— Есть один!

— Второй давай! — приказал я. — На другую руку!

Пока Лемигов ставил второй доступ, я уже рылся в медицинских укладках.

— Что есть из инфузионных растворов?

— Рингер лактат, физраствор, глюкоза пять процентов, — отрапортовал Петров. — И один флакон Гелофузина, пятьсот миллилитров!

Маловато коллоидов для такой кровопотери, но работаем с тем, что есть.

— Рингер лактат! Два литра, струйно! На максимальной скорости! Петров, жми на пакеты руками!