Придворный Медик. Том 4 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 32

— Это вы так пытаетесь объявить мне войну, Павел Андреевич? — Платонов попытался ткнуть меня пальцем в грудь, но я отмахнулся от его руки, как от назойливой мухи.

— Война? Вы очень сильно утрируете, Аскольд Афанасьевич. Войны — удел королей и императоров. Я же — обычный лекарь общего профиля. И я ни перед чем не остановлюсь, пока не увижу своего пациента, — я продолжил напирать на Платонова. — Стойте-стойте, ничего не говорите. Я знаю, что вы хотите сказать. Знаю, о чём вы сейчас думаете. Читать мысли я не умею, но предсказывать действия людей для меня — не проблема.

— Что за детский сад, что вы несё…

— Сейчас вы хотите сказать, что я псих, параноик и просто невоспитанный человек. Попытаетесь всё отрицать, поскольку у меня якобы нет доказательств, — я посмотрел Платонову прямо в глаза, улыбнулся. — Но доказательства у меня есть. Я знаю, какие эксперименты вы проводите в своём научно-исследовательском центре. Поэтому даже не думайте играть со мной. Не выйдет.

Аскольд Афанасьевич отступил назад. Его от моих слов аж затрясло. Кажется, я смог его убедить. Хотя половина моих слов была блефом. Из доказательств у меня только слова Фёдора Вознюкова, да его лысина. И больше ничего. Другими словами, доказательств у меня вообще нет. Только догадки.

Но в них я уверен на все сто процентов, так что совершенно спокойно могу измываться над онколекарем, ворующим пациентов.

— Значит так, Павел Андреевич, я отказываюсь как-либо это комментировать, пока вы…

— Пока я не прекращу записывать наш диалог на диктофон? — я достал телефон и показательно его выключил. — Всё в порядке, Аскольд Афанасьевич. Скажу прямо, я не был готов к тому, что встречу вас именно сегодня. Поэтому не успел расставить тут прослушку.

Пусть немного расслабится. Эти слова — тоже блеф. Я был готов встретиться с ним в любой момент. Более того — я знал. Знал, что он придёт именно сегодня. И на то есть очень весомый аргумент. Скоро он догадается, в чём главный подвох.

Одно только правда — записывать его голос я не собирался. Это слишком опасно. Если вдруг он вычислит, что я каким-то образом передаю наш разговор другим людям — у него есть заложники. И он может с ними сделать всё что угодно.

И заложники — это пациенты. Люди с онкологией, которых он заставляет проходить через чёрт знает какие манипуляции.

— Хорошо, допустим, — успокоился Платонов. — Что дальше? Вы рассчитываете, что я с вами разоткровенничаюсь? Нет, не дождётесь. Я пришёл сюда не для этого. Я здесь, чтобы требовать, господин Булгаков! Требовать, чтобы вы удалили все свои записи в медицинской информационной системе! Вы ведь понимаете, что мне придётся ответить на каждое из них? Иначе…

— Иначе орден лекарей заинтересуется таким количеством уведомлений, — кивнул я. — Всё верно. В этом и заключался мой план. Более того, вы не сможете ответить по шаблону. Один ответ на все сообщения не подойдёт. Догадываетесь, почему?

— Нет… Только не говорите, что…

— Да. Эти уведомления похожи. Но текст в них немного отличается. Он уникален. Придётся давать разные ответы на все двести уведомлений, — я с трудом сдерживал смех. — Пришлось потратить много времени, чтобы выслать вам все эти письма. И вы, наверное, помните, что удалить эти уведомления можно лишь в течение определённого времени. Кажется, сутки или тридцать шесть часов, да?

— Вы на что намекаете? — напрягся Платонов.

— Ой-ой, — взглянув на часы, протянул я. — Кажется, уже через полчаса система запретит мне удалять отправленные уведомления. Какая незадача… Вы как раз вовремя. Ещё сможете исправить сложившуюся ситуацию, Аскольд Афанасьевич.

— Да вы спятили! — не удержался он.

— А я говорил, что вы это скажете. Хм… Может, у меня и вправду есть дар предсказания? — театрально изобразил задумчивость я.

— Удаляйте сейчас же. Если они просрочатся, мы оба получим нагоняй от ордена! — воскликнул Платонов.

— Да мне, если честно, плевать. К нагоняям я привык. Как-нибудь переживу. Напомню вам, я — лекарь общего профиля. Чего мне бояться? А вот ваше учреждение может сильно пострадать. Даже если у вас в ордене есть свои люди… Вряд ли вам это поможет. Такое количество уведомлений ТОЧНО не останется без внимания.

— Вы удалите свой бред сумасшедшего сами или мне сделать это вместо вас? — Платонов потянулся к моему рабочему компьютеру.

— Если прикоснётесь к моей клавиатуре, я сломаю вам руки, — спокойно ответил я.

— Что?

— Что?

— Что вы сейчас сказали⁈ — замер Платонов.

— Вам, наверное, послышалось. Я молчал, — я решил испытать терпение этого садиста.

— Чего вы добиваетесь, Булгаков? — Платонов уже был готов выйти из себя.

— Отпустите моего пациента. Евгения Васильевича Дробышева. Помните такого? Рак лёгкого, метастазы в позвоночник. Ну, вряд ли такой известный онколекарь, как вы, мог забыть этого пациента, — произнёс я.

— Куда я его, по-вашему, должен отпустить? — растерялся Платонов. — Он не в тюрьме, чтобы его отпускать! Он подписал договор. В договоре было указано, что…

— Что там было указано? Что вы будете ставить на нём эксперименты. А уж лучше я сам, не имея должного образования, вырежу, чёрт подери, эту проклятую опухоль, чем доверю своего пациента истязателю вроде вас.

Играть в притворство с Платоновым не было смысла. Есть люди, с которыми лучше держать язык за зубами. Искать к ним особый подход.

Так я поступаю с Михаилом Романовым. Не спешу рассказывать ему правду о Константине, потому что он поверит.

Но Аскольд Платонов к числу таких людей не относится.

Я знаю правду. Видел собственными глазами, что сотворили его химикаты с обычным гвардейцем. Поэтому я обязан забрать своего пациента назад.

— Вы что, всерьёз собрались оперировать его сами? Или чем химию ему проводить собрались? — усмехнулся онколекарь.

— Я направлю его в нормальную клинику. В Санкт-Петербурге много онкологических центров. Но ваш он должен покинуть сегодня же.

Выбора у него нет. Либо Платонов его отпустит, либо ему придётся бороться с вниманием ордена. И я уверен, что при желании он сможет отбиться от проверок. Сможет скрыть всё, что происходит в его организации.

Но это будет тот ещё геморрой.

— Хорошо. Я согласен на ваши условия, господин Булгаков, — процедил Аскольд Афанасьевич. — Удаляйте свои уведомления. А я сегодня вечером отпущу Дробышева домой. Под ваш контроль.

— Нет-нет, так не пойдёт, — помотал головой я. — Сначала вы позвоните своим коллегам, отдадите им приказ подготовить пациента к выписке, а уже потом я всё удалю. И сделать это придётся при мне. На громкой связи.

Вот тут и началось главное противостояние. Вовлечётся он в мою интригу или нет? Наступит ли на грабли, которые в будущем снесут голову всей его организации?

Сейчас узнаем.

Он молча достал мобильный телефон, набрал номер заведующего отделением, а затем включил громкую связь.

— Слушаю вас, Аскольд Афанасьевич. Вы скоро вернётесь? У нас тут проявились серьёзные побоч…

— ТИХО! — рявкнул Платонов.

— Да что вы так резко? — бросил я. — Продолжайте. Мне очень интересно, о чём вы поговорите.

— Эм… Господин Платонов? — напрягся заведующий.

— Выписывайте Евгения Дробышева. Начинайте оформлять, — велел Аскольд Афанасьевич.

— Вы это серьёзно? — удивился заведующий. — Он ещё не прошёл все тесты. Только-только очухался после…

— Оформляйте! Кому сказал⁈ — разозлился Платонов.

— Да, хорошо… Понял вас.

И онколекарь тут же положил трубку.

— Довольны? — поморщился он.

— Более чем. Когда ждать возвращения моего пациента? — поинтересовался я.

— Сегодня вечером он вернётся домой. Даю слово. А теперь удаляйте свои чёртовы сообщения!

— Что ж, как здорово, что мы с вами всё же нашли общий язык! — улыбнулся я. — Смотрите внимательно, чтобы потом не возникало вопросов.

Я обвёл сообщения на мониторе компьютера, сделал пару щелчков, а затем они исчезли.

— Так вас устроит? — спросил я.