Сакура-ян (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 44

— Тогда забеременел кто–нибудь…

— Вчера не было, а сегодня — девять месяцев, так что ли? Танцевать не может?

— Тогда не знаю.

— Вот ведь тварь! Сумела всё–таки по–своему выкрутить!

— Онни, скажи, что мне делать? Уже начинают звонить журналисты. Пока меня для них «нет», но долго скрываться у меня не получится.

ЫнДжу тяжело задумывается на несколько минут.

— Получу десять миллионов от ЮнМи, раздам долги и продам агентство, — сообщает она. — Или закрою.

— Онни! — потрясённо выдыхает БонСу.

— Надоело, — отвечают ей. — Девки старые, работать не хотят. В музыке я не разбираюсь, рынок маленький. Рассчитаюсь со всеми и займусь чем–нибудь другим. После всего там ещё должна остаться крупная сумма.

— А что мне делать сейчас? — растерянно спрашивает директор.

— Сделай заявление, что в связи с внезапной болезнью одной из участниц группы «Корона» промоушен «Lovey-Dovey» переносится на более поздний срок. О дате релиза дополнительно сообщим. Сама же в чат, фанатам, анонимно запусти информацию о том, что кто–то из их биасов забеременела. Только не пиши, кто конкретно. СонЁн замужем. Все на неё подумают.

— А репутация группы разве не пострадает после такого?

— Куда ещё ей страдать? Итак, не группа, а сборище престарелых аджум… А девкам скажи, чтобы держали язык за зубами, как в контракте у них написано. Если хотят, чтобы я с ними нормально рассталась!

— Поняла, — кивает БонСу.

— Вот и хорошо. Эх, словно гора с плеч упала, когда поняла, что ЮнМи заплатит за меня. Пойду посмотрю, куда можно будет поехать после этой нервотрёпки с наследством моего муженька. А ты займись составлением плана ликвидации агентства. Подбей активы, пассивы, долги. Наметь тех, с кем можно уже прямо сейчас закрывать контракты. Узнай: нет ли желающих купить этот бизнес целиком?

— Онни, может не стоит спешить, — предлагает директриса. — Вдруг, концерт у Агдан не состоится? Что тогда?

ЫнДжу несколько секунд тяжело смотрит на собеседницу.

— Тогда я поеду, — после длинной паузы говорит она, — найду и проломлю её глупую башку! Передай этой гадине, что лучше ей так не делать!

Грузно поднявшись на ноги, ещё владелица агентства, уходит, не обернувшись и не проронив больше ни слова.

(немного времени спустя, в зале для занятий хореографией)

— БоРам, это ты у нас беременная? — удивлённо спрашивает КюРи у согруппницы, позднее всех появившейся в комнате для переодевания.

— Почему я беременная⁈ — возмущённо восклицает та.

— СонЁн замужем, — растерянно разводит руками КюРи. — Она не может. А больше — некому…

— Что значит — «она не может»? Она как раз для этого замуж выходила! А вы что, обет безбрачия приняли? Девами решили остаться?

— Я всех спросила, — делая непонимающий вид, объясняет ей КюРи. — Все ответили — нет. Осталась одна ты…

— Что происходит? — поняв, что стала жертвой розыгрыша интересуется БоРам. — Я что–то пропустила?

— Промоушен «Lovey-Dovey» отменили, — вздохнув, сообщает ей ИнЧжон. — Официальная причина — ввиду болезни одной из участниц. А в фан–чате появилась информация, что одна из нас «залетела».

— Ничего себе! — изумляется БоРам. — Вот это да! И кто это?

— Да никто! Просто причина, чтобы не устраивать скандал с разбирательствами о плагиате.

— Других вариантов не было, кроме как на нас беременность повесить?

— Сами в шоке.

В этот момент в раздевалку заглядывает менеджер группы.

— Все здесь, — оглядев группу довольно произносит он. — И опять болтаете впустую. Так, давайте, закрываем рты и идём к директору БонСу. Она ждёт, чтобы сделать сообщение. За мной!

Переглянувшись, девушки направляются вслед за начальником.

……

— Агдан–сан, у директора твоего агентства состоялся разговор с директором БонСу, — говорит Акиро и внимательно смотрит на меня.

— И… что? — спрашиваю я, стараясь выглядеть как можно беззаботнее.

— Госпожа БонСу от имени госпожи ЫнДжу пожелала тебе всяческого успеха на твоём первом концерте в «Токио Доум» и просила передать, что очень надеется на твоё неукоснительное соблюдение условий заключённого соглашения.

— Да… благодарю вас, за информацию, Акиро–сан… — озадаченно отвечаю я. — Весьма милый поступок со стороны ЫнДжу–сан…

Какой угодно ожидал реакции, вплоть до ядерного бомбометания, но только не добрых пожеланий! Впрочем, в послании ещё есть «тонкий намёк на толстые обстоятельства», так что, не всё так однозначно…

— Возможно, — кивает Акиро, — но по моим представлениям, сформировавшимся по вашим рассказам, эта женщина — жестокий деспот, принёсший лично вам много страданий. Теперь она совершает «милые поступки». Что случилось?

— Люди меняются, господин.

— Почему–то делают они это после появления кавера на песню «Lovey-Dovey», группы, в которой вы были участницей. Песня, кстати, нигде так и не прозвучала, в отличии от кавера. Вы не посвятите меня в подробности произошедшего, Агдан–сан?

— Акиро–сан, вы очень умный мужчина и поэтому давно всё поняли, — вздохнув, отвечаю я, сообразив, что сейчас «получу по лбу» за самодеятельность. — Это моя песня, украденная, на которой хотели заработать. Я пресекла попытку.

Как бы мне его задобрить, чтобы он не смотрел на меня с таким осуждающим видом?

— Агдан–сан, вы меня страшно разочаровали. Вы понимаете, что поставили под угрозу срыва концерт, о котором так мечтали?

— Акиро, — смотря ему в глаза, говорю я. — Это был вопрос самоуважения и справедливости. Давай, не будем обсуждать эту тему. Лучше помоги мне записать диск со всеми песнями, которые у меня украли. И ещё, мне нужен рояль и другое платье для Императора. Я придумала, какое…

— Агдан–сан…

— ЮнМи, — перебиваю я, не дав закончить фразу. — Когда рядом нет посторонних. Просто ЮнМи. Не возражаешь, Акиро?

— Домо аригато годзаимасу, ЮнМи — тян, — гордо развернув грудь, благодарит японец. — Ты не пожалеешь о своём доверии!

«Буду очень на это надеяться», — думаю я.

Седьмой лепесток унесён ветром…

Лепесток восьмой

Время действия: двадцать четвёртое июля, вечер

Место действия: отель «Chinzanso Tokyo»

В ожидании вечернего выпуска новостей валяюсь на диване, задрав на его спинку ноги. Жду, когда по телеку, в праймтайм, будут показывать, как мне вручают послание от Императора. Событие, как мне сказали, не очень частое для этой страны. Не многие могут похвастать, что удостоились такой чести. А мне вот выпало. И вся Япония это увидит, и лично сам хочу взглянуть на себя со стороны. Как именно меня покажет камера? Может, «образ подправить» где–то нужно? Хотя все окружающее дружно, в один голос заявили — «идеально», но мало ли? Совершенству, как известно, нет предела. Как говорится, лучше самому один раз увидеть, чем сто раз услышать.

День, с самого утра, проходил под напряжением от предстоявшей встречи с тенёк дзюбин. Подъём, зарядка, водные процедуры, завтрак. В машине, по дороге на студию, ЕнЭ проверяет, степень знания моего ответа Императору в ответ на его послание. Всё запомнено на отлично, «шероховатости» отсутствуют. По прибытию — попадаю в руки стилистов и визажистам. Полтора часа уходят на причёску и макияж. За полчаса до одиннадцати объявляется «готовность номер один» и я влезаю в платье. Начинается обратный отсечёт. Ждём.

Ровно в одиннадцать (точность — вежливость королей?) с улицы раздаются крики орущих японцев, и я понимаю, что посланник прибыл! По сценарию, он не входит в жилище, и я к нему не выбегаю как пёсель по свистку, весь такой восторженный с виду. Меня должен оповестить о прибытии делегации слуга. Мой. Ну типа я — феодал, жильё — местный замок, а в нём я — правитель окрестных земель. Всё солидно, с соблюдением чётко определённого уровня уважения для всех участников мероприятия. Для богачей, имеющих собственный дом, церемония — просто супер. Но для меня, не имеющего в Токио даже дохленького «шалашика», всё было «весьма в натяг». «Стены замка» сыграло здание моего нового агентства, роль «тенистого сада пред ним», досталось расчищенной от машин парковке (хорошо, что была!), а слуг изображали нанятые Акирой «специально обученные для этого люди». Короче, всё было бедненько, просто до слёз. Ну ничего. Не все из имеющих гектары недвижимости в Японии могут похвастаться той чести, которой я был удостоен. А к следующему разу уже разбогатею и подготовлюсь гораздо лучше. Стыдно не будет.