Планета-тюрьма варваров (ЛП) - Диксон Руби - Страница 7

Она кажется достаточно дружелюбной, несмотря на острые зубы и красную кожу, и мне бы не помешал друг. Я не уверена, как отнестись к комментарию про члены, поэтому решаю проигнорировать его и слегка улыбаюсь ей в ответ.

— Я Хлоя.

— Хлу-я. Ух ты, какой полный рот. — Она подходит к одной из пустых скамеек в центре длинного, похожего на пчелиные соты коридора и похлопывает по ней, показывая, что я должна сесть рядом с ней. — Пойдем. Расскажи нам свою историю. У нас здесь так редко появляются новые женщины.

Я сажусь рядом с ней, чувствуя себя немного неловко, когда другие женщины подкрадываются ближе.

— Я, ах… я не уверена, что мое место здесь.

Она издает раскатистый смех, и остальные подхватывают его, хихикая.

— О, моя дорогая, никто не думает, что им здесь место. — Она похлопывает меня по плечу когтистой рукой. — Посмотри на меня. Я тоже не думаю, что мне следует здесь находиться.

— Что ты сделала? — я спрашиваю.

Ее глаза переливаются золотом.

— Убила кое-кого.

Кто — то фыркает у нее за спиной.

— Сорок один раз, — добавляет одна из женщин.

Ирита только гордо улыбается.

— Мужчины полезны… пока нужны. И что я могу поделать, если они не знают, как вести себя с сильной женщиной? — Ее глаза вспыхивают черным, а затем снова золотистым. — Я бы сказала, что я невиновна, но даже я не настолько хорошая лгунья. — Она лучезарно улыбается мне, игнорируя мой испуганный взгляд. — Не смотри так испуганно. Ты в безопасности, моя сладкая. Я не убиваю женщин. С кем бы мне пришлось сплетничать, если бы я это сделала?

Одна из других женщин садится рядом с Иритой и добавляет:

— Я была профессиональным убийцей, но меня поймали. — Другая добавляет свою историю — она пират. Была пиратом. Другая несет ответственность за организацию мятежа на космической станции, в результате которого погибло много людей. Каждая история кажется ужаснее предыдущей.

— Ну? — спрашивает Ирита, бросая на меня еще один заинтересованный взгляд. — Расскажи свою историю, сладкая моя.

— Я случайно убила кое — кого. — На Ириту, похоже, мое признание не произвело особого впечатления, поэтому я добавляю: — И, убив его, это привело к смерти еще девятерых человек.

— Всего девять? — На розовую женщину это, похоже, не произвело впечатления. — Значит, они отправили ее сюда, потому что она человек? Надо было отправить ее в зоопарк.

Зоопарк? Меня это немного оскорбляет, но она права. Мне здесь вообще не место.

— Меня не должно было здесь быть. Кто — то украл меня во сне, а когда я проснулась, то оказалась на корабле работорговцев. Какой — то парень из посольства купил меня как рабыню, и следующее, что я помню… — я беспомощно развела руками. — Я здесь.

Глаза Ириты снова становятся черными, и она наклоняется ко мне.

— Посол. Посол тритарианцев? Кажется, я слышала об этом. — Она с любопытством изучает меня. — Они распространяют новости о том, что ты женщина — мазу, а не рабыня — человек. Кто — то определенно пытается это скрыть. Как это очаровательно!

Я хочу сказать ей, что все, чего я хочу, — это вернуться домой, но до меня доходит, что они все тоже хотели бы вернуться домой. Никто не хочет здесь находиться. Не совсем. Я сдерживаю свои слова.

— Ноку говорит, что они посадили меня сюда, чтобы избавиться от меня.

Ирита кивает.

— Он не ошибается. Я сомневаюсь, что кто — нибудь из этих мужчин видел человека, а быть человеком и женщиной? Это смертный приговор, если таковой когда — либо существовал. — Заинтересованный огонек не покидает ее глаз. — Тебе нужен кто — то, кто будет присматривать за тобой. Поможет тебе освоиться в тюрьме. Кто — нибудь, кто прикроет тебе спину в обеденном зале.

Несколько женщин кивают, и я вынуждена согласиться, что в словах Ириты есть смысл.

— Кто — то, кто поможет тебе выбрать, с какими охранниками лучше всего трахаться, — продолжает она.

Вплоть до этого момента я была с ней согласна.

— Я не хочу ни с кем трахаться!

Одна из старых женщин насмешливо фыркает, и в моем переводчике этот звук звучит глухо и раздражает. Улыбка Ириты остается невозмутимой.

— Эта твоя киска — единственный козырь, который у тебя есть, моя сладкая. Ты можешь попытаться предложить свою руку, но это даст тебе не так много, как тугая киска.

Я в ужасе смотрю на нее.

— Н о… Я не хочу с ними торговаться. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.

Кто — то смеется. Ирита просто наклоняется вперед и похлопывает меня по руке. Ее кожа обжигающе горячая, а ошейник поблескивает на фоне красной чешуи.

— О, мой милый, прелестный человечек. Боюсь, здесь ты быстро научишься. А до тех пор я буду присматривать за тобой, хорошо?

— Спасибо тебе, — шепчу я. Я стараюсь не вспоминать, что она убила сорок человек. По крайней мере, она мила, а мне нужен друг или, по крайней мере, кто — то, кому я могу доверять.

— А теперь первое, что я тебе скажу. — Она бросает взгляд на охранников, которые с интересом наблюдают за нами, но не приближаются. — Ноку не начальник тюрьмы. Он будет много говорить, но он не более чем капитан стражи в этом конкретном крыле. Он может оказать тебе кое — какие услуги, если ты раздвинешь для него ноги, но не так сильно, как ты думаешь. Конечно, проблема в том, что уже ясно, что он предъявляет на тебя свои права. Тебе решать, как ты хочешь с этим справиться.

Предъявляет свои права? Я испытываю болезненное чувство страха.

— Ты уверена?

— Он водил тебя по тюрьме, не так ли? Полагаю, провел мимо группы других охранников и заключенных, вместо того чтобы доставить прямо сюда. — Увидев выражение моего ужаса на лице, она кивает. — Это случилось со мной и с Анджли.

— Что ты сделала? — спрашиваю я, и мой желудок сжимается от этой мысли.

Она пожимает своими блестящими чешуйчатыми плечами.

— Некоторое время принимала его член, пока он не потерял интерес. У меня бывало и похуже. У меня бывало и получше, но бывало и похуже.

Я содрогаюсь.

— Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне.

— Анджли сказала то же самое. — В голосе Ириты появляются жесткие нотки.

— Я с ней встречалась? — спрашиваю я, вглядываясь в лица вокруг меня.

— Нет. И ты этого не сделаешь. Она слишком сильно оттолкнула Ноку, и он бросил ее в камеру, чтобы преподать ей урок. Последнее, что я слышала, несколько заключенных все еще выковыривают ее кусочки из своих зубов.

Меня сейчас стошнит.

***

УДИВИТЕЛЬНО, но мне удается продержаться неделю в тюрьме Хейвен.

Это абсолютно ужасающая неделя. Это неделя, в течение которой я плачу перед сном каждую ночь, надеясь, что проснусь от этого кошмара, в котором нахожусь. Это неделя, в течение которой все пялятся на меня, как на шоу уродов, а другие заключенные женского пола дают мне советы — все ужасные. Это неделя, в течение которой за мной наблюдают каждое мгновение, каждый час каждого долгого дня здесь, в Хейвене, вплоть до перерывов в туалет и даже когда я лежу ночью на своей койке-соте.

Это адская неделя, и мысль о том, что я проведу здесь остаток своей жизни, приводит меня в полный ужас. За ту неделю, что я провела в тюрьме, я всего дважды выходила за пределы женской половины. Похоже, что тюрьма более старая, и канализационные стоки регулярно засоряются. Есть машины для откачивания, но либо они слишком дорогие, либо для них гораздо интереснее, когда это делают женщины — заключенные. Я самый низкий на тотемном столбе — и у меня самые маленькие руки, — так что именно мне поручена эта «веселая» обязанность. Ирита сопровождает меня, чтобы «показать мне, как это делается», хотя в основном это связано с ее разговорами и флиртом с охранником, пока я работаю. Уже дважды мне приходилось вставать на колени в грязных мужских туалетах и вытаскивать грязь руками. Меня не может вырвать, потому что тогда придется убирать еще и это.

Даже во время этих двух посещений нас усиленно сопровождали, и даже тогда среди других заключенных вспыхнули два бунта, все они кричали на женщин или дрочили при виде нас. Трое охранников были убиты. Двадцать заключенных были убиты.