Планета-тюрьма варваров (ЛП) - Диксон Руби - Страница 5

Ноку просто смеется над этим.

— Именно так я и думал. Не имеет значения, выглядишь ли ты для них странной, маленький человечек. Они бы все равно трахнули тебя во все дырки, которые у тебя есть.

Я крепче обхватываю себя руками, отворачивая лицо.

— Мы можем просто уйти, пожалуйста?

Секундой позже грубая лапа Ноку хватает меня за подбородок, и он запрокидывает мою голову назад. Он шипит на меня, разбрызгивая при этом тонкую струйку слюны.

— Не ты устанавливаешь правила, маленький человечек. Не искушай меня бросить тебя туда. — Его глаза, похожие на драгоценные камни, кажутся холодными и смертоносными, когда он смотрит на меня сверху вниз. — Я управляю этим местом. Т ы просто заключенная. Ты стоишь только того, чего я позволяю тебе стоить.

У меня пересохло во рту от страха. Я в ужасе смотрю на него снизу вверх. Я не осмеливаюсь пошевелиться, даже если он снова применит ко мне электрошокер.

— Держи ее в узде, — кричит один из охранников. — Заставь ее ценить тебя так же, как это делают другие.

Ноку шипит со смехом.

— Пока нет. Для этого еще достаточно времени.

О боже.

Но Ноку только еще раз постукивает когтем по моему подбородку.

— Веди себя прилично, или ты закончишь вот так. — Он жестом указывает внутрь камеры. Сначала я ничего не вижу — трудно отвлечься от инопланетян, облизывающих стекло и поглаживающих себя при виде меня. Но когда я смотрю, то вижу, что в задней части камеры есть шишка. Повсюду зеленые брызги, и я едва могу разглядеть намек на то, что выглядит как ткань, созданная из того же материала, что и на мне.

— Что… что это?

— Похоже, они съедают одного из своих сокамерников. Снова.

Съедают? Иисус. Эти зеленые брызги, должно быть, кровь. И теперь, когда я смотрю, кто бы это ни был, определенно кажется, что у него консистенция… мяса. Боже. Какой ужасный способ умереть.

— Ты внимательно слушаешь? — спрашивает меня Ноку.

— Да, — шепчу я. Теперь он завладел моим вниманием, это точно.

— Х орошо. Пойдем, спустимся еще немного вниз. — Он кладет лапу мне на спину, ведя меня вперед, и я неохотно отрываю взгляд от мертвого заключенного и двигаюсь вместе с ним вдоль ряда камер. Я оцепенела, глядя на ряды странных инопланетян, все они смотрят на меня так, словно хотят причинить мне боль, изнасиловать, съесть или другие ужасы, которые я даже представить себе не могу в данный момент.

Я совсем одна. Осознание этого режет меня, как нож, и мне хочется плакать. Слезами делу не поможешь, но я просто чувствую себя такой беспомощной и напуганной.

— К стеклу, — шипит на меня Ноку и тычет мне в спину своей электрошоковой палкой. Я вскрикиваю, когда это посылает сильный разряд по моему телу, заставляя меня споткнуться и броситься вперед. Я ударяюсь о стекло соседней камеры и тут же отступаю назад секундой позже.

Когда я это делаю, я вижу размытые синие мышцы и с удивлением поднимаю взгляд, чтобы увидеть синюю кожу, рога и татуировки. Он один из наиболее похожих на людей инопланетян здесь, но все равно не совсем похож на меня. На самом деле, он очень похож на дьявола со своими темными волосами и рогами. Но в глазах, которые встречаются с моими, удивление.

Он прикасается к стеклу четырехпалой рукой, как бы здороваясь. И его рот изгибается в намеке на улыбку, обнажая клыки.

Глава 2

ДЖУТАРИ

Эта маленькая самочка — моя.

Я понимаю это в тот момент, когда вижу ее. Самцы мессака склонны проявлять территориальность, когда дело доходит до ухаживания за женщиной, поэтому я не удивляюсь своей реакции при виде этой странной самки. Я не знаю, с какой планеты она родом и сколько ей лет. Все, что я знаю, это то, что когда я вижу ее испуганные глаза, блестящие от непролитых слез, и ее маленькие ручки, прижимающиеся к стеклу, я понимаю две вещи.

Она моя.

И я собираюсь разорвать на части любого, кто попытается прикоснуться к ней.

— Кефинг шрикт, — говорит Кторн в стороне в нашей общей камере. — Что, черт возьми, это за штука?

— Это киска, — говорит Аст. — Это все, что меня волнует. Им нужно отправить сюда этот сладкий кусочек, чтобы мы могли поздороваться.

Я поворачиваюсь и рычу на него, обнажая клыки.

— Она моя.

Между другими мужчинами в камере раздается несколько сердитых возгласов, но они не осмеливаются со мной не согласиться. У меня достаточно мускулов и характера, чтобы поддержать свою дурную репутацию, и никто никогда не перечил мне дважды. В конце концов, есть причина, по которой я заперт с этими подонками.

Но для нее? Ах, для моей милой маленькой инопланетянки я был бы так добр.

Я наблюдаю за ней жадным взглядом, пока охранник-сетри прижимает ее к стеклу. Я не слышу, что он ей говорит, но она выглядит расстроенной. Ее взгляд возвращается к моему, а затем она, спотыкаясь, отходит от разделяющей нас стеклянной перегородки. Я опускаю руку, наблюдая, как Ноку мучает маленькую самку. Нет никаких причин, по которым она должна находиться в этой части тюрьмы, и единственная причина, о которой я могу думать, это то, что он демонстрирует свою новую «игрушку». Охранникам нравится считать здешних женщин своими.

Он и не подозревает, что эта самка будет моей.

Это странное ощущение — видеть самку — особенно представительницу другого вида — и понимать, что я хочу заявить на нее права. Тюремная система Хейвена — это не то место, где я предполагал встретить женщину. Конечно, теперь, когда я увидел ее, мне кажется самой естественной вещью в мире желать это существо. Я могу сказать, что она маленькая, но храбрая. В ее глазах вспыхивает боевой дух, когда сетри помыкает ею. Она хочет восстать против него, но в то же время она умна. Когда он снова хватает ее за подбородок и заставляет посмотреть на него, мне требуется вся моя сила, чтобы не впасть в бессмысленную ярость и не броситься на стекло, пока оно не разобьется — или я причиню себе вред.

Но это никому не поможет. Поэтому я сажусь на корточки, наблюдаю и жду.

Еще более странно снова чувствовать себя живым. Кажется, я так долго был мертв внутри. Начиная с тех дней, когда я был наемным убийцей после войн, и заканчивая смертью моего выдающегося отца. Я потерял частичку себя, когда он умер, и когда я застрял в этой адской дыре, вместо того, чтобы бороться и думать о выходе, я позволил втянуть себя в тюремную жизнь. День за днем я позволяю жизни проходить мимо. Я провожу языком по внутренней стороне щеки, ощущая имплантированный туда диск. В нем есть все, что мне нужно, чтобы сбежать… но я не потрудился. Даже не пробовал. В этом не было никакого смысла.

Я существовал весь прошлый год, но я не жил. Ничто не имело значения. Каждый день был более забывчивым, чем предыдущий, и хотя здесь многие боятся меня, их лица расплываются в тумане. У меня нет друзей, мало союзников и много врагов. Да и мне было все равно.

Я не был жив, пока не увидел ее лицо.

Взгляд маленькой женщины снова скользит по мне, прежде чем охранник уводит ее прочь. Я смотрю ей вслед с чувством потери, которое пронзает меня насквозь. Я не могу защитить ее с этой стороны стекла. Я не смогу обеспечить ее безопасность, если охранники решат напасть на нее или если другому заключенному взбредет в голову, что она должна принадлежать ему. Я стискиваю зубы, подавляя звериное рычание, рвущееся из моего горла.

Отойдя в сторону, Дреммиган отталкивается от стены.

— Тебя это интересует?

Я поднимаюсь на ноги, прищурив глаза. Дреммиган почти так же опасен, как и я. Ходят слухи, что он вырезал всю свою команду, потому что они хотели получить долю от ограбления банка, а ему не хотелось делиться. Но мы с ним достаточно хорошо ладим. Он умен, а не глуп, как Аст и Кторн или любой другой из дюжины инопланетян, с которыми мы заперты в этой слишком маленькой камере. Однако я не в настроении устраивать битву воль из-за женщины.

— Она моя, — заявляю я снова. Не имеет значения, что я не встречался с ней официально или что нас разделяет стеклянная стена и сотня охранников.