Запрещенные слова. книга 2 (СИ) - Субботина Айя - Страница 48

— Господа, - его голос звучит ровно, без единой эмоции. - Прежде чем мы начнем, позвольте представить вам нашего ключевого партнера и, не побоюсь этого слова, мозг проекта «Синергия-2030» со стороны NEXOR Motors - Майю Валентиновну Франковскую.

Он не просто меня представляет - он подходит со спины и кладет руку мне на плечо. Легкое, почти невесомое прикосновение, но от него мне чертовски не по себе. Чувствую себя бабочкой, приколотой к бархату его коллекции.

На меня устремляются заинтересованные взгляды. Десятки пар глаз - любопытных, оценивающих, даже - насмешливых. Чувствую, как жар начинает заливает щеки. Но потом… включается мой профессионализм. Я перестаю видеть в них «акул» - вместо этого вижу просто людей. Анализирую их - кто лидер, кто ведомый, у кого какие интересы. Мой мозг начинает работать, как компьютер, раскладывая по полочкам сложную, многоуровневую партию.

Совещание начинается. Они говорят о цифрах, сроках и стратегиях. Я слушаю, вникаю, делаю пометки в блокноте. Молчу и впитываю, но пятой точкой чувствую, что мой бенефис - еще впереди.

— Майя Валентиновна, - голос Форварда разрезает тишину. - Хотелось бы услышать ваше мнение - как вы видите решение проблемы с нехваткой молодых инженеров для нового научного центра? Просто повысить зарплаты - путь в никуда, вы же понимаете.

А вот и мой экзаменационный вопрос подвезли.

Я поднимаю голову. Смотрю прямо ему в глаза.

— Повышение зарплат - это тактический ход, работающий только в короткой перспективе, а нам нужна стратегия. - Добавляю в свой голос уверенность и улыбку. - Можно создать базовую кафедру NEXOR Motors в ведущем техническом вузе страны. Разработать программу грантов для самых талантливых студентов, начиная со второго курса. Внедрить систему дуального образования, когда теория идет рука об руку с практикой на наших производственных площадках. На данный момент NEXOR уже работает над программой наставничества, когда опытные инженеры передают свои знания молодым кадрам - мы можем пойти дальше, и разработать еще несколько направлений. Мы должны не покупать кадры, а выращивать их. Создавать свою собственную, уникальную инженерную школу.

В зале повисает тишина. Я вижу, как несколько человек удивленно переглядываются. Замечаю в глазах сидящего напротив мужчины, неподдельный интерес.

Не знаю, был ли это на сто процентов экзамен, но, кажется, я его сдала.

Совещание заканчивается примерно через несколько часов - после долгих, сложных, бюрократических обсуждений, большая часть которых мне не очень понятна, потому что я впервые на «чужой кухне». Меня он больше трогает и оставшуюся часть времени я довольствуюсь ролью постороннего наблюдателя - слушаю, вникаю хотя бы в то, что понимаю, делаю пометки в блокноте. Скорее всего, пройдет еще куча времени, прежде чем я начну безопасно во всем этом плавать, но… было большим лукавством говорить, что мне это не нравится.

После офисных войн с Резником, я чувствую себя рыбой, которую, наконец-то, выпустили в воду, пусть и не в родную стихию.

Когда все расходятся и я старательно запихиваю пухлый блокнот в сумку, подходит Форвард. Я бросаю на него взгляд, вытягиваю из себя вежливую улыбку и продолжаю делать вид, что от укладки записной книжки в сумку зависит как минимум судьба человечества.

— Неплохо для первого раза, Майя, - слышу в его голосе покровительственные нотки. - Я в вас почти не сомневался.

Это «почти» - тонкий укол, который не дает мне расслабиться, а заодно напоминает, кто здесь главный. И что самое «веселое» еще впереди.

— В понедельник у меня, в три, - продолжает Форвард, не дав мне опомниться. - Обсудим первые шаги по вашей «дорожной карте». Принесите наброски - идея с ВУЗами мне понравилась. И ваши наработки по наставничеству - тоже.

Он не спрашивает, удобно ли мне - просто ставит перед фактом. И тут же прикладывает телефон к уху, улыбкой - прохладной, деловой - давая понять, что на этом время, которое он мог себе позволить на меня потратиться, закончилось. Правда, мне и сказать-то нечего, потому что голова уже переключилась в режим «Есть много важной работы». И я просижу над ней все выходные. С одной стороны - это очень жестко, потому что всю неделю я буквально приезжала домой только чтобы поужинать и вырубиться, и рассчитывала уделить себя хотя бы немного времени в выходные. С другой - буду хотя бы чуточку меньше скучать по Славе.

Слава, господи…

Как мне ему об этом рассказать?

Мне страшно, что когда он все узнает, то сразу же выдвинет ультиматум - или он, или вот такая работа. А я не хочу выбирать между любимым мужчиной и делом всей своей жизни. Но и держать его в неведении до возвращения тоже как будто… не правильно. Хотя «Знаешь, Слава, я теперь буду двадцать четыре часа в сутки тусить с твоим отцом» - это последнее, что я хотела бы сообщать по телефону.

Я выхожу из «Дома с колоннами» с ощущением головокружения. Частично - от успеха, частично - от полной неуверенности в завтрашнем дне. Воздух снаружи кажется другим — свежим, живым, наполненным запахом цветущих лип и разогретого асфальта. Я делаю глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в коленях.

Я теперь на территории Форварда-старшего, в большой, сложной игре.

И хозяин этой игры только что показал мне, кто устанавливает правила.

Пока я еду обратно в офис, в голове - рой мыслей. Прокручиваю каждую деталь утреннего совещания, каждое слово, каждый взгляд. Мне, субъективно, конечно, кажется, что я показала зубы и дала понять, что я - не просто красивая кукла, которую можно посадить для мебели, а вполне самостоятельный и важный игрок. И от этого осознания по телу разливается волна горячего, пьянящего азарта.

Когда захожу в приемную, Маша встречает меня испуганным, почти трагическим взглядом. Я мысленно считаю до трех - мне придется смириться с тем, что никто не может быть Аминой, но с ее «любовью» делать трагедию буквально из каждого полученного письма, нужно что-то делать.

— Майя Валентиновна, - шепчет она, протягивая тонкий лист бумаги, держа его зачем-то двумя руками, словно он хрустальный. - Это… из приемной генерального. Только что пришло.

Я мысленно чертыхаюсь. Ни на секунду не сомневалась, что Резник мне ни за что не простит этот «лягушачий» скачок через его голову, но я надеялась, что он потратит чуть больше времени на этап планирования. Но, видимо, его задело сильнее чем я думала.

Пока иду в кабинет, читаю на ходу. И буквально с первых же строк понятно, что это очередное объявление войны.

Причем абсолютно безупречное, если рассматривать его с точки зрения корпоративной логики. Я даже мысленно аплодирую его находчивости.

Это приказ о «Проведении комплексного анализа кадровой структуры объединенной компании с целью выявления зон избыточности и оптимизации штата».

На первый взгляд - абсолютно логичный и необходимый шаг после слияния. Но я прекрасно вижу, что на самом деле скрыто между строк. Он поручает мне составить расстрельные списки. Хочет назначить меня палачом, раз его самого за подобное буквально недавно крепко стукнули по рукам. А заодно ставит невыполнимую задачу, отводя на нее нереальный, трехнедельный срок, прекрасно зная, что я либо ее провалю, либо сделаю поверхностно и некачественно. Каким бы ни был исход, Резник так или иначе получит повод для моего уничтожения.

Пока смотрю на его очередную шпильку, чувствую как закипает ярость. Тихая, холодная и расчетливая.

Что, Вова, решил, что я - пешка, которую ты будешь двигать по своему усмотрению, как Григорьеву, а я ни слова не скажу?

— Маша, сделай мне кофе, пожалуйста, - прошу, чуть повысив голос. Боже. Дай мне сил дожить до того времени, когда она поймет, что каждая такая писулька от генерального должна по умолчанию сопровождаться порцией американо без сахара.

Открываю ноутбук. Пальцы летают над клавиатурой. Я больше не хочу участвовать в его войнушке. Не хочу - и не могу себе позволить - распалять на эту идиотскую крысиную возню силы, которые мне понадобятся ля решения более важных задач.