Запрещенные слова. книга 2 (СИ) - Субботина Айя - Страница 44

Резник молчит. Его челюсти так плотно сжаты, что на скулах ходят желваки. Он даже не особо старается прикрыть кипящую ненависть направленную в меня буквально всем его нутром.

Его обошли. Его, генерального директора, унизили, предпочтя его подчиненную.

Если бы я не была настолько выбита из колеи, то записала бы это на свой счет в нашей с ним необъявленой войне. Возможно, позже, когда мой мозг перестанет сбоить, я рассмотрю картину под други узлом и увижу, что это просто… работа, а совсе не лазейка Форварда-старшего, через которую он меня достал.

— Приказ будет у вас, Кирилл Семенович, - цедит Резник, все еще не глядя в мою сторону.

Короткое совещание заканчивается: экран гаснет, Резник вылетает со скоростью пули. Я остаюсь в переговорной одна. Смотрю на свое отражение в темном экране и пытаюсь разобраться хотя бы с тем, что чувствую. Амбиции ликуют - это невероятный карьерный взлет, о котором я не могла и мечтать. Но интуиция кричит о том, что цветы и конфеты закончились, и теперь с Форвардом нужно быть максимально осторожной.

Я возвращаюсь в кабинет. Через пятнадцать минут Маша кладет мне на стол подписанный Резником приказ о моем назначении. Я пытаюсь представить, с какими выражением лица он его подписывал, пытаюсь нащупать триумф, за который смогу ухватиться как за спасательную соломинку, чтобы не думать, что будет дальше. Но все равно не понимаю - это моя победа или мой приговор?

Как я скажу об этом Славе? Как объясню, что теперь я вынуждена работать в одной команде с его отцом? Что пока он за тысячи километров отсюда (с Алиной Вольской), я - здесь, буду вынуждена работать с его отцом?

Дверь в кабинет тихо открывается, и в проеме появляется Маша. В ее руках - увесистая стопка распечаток, толстая, как том «Властелина колец».

— Майя Валентиновна, - ее голос - тихий, почти испуганный шепот. — Это… первые материалы по новому проекту. Из приемной Орлова прислали. Сказали, будет еще.

Она кладет стопку мне на стол и тут же исчезает, чтобы через минуту вернуться с новой. И еще. И еще. Она носит эти бумаги, как муравей, таскающий в свой муравейник неподъемные травинки. Одна за другой, они ложатся на мой стол, вырастая в бумажную глыбу, которая, кажется, вот-вот похоронит меня под собой.

Я смотрю на эту гору, и у меня начинает кружиться голова. Я никогда не пасовала перед работой, всегда с удовольствием хваталась за любой вызов, потому что всегда росла, пока решала очередную непосильную задачу. А сейчас чувствую неприятную волну паники.

Мне срочно нужен кофе. Крепкий, черный, без сахара.

Мне нужно что-то, что вернет меня в реальность, что заставит мозг работать.

— Маша, - смотрю в спину семенящей из моего кабинета новенькой, и слова звучат резче, чем хотелось бы. - Сделай кофе, пожалуйста.

— Да, конечно, Майя Валентиновна, - она испуганно вздрагивает, и тут же скрывается за дверью.

Я закрываю глаза и тру виски. Амине я о таком даже не напоминала - она всегда сама чувствовала, что мне нужно и в какой пропорции. Она бы вошла в кабинет с двумя чашками дымящегося эспрессо и молча поставила одну передо мной. Она бы точно знала, что сейчас мне нужны не слова, а кофеин и минута тишины. Но Амины нет. И от этого осознания становится еще более одиноко.

Я мысленно отсчитываю до трех… и заставляю себя взять верхний лист из стопки. «Концепция стратегического партнерства «Синергия-2030». Я начинаю читать, и чем глубже погружаюсь в этот сухой, казенный текст, тем яснее понимаю масштаб. И тот «маленький факт», что соскочить со всего этого быстро и безболезненно, точно не получится.

Мне предстоит быть не просто координатором.

Я - архитектор. Я должна разработать «дорожную карту» нашего партнерства с государством. Определить цели, этапы, ключевые показатели. Согласовать нашу кадровую, социальную, образовательную политику с целями этой программы. И это не просто тактика с плавающими границами, а целая стратегия. А еще - игра на самом высоком, почти запредельном уровне.

И каждая строчка, каждый пункт этой «дорожной карты» должен быть согласован и утвержден с председателем комиссии - Павлом Форвардом. А это означает бесконечные встречи, совещания и обсуждения. Заранее чувствую себя лягушкой под микроскопом. Каждый мой шаг, каждое слово, каждое решение Форвард имеет право анализировать, оценивать и препарировать с особой строгостью. Я перерываю почти всю стопку, но буквально каждый пункт так или иначе тянется от меня - к нему. Он будет моим экзаменатором, возможно, оппонентом. И, конечно партнером, который так же заинтересован в наилучшей реализации проекта настолько колоссального масштаба.

И как вишенка на торте - на экране моего телефона всплывает входящий вызов от Форварда.

Собственной персоной.

Секунду малодушно жду, когда ему надоест, но потом понимаю, что это абсолютно страусиная позиция. Что толку, если я не возьму трубку сейчас? Он перезвонит через пять минут.

— Майя Валентиновна? Павел Форвард. Не отвлекаю?

Его голос, как всегда, спокойный и уверенный, с легкими бархатными нотками. В нем нет и тени того напряжения, которое сейчас разрывает меня на части.

— Нет, - заставляя себя говорить ровно. - Как раз изучаю материалы по проекту.

— Вот как? - В его голосе слышится улыбка. - И какие первые впечатления? Не испугались масштаба?

— Масштаб меня не пугает, Павел Дмитриевич, - отвечаю, слегка удивляясь собственной смелости. - Меня пугает отсутствие четко прописанных критериев оценки эффективности. Пока что это слишком… концептуально.

— Браво, - готова поклясться, что он даже пару раз хлопнул в ладоши - наверное, разговаривает со мной по громкой связи. - Знал, что я в вас не ошибся. Вы видите суть, Майя, а не обертку. Большинство утонуло бы в этих формулировках, а вы сразу нащупали слабое место. Именно разработкой этих критериев мы с вами и займемся. В первую очередь.

Я молчу, не зная, что ответить на этот неожиданный комплимент, который ощущается максимально… странно. Хотя бы потому, что Форвард не делает ничего такого - он просто хвалит мои профессиональные качества. Точно так же, как недавно хвалил Орлов.

Только Орлов перед этим не заваливал тебя цветами, конфетами и попытками организовать свидание.

И, конечно, Орлов - не отец парня, с которым я трахаюсь.

— Я, собственно, звоню не только для этого, - продолжает Форвард, и его тон снова становится легким, почти небрежным. - Хочу пригласить вас завтра на первое, установочное заседание с представителями профильных министерств. В десять утра. У нас, в Доме с Колоннами.

Я замираю с чашкой кофе примерно на полпути ко рту. Завтра? Так быстро?

— Я не уверена, что готова. Я же вот буквально только что получила документы…

Это чистая правда. Чтобы вникнуть во все это - мне понадобится по меньшей мере сутки. Не говоря уже о том, чтобы составить хотя бы какие-то черновые наработки.

— Вам и не нужно быть готовой, - снова слышу легкую улыбку в его голове. - Ваша задача — слушать и вникать. Знакомиться с игроками. Понимать расстановку сил. А говорить буду я. Но мне нужно, чтобы вы были рядом. Чтобы они видели, кто представляет NEXOR Motors. И привыкали к вашему лицу.

Форвард говорит так, будто это - само собой разумеющееся. Будто у меня нет выбора.

Но его действительно нет.

— И еще, - добавляет с легкими дразнящими нотками. Или… мне просто кажется? - Советую хорошо позавтракать. Это будет долго. И невыносимо скучно. Но такова цена больших игр, Майя.

Я благодарю его за совет.

Он говорит, что пришлет мне время и номер зала сообщением, и закажет для меня пропуск, желает приятного вечера и кладет трубку.

Сегодня из офиса я выхожу, когда город уже начинает погружаться в горячую южную ночь. На часах - почти девять. Я так основательно утонула в бесконечных бумагах по «Синергии», пытаясь нащупать в них интересные для себя ниточки, что в итоге забыла, что должна была отпустить Машу. И моя новая помощница, как верный Санчо Панса, так и торчала в приемной, ожидая отмашки, не рискнув даже пикнуть о том, что ее рабочий день вообще-то закончился еще несколько часов назад