Измена. Новая любовь предателя (СИ) - Тэсс Лена - Страница 3

От пристального созерцания своей не молодой, не сочной и не упругой кожи лица меня отвлекает громкий свисток чайника.

— Ты там не утонула в слезах? — уточняет достаточно громко, чтобы понять, что я слишком задержалась.

Выхожу в гостиную и меня за руки тянут к столу.

— Я в порядке.

— Угу, — передо мной ставят конфеты и сдобные плюшки, а я во все глаза смотрю на жилистые руки майора.

А ведь был совсем тощим, хотя сила в нем была огромная. На себе тогда женщину вынес. Кажется, что за все эти годы Захаров не терял времени даром.

— Пей, — ворчливо двигает ко мне чашку. Красивую с вензелями и жар-птицей. Не иначе женщина выбирала. Мужчины, кажется предпочитают все пить из кружек — таких огромных, сувенирных.

Делаю несколько маленьких глотков, пока не понимаю, что в чай подмешан алкоголь.

— Что там?

— Лекарство от депрессии.

— А если серьезно?

— Ничего крепче бальзама.

Киваю и делаю еще один глоток, немного расслабляюсь, тяну руки к шоколадке, когда живот начинает урчать, да так громко, что становиться даже неудобно.

— Да ты голодная, — усмехается Кирилл Евгеньевич, — сейчас накормлю.

Снова подрывается на ноги, хозяйничает на кухне несколько минут, разогревает что-то на плите, а потом передо мной появляется картошка и гуляш.

Вероятно мой голодный взгляд говорит сам за себя, поэтому он молча протягивает мне еще и нож с вилкой и уходит, чтобы ответить на входящий звонок.

Я кушаю и это кажется первая еда, что попала мне в рот с самого утра. Это так вкусно и сытно, что хочется стонать от удовольствия, но еще больше хочется выяснить правду о том, как давно мой муж начал творить такую дичь — кувыркаться с подругой Сони. Почему Лиза знала и ничего не сказала? Кто еще знал и что со всем этим делать?

Ни Валера, ни малолетняя профурсетка виноватыми не выглядели. Скорее внезапно застигнутыми врасплох.

Словно ничего плохого не случилось.

Пока я культивирую в голове всевозможные оскорбления и как буду дальше выстраивать отношения с теми, кто меня предал Захаров возвращается. Смотрит на меня внимательно, словно решая стоит ли говорить то, что узнал или нет.

— Рассказывай, хуже точно уже не станет.

— Установили причину пожара.

Я поднимаю голову.

— И что же это? Пламя разврата и огонь в постели, который устроили мой муж и его зазноба?

— Нет. Все гораздо банальнее. Непотушенная сигарета.

В этот момент мне реально хочется Валеру придушить.

Иногда лучше не просыпаться, а иногда хочется чтобы страшный кошмар наконец-то подошел к концу.

Так вот мой — никак не заканчивался.

Ночь на тридцать первое декабря я провела в отдельной спальне гостеприимного Захарова в полной тишине. Он очень старался меня отвлечь разговорами о том как сложилась его жизнь, о том как он умудрился не сгореть на работе (ха-ха, профессиональный юмор пожарных, я должна была догадаться), о жене, с которой уже десять лет как в разводе и о двух сыновьях, которые живут за границей.

Но несмотря на несколько рюмок настойки без чая, приятного собеседника и весьма располагающую атмосферу я не только не решилась на какую-нибудь глупость, но и не смогла уснуть почти до пяти утра.

И это с выключенным телефоном.

Все думала и думала о том почему это с нами случилось и как почти тридцать лет брака, уважения, целей и достижений, взаимопомощи, любви и всего, что в конце концов делало нас семьей можно было променять на… секс с молодой девицей.

Неужели у мужиков настолько рвет крышу от гормонов в любом возрасте стоит лишь какой-нибудь профурсетке поманить своей упругой жопой.

А Соня? Она знала о том, что ее подруга весело и непринужденно проводит время с папочкой.

Они обе могут так его называть, — подумалось мне и едва не стошнило.

Валера трахает ровесницу своей дочери и судя по его словам это произошло не впервые и не случайно. Он даже оправдываться не стал. Конечно его слова едва ли могли что-то значить, но хотелось бы знать осталось ли в нем хоть что-то от того мужчины, которого я когда-то полюбила и которому хранила верность и преданность столько лет.

В начале шестого природа все же берет свое и я погружаюсь в довольно поверхностный сон, но совсем ненадолго. Проснулась около восьми совершенно разбитая, физически чувствуя что под глазами два мешка, пальцы одутловатые, а ноги едва чувствуются.

Кажется предстоящий год будет тем еще приключением, раз встречать его предстоит в таком виде и с полным понимаем, что произойдет в ближайшие дни.

С первого этажа доносится шум, аромат крепкого кофе и жареных сосисок с яйцом. От этого сводит желудок. Хорошо, что меня не тошнит, хотя голова раскалывается.

Беру с прикроватной тумбочки телефон и включаю. Через минуту в руках настоящая феерия из пропущенных звонков и сообщений.

Последние в семейном чате, в основном с упреками.

“Почему ты отключила телефон, Виктория? Нам нужно серьезно поговорить. Не устраивай драму, будь взрослой и мудрой женщиной”, — написал муж.

“Мам, меня сегодня Лиза забирает на ночь. Все хорошо?”

“Пап, ты маму обидел что ли?” — вопрошал сын.

“Я забрала Диму, но к вечеру мы все вместе вернемся к вам, как и планировали, и встретим новый год семьей, как и планировали. Мама, ты обещала нам свой фирменный вишневый штрудель” — бессовестно напоминает старшая.

Да я ей этот пирог в одно место засуну. Она ведь знала. Знала! Знала!

Это не укладывается в голове и никак не совпадает с той системой ценностей, которую я вкладывала в своих детей. И где я упустила момент, в котором моя старшая дочь покрывает отца-изменника?

Телефон в руках оживает. На экране имя Лизы.

Беру себя в руки и отвечаю на входящий.

— Ну наконец-то, — бурчит недовольно. — Ты хотя бы представляешь как мы за тебя волновались? Папа весь извелся, уснуть не мог, — отчитывает меня старшая, и с каждым словом летящим в мой адрес меня пронзает боль, как будто все тело насильно обкалывают маленькими иголочками.

— Лиза, ты не переживай за отца. У него ведь есть поддержка. Молодая и упругая. Сочная… и как там еще. Главное, чтобы его бессонные ночи не довели до инфаркта. Напоминай ему о возрасте, а то если эта профурсетка перестарается уже совсем скоро придется делить отцовское наследство.

— Какая чушь! — парирует легко и без запинки. — Он просто запутался, мам. Скоро это пройдет.

Я вздыхаю. Не хочу это слушать. Не хочу в это верить.

— Лиза, почему ты так ко мне жестока? Неужели ты действительно так думаешь? И как давно ты в курсе того, чем Валера занимается?

Почему-то на эти вопросы бойких ответов не следует, так что я отключаюсь и ставлю телефон на беззвучный.

В дверь спальни стучит Кирилл.

— Можно? — спрашивает своим басом, приоткрывая. — Ужасно выглядишь, — улыбается. — Вот чистое полотенце, ванная в конце коридора, а потом марш завтракать.

Что ж, для такого паршивого утра тридцать первого января неплохой план.

Глава 3

Кирилл

Женщин в этот дом я не приводил по двум простым причинам — для легких и ничего не значащих отношений есть квартира, а этот дом уголок тихого и спокойного сосуществования оформившегося к пятидесяти годам холостяка.

Я был женат, и входить в эту реку дважды не намерен. Этот дом моя отдушина после выхода на заслуженный покой, а значит приводить сюда тех, кто в моей жизни не задержится, не было никакого смысла.

А Вика просто исключение, которое никак не исключает правило.

Я не сразу понял, что моими соседями стали именно Исаевы и открытием это стало для меня буквально вчера утром.

Дом купил пару месяцев назад и практически сразу стал наводить здесь свои порядки, чтобы успеть все до нового года. Хотел позвать свою старую гвардию, свою бригаду и поблагодарить мужиков за добросовестный труд, понавставлять люлей за отчаянные и буйные головы, толкающие их на глупые риски, в баньке попариться, шашлык под сорок градусов. Короче обещал им мальчишник сразу после новогодней ночи.