Между добром и злом. Том 7 (СИ) - Кири Кирико - Страница 41

— Буду иметь ввиду.

— Имей… — вздохнул Вайрин, понимая в душе, что Кондрата уже было не остановить, а потому решил сменить тему. — А как там Дайлин? Посещал её?

— Нет, в последнее время как-то не пришлось.

— Я ходил к ней. Вчера. Ну и позавчера. И поза-поза… Атерия уже ревновать начинает, — кисло усмехнулся он. — Но Дай-ка всё равно не приходит в себя. Лежит с раздербаненным лицом, как покойница.

— Я проведаю её, — пообещала Кондрат.

— Да если бы она очнулась от этого…

Если бы… Иногда Кондрату думалось, что зря Вайрин связался с Атерией. У него был и иной вариант, может не такой выгодный, но, как говорят, свой в доску. Они бы отлично ужились бы друг с другом, если бы не поубивались в первые месяцы.

Собственно, после Вайрина Кондрат и поехал к Дайлин. Было даже как-то неловко за то, что с того раза он ещё не посещал свою напарницу. Кондрат редко страдал угрызениями совести, считая это лишним в такой профессии, но сейчас после слова Вайрина, который посещал подругу чуть ли не каждый день, ощутил себя прямо-таки каким-то грязным упырём, бросившим на произвол судьбы девушку.

Больница, как и всегда, встретила его тишиной и покоем, нарушаемая лишь стуком металлических тазов, да поскрипыванием каталок.

Дайлин лежала отдельно от остальных. С перебинтованным лицом в чистых бинтах под белой пристанью, она навеивала очень странные чувства. Что-то типа ностальгии и грусти. Хотелось сразу развернуться и уйти, но Кондрат остался.

— Как она? — негромко спросил он врача.

— Как и все в её состоянии. Если не очнётся, то есть шанс, что умрёт от голода.

Ну да, медицина здесь отставала значительно. Капельницы научились делать, научились использовать ведьминский мох, как пенициллин, но переливание крови или кормление — здесь было глухо. И Кондрат не знал, учитывая их развитие, не пора ли было открыть этот метод? В его мире когда его открыли?

— Есть что-то, что можно сделать? — спросил Кондрат.

— Надеяться на лучшее, — ответил врач, но потом словно смягчился. — Здесь пока медицина бессильна. Она потеряла много крови, а от этого страдает организм. Последние исследования показывают, что кровь вымывает грязь из тела, а когда её мало, грязь накапливается и травит организм, а тут… сами понимаете.

Интересная интерпретация работы крови, конечно, но Кондрат ничего не сказал. Он не врач, чтобы сейчас учить кого-либо тому, как работает организм, да и сам сказать не мог, насколько верны его знания. Одно понятно, Дайлин, если не очнётся в скором времени, рискует не очнуться никогда.

Всё плохо и станет ещё хуже…

Выйдя на улицу Кондрат глубоко вдохнул, бросил взгляд на какого-то пациента на костылях и не постеснялся стрельнуть у него самокрутку, судя по всему, из самой дешёвой бумаги и табака. Но ему было плевать, умрёт от рака, так умрёт, мир много не потеряет. Но сигарета помогла ему собраться. Первая же затяжка, и по телу будто волна опьянения прокатилась, а в голове приятно закружилось. Вторая, третья…

Он вновь курил, как в старые добрые времена. Всё в том же плаще, всё так же одиноко, поглядывая по сторонам, когда тень от шляпы скрывала лицо в тени, и только огонёк сигареты подсвечивал холодный блеск глаз.

И все посторонние мысли ушли. Остался лишь холодный рассудок и план действий. А ещё краем глаза он заметил две фигуры, которые стояли поодаль на углу перекрёстка. Две непримечательные фигуры, но, когда ты занимаешься тем же самым, а именно слежкой, неосознанно замечаешь схожее поведение у других, поведение, телодвижения… Рыбак рыбака видит издалека.

Почему-то Кондрат даже не сомневался в том, что за ним рано или поздно придут. Вопрос лишь в том, что от него хотят, и когда об этом заявят прямо. Но это он мог спросить у них и сам.

Глава 21

Весна вступала в свои законные права. Теперь не было ранних ночей, когда взглянешь на улицу, и кажется, что город никогда не спит. И пусть в восемь часов уже было, но до этого времени солнце кое-как справлялось со своей задачей, избавляя от необходимости зажигать уличное освещение. Эта особенность, когда солнце уже не справлялось, создавая много тёмных мест, а уличные фонари не зажигались, разгоняя вечерний мрак, могла сыграть вполне себе на руку Кондрату в конкретно этой ситуации.

Его взгляд лишь скользнул по незнакомцам, будто он их и вовсе не заметил, после чего Кондрат развернулся и пошёл прочь, держа путь в сторону дома. Хотелось бы заранее знать, с кем ему придётся иметь дело, чтобы не наломать дров, однако надеялся разобраться по ходу.

Улицы встречали Кондрата немногочисленными пешеходами — ещё был не конец рабочего дня, чтобы тротуары заполонили люди. Царило какое-то умиротворённое спокойствие. Вдоль бордюров по желобам журчали ручьи. На голову то и дело норовил сорваться с покатых крыш мягкий тающий снег. В воздухе ещё ощущался легкий холод, но он постепенно уступал месту весне. И была бы возможность насладиться таким вечером…

Если бы не обстоятельства, которые буквально следовали за Кондратом хвостом. И сначала он никаких действий не предпринимал. Никто его не тронет, пока вокруг люди. Могут попытаться пристрелить, естественно, — если именно эту цель они преследуют, — но уверенные в собственном преимуществе они постараются сделать это в более укромном месте. А значит можно было зайти в магазин, где толпились люди, купить поесть, после чего двинуться своей дорогой игнорируя возможность доехать.

Один проулок, второй, на третьем Кондрат свернул, скрывшись от любопытных глаз, и тут же побежал вперёд, прячась в тени домов, куда уже не дотягивались лучи солнца. Этот узкий проулок вёл в небольшой сквер, где Кондрат и остановился.

Спрятаться здесь было попросту негде, разве что забежать в подъезд или в проулок на противоположной стороне, что для Кондрата было не вариантом. Он собирался не убегать, ему требовались ответы, которые он мог получить только от своих преследователей. И вместо того, чтобы скрываться дальше, он бросил к выходу из сквера на противоположной стороне пакет с продуктами, а сам прижался к стене у самого угла, откуда сам только что прибежал. В руках затаились пистолеты.

Расчёт был прост. Преследователи будут бежать за ним и когда выскочат в сквер, их внимание в первую очередь будет приковано к валяющемуся пакету с продуктами. Будет выглядеть так, будто он пробежал сквер и скрылся в противоположном переулке, бросив попутно пакет. Выгорит или нет, Кондрат не знал, но как подспорье у него было два пистолета. С такой дистанции он-то не промахнётся, в этом они могли быть уверены.

И преследователи не заставили себя долго ждать. Минуты не прошло, как послышался топот, всё громче и громче, позволяя понять, где люди находятся, пока двоица не выскочила в сквер. Как и предполагал Кондрат, первое, к чему были прикованы их взгляды и внимание — пакет с продуктами. Просто, потому что именно этот предмет выделялся среди всего сквера и чисто психологически вызывал на себя внимание. И уже потом оба начали уже поворачивать головы, чтобы оглядеться, но было поздно.

Кондрату было достаточно сделать два шага и взвести с сочным металлическим щелчком курки, чтобы полностью взять ситуацию под контроль.

— Даже не думайте, — предупредил он, заметив, как те дёрнулись, потянувшись к пистолетам. — С такой дистанции я не промахнусь, будьте уверены.

Они замерли. Даже слегка приподняли руки, показывая их.

— Пистолеты. Выбросили.

— У нас нет пистолетов, — произнёс один из них невозмутимым тоном.

— Так найдите их, — ответил Кондрат грубо и ткнул в затылок стволом обоим.

Тут же у них нашлись и пистолеты, которые те отбросили в стороны.

— Отошли. К стене, прижались спиной, руки задрали вверх и сцепили пальцы в замок, — приказал он. — Даже если мне покажется, что вы пошевелились, я вышибу вам мозги.

— Ты совершаешь большую ошибку, ­— предупредил один из них.

— Может быть.

Кондрат разглядывал лица незнакомцев. Ни одного, ни второго он, естественно, не знал и никогда не видел. Да и одеты они были несколько иначе, чем те, кто подстрелил Дайлин, что ни о чём пока не говорило.