"Фантастика 2025-188". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Кондакова Анна - Страница 90

Обвинитель округлил глаза.

– Каков наглец… – процедил он, багровея.

Сильвер вздёрнула подбородок и с уважением взглянула на меня, потом перевела взгляд на представителей Суда.

– Вам ещё что-то нужно от моего ученика, господа? Если нет, то он остаётся в школе.

– Но наблюдение за ним продолжится! – с напором сказал обвинитель. Сурово оглядел секретарей. – И чтобы ни на секунду с него глаз не спускали! Учтите, если я говорю «ни на секунду», это значит – ни на секунду! – Он повернулся к Чезаро. – А вы, секретарь, впредь не делайте поспешных выводов. Ваша работа – наблюдать. Выводы я делаю сам. – Потом обвинитель обратился к Ли Сильвер. – Вы, вероятно, не знаете, директор, но я, как государственный обвинитель, имею право ограничить некоторую свободу подозреваемого. Если физическую свободу ограничить вы мне не дали в виду наличия у мистера Ринга ученического статуса, то вот ограничить свободу кодо я имею право.

И пока на его рыхлом потном лице расцветала триумфальная улыбка, лицо Сильвер бледнело. Наверное, как и моё.

Такого поворота не ожидал никто.

– Вы хотите лишить моего ученика кодо? – выдавила Сильвер, наконец взяв себя в руки. – Владение кодо является основой обучения в моей школе. Вы не имеете права применять такую санкцию к адепту!

Обвинитель вытянул из кармана пиджака под мантией уже знакомые мне запретные путы с ниткой дериллия и передал их в руки секретаря Чезаро. Тот взял путы с таким опасливым видом, будто боялся навсегда испачкаться.

– Вы слишком остро реагируете, доктор Сильвер, – сказал обвинитель. – Никто не собирается ограничивать кодо мистера Ринга во время уроков. Но вне учебного времени мистер Ринг обязан носить запретные путы. Секретарь Суда будет лично надевать и снимать с мистера Ринга путы, когда необходимо. – Он повернулся ко мне и растянул пухлые губы в улыбке. – Ты ведь не против, мой мальчик?

Я так же холодно ему улыбнулся.

– Мне скрывать нечего, мистер… всё никак не могу запомнить ваше имя…

Улыбка тут же слетела с физиономии обвинителя. Он поморщился и потребовал:

– Секретарь Чезаро, наденьте путы на этого наглеца сию секунду!

– Это произвол, мистер Криббо, – возмутилась Сильвер, вставая между мной и обвинителем.

– Это моя работа, доктор Сильвер. Это мои права. Всё честно. Почитайте Список Чистых и кодексы Суда, освежите память. Я имею право ограничивать кодо адепта, если он подозревается в убийстве. Если вы, доктор Сильвер, не владеете информацией и не знаете элементарных правил, я буду вынужден послать в школу инспекцию с проверкой. Думаю, мы найдем множество нарушений и закроем ваше сомнительное заведение. Либо… ваш ученик просто наденет путы. Ему ведь скрывать нечего, он сам сказал. Ну так что?

Сильвер ничего не ответила, лишь сжала кулаки и отступила к рабочему столу.

Я же сам подошёл к секретарю Чезаро.

– Надевайте.

Поднял правую руку, и Чезаро быстро обмотал путы вокруг моего запястья, добавив при этом:

– Снять запретные путы Суда может только тот, кто их надел. То есть я. Не пытайтесь избавиться от них, мистер Ринг. У вас не выйдет, вы лишь вызовите этим подозрения.

Обвинитель удовлетворённо кивнул.

– Сразу бы так, мистер Ринг, – сказал он. – Раз вам нечего скрывать, то и дериллий вам будет не слишком мешать, верно?

– Теперь я могу идти? – вместо ответа спросил я.

– Теперь можете, – ответил обвинитель.

Я развернулся и покинул кабинет. За мной тут же увязался секретарь Чезаро.

Глава 3.2

Секретарь не отставал от меня ни на шаг.

В столовой он сидел за соседним столиком и пристально наблюдал, как я ем, что ем, насколько быстро жую, куда смотрю, как часто моргаю, какой рукой держу вилку; вслушивался в наши с Дартом разговоры, поэтому приходилось болтать о всякой ерунде: домашних заданиях, учителях и открытии белой границы (куда ж без неё).

Уроков на этот день больше не значилось, поэтому часов до пяти, кроме столовой, я ничего и не посещал.

Зато успел заселиться в жилой сектор.

Приличная часть западного крыла на первом и втором этажах была отдана под комнаты для учеников, там царил настоящий муравейник. Особенно это стало заметно ближе к вечеру.

Всех, кто был старше четырнадцати лет, размещали на втором этаже — попал туда и я.

Моим заселением занимался Бернард. И не было ни единого намёка на то, что он хоть каким-то образом связан с Архитектором, Беном Баумом или медсестрой Хлоей — ну совершенно невозмутимый вид. Такой выдержке можно было только позавидовать. Да и в мою голову лезть он тоже не пытался.

Короче говоря, меня заселял самый обычный Бернард, каким его знали все.

В каждой комнате жили по четыре ученика. Для меня место нашлось в двух комнатах. В одной из них, самой крайней по коридору, уже находились двое парней на год помладше и увалень Гудьер из моего класса. А вот в другой, соседней, комнате обнаружились только очкарик Клиф Хинниган и Пьер Латье, длинноносый худой блондин, сосед Ральфа Купера по парте.

Не самая плохая компания. Главное — сразу заткнуть Хиннигана, чтобы не болтал лишнего.

— Я так и знал, — расплылся Хинниган в улыбке, когда увидел меня, Чезаро и Бернарда на пороге комнаты.

Моя кровать стояла у окна, я бросил на неё сумку с учебниками и оглядел комнату. Ничего лишнего: четыре узких кровати, четыре тумбочки, два платяных шкафа, два рабочих письменных стола, четыре стула, на потолке — скромная стеклянная люстра, синие портьеры на окнах.

Возле кровати Хиннигана висел плакат со списком учебной литературы и расписанием, а вот другие плакаты явно принадлежали не Хиннигану.

Над обоими письменными столами были прикреплены штук пять изображений девушек – все исключительно блондинки – в манящих позах и откровенном одеянии: чулках, кружевном белье и корсетах. На внутренней стороне входной двери тоже висело изображение девушки-блондинки, но уже без бюстгальтера…

Увидев, что Бернард глянул на дверь, Латье покраснел.

Но камердинер бросил лишь:

– Располагайтесь, мистер Ринг. Приятного проживания. – И с равнодушным видом удалился.

Секретарь, конечно же, остался торчать в комнате и наблюдать.

Хинниган и Латье с недоумением переглядывались и ждали, когда секретарь уйдёт. И то, что уходить он не собирался, они поняли только минут через десять напряжённого молчания и переглядывания.

Очкарик вздохнул, наверняка, уже пожалев, что меня заселили в их комнату — теперь со спокойной жизнью можно было попрощаться.

– Может, вы присядете, сэр? – предложил он секретарю.

– О, спасибо, — кивнул Чезаро и сел на стул у двери, положив свою неизменную тетрадь себе на колени.

При этом не спускал с меня глаз, даже когда отвечал Хиннигану.

А тот бесцеремонно плюхнулся на кровать рядом со мной и принялся в своей раздражающе-пытливой манере задавать вопросы:

— А так теперь всегда будет, да? — Он понизил голос, покосился на Чезаро. – Когда он уйдёт, вообще? По-моему, это нарушение частной жизни, нет? Ну куда ты из школы денешься, чего они за тобой следят? Я, конечно, понимаю, что ты не совсем обычный адепт, но ты же не собираешься…

— Не хочешь заткнуться, Клиф? -- перебил я его. И добавил громко: – Лучше помоги мне подготовиться к контрольной по родовому этикету. Она ведь во вторник, насколько я знаю?

Хинниган так удивился, что открыл рот.

– Ты собираешься читать книги?

– По крайней мере, одну, – кивнул я. – Только мне нужен словарь.

Очкарик нахмурился.

– Чтобы читать «Историю Бриттона», словарь не нужен. Там всё элементарно, даже ты поймёшь.

На его жирный намёк о моих умственных способностях я не среагировал, только добавил:

– Мне нужно почитать дополнительную литературу. Ну… помнишь, о которой Софи говорила? – Я полез в сумку и вытянул край книги о волхвах, но так, чтобы Чезаро не смог понять, насколько фолиант старый. Тут же сунул книгу в сумку и уставился на Хиннигана: – Вспомнил?