Марш-бросок к алтарю - Логунова Елена - Страница 20

— Ты не поверишь — этого Пряникова уже убили без нас! Еще в субботу! — изумленно округлив глаза, сообщил Джон другу шокирующую новость.

И пока тот оторопело пытался сообразить, чем грозит такой расклад лично ему, Джон набрал номерок, с которого звонил Никите самозваный посланец покойного Пряникова.

— Добрый день, рекламное агентство «Эм Би Си», слушаю вас! — бодро прочирикал приятный девичий голос.

Джон не стал вступать в разговор — зачем?

Адрес процветающего рекламного агентства «МБС» друзья легко нашли по справке.

3

Мало что так разобщает едва сложившийся коллектив больничной палаты, как одновременный прием очищающей клизмы!

Нетерпеливо переминаясь в очереди к одному из четырех унитазов, майор Кроткий с большим сожалением думал об оставленном на службе табельном оружии. С пистолетом в руках сортир при острой необходимости можно было бы брать штурмом. А не бегать по кругу, на всякий случай занимая место в хвосте очереди сразу же после выхода из кабинки!

Невозможность отлучиться из очереди обусловила лаконичный и загадочный стиль телефонного общения майора с лейтенантом Лосевым. Понимая, что его слушают истомленные тоской и диареей соседи по палате, Кроткий не мог отдавать распоряжения прямым текстом.

— Запись у тебя? — позвонив Аркадию, спросил он. И, получив утвердительный ответ, велел: — Просмотри ее. Ищи одного нашего общего знакомого. На букву «Г».

— Е-э-эсть у нас такая буква! — приседая и прижимая руки к животу, простонал очередной страждущий и пулей влетел в туалет.

… — Кто тут на «гэ», кто не на «гэ», фиг поймешь! — часом позже сердито бурчал лейтенант Лосев, таращась на телевизионный экран.

После вчерашнего загула Аркадий чувствовал себя неважно, и понедельник, в полном соответствии с народной мудростью, был для него достаточно тяжелым днем и без головоломного задания майора. Даже просто организовать просмотр видеозаписи оказалось делом нелегким. Кассета формата мини-DV требовала под себя адаптера и профессионального видеомагнитофона. В поисках соответствующего оборудования лейтенанту Лосеву пришлось пройтись с протянутой рукой по двум этажам РУВД. Наконец ему повезло: и техника, и добрые нежадные люди нашлись в Управлении по борьбе с организованной преступностью. Аркадия усадили перед теликом, сопряженным с видиком, и любезно разрешили посмотреть «кино», попросив только надеть наушники.

В массивных наушниках лохматый и помятый «после вчерашнего» лейтенант Лосев был похож на плюшевого Чебурашку, пропущенного через барабан стиральной машины с отжимом на высоких оборотах. Почесывая щетину на подбородке, он с неприязнью, нетипичной для зрителя свадебных фильмов, созерцал похмельный загул в «Старой крепости» и никак не мог высмотреть в толпе выпивающих, закусывающих и танцующих ни одного знакомого лица. При этом лейтенант непроизвольно попал под обаяние чужого праздника и вскоре начал обращать на себя внимание хозяев кабинета, телика и видика. Конвульсивно подергиваясь, Аркадий солидаризировался с танцующими, а ритмичным мычанием приобщаясь к пению. Присутствовать при этом душевно здоровому человеку было так же мучительно, как наблюдать трясучку юродивого, вымогающего на паперти копеечку.

Первым это душераздирающее зрелище не выдержал капитан Барабанов. Музыкальный слух и чувство прекрасного у него были развиты лучше, чем тактичность и деликатность. К тому же Руслан Барабанов должен был сегодня закончить отчет по одному важному и трудному делу. Лосевские фальшивые вокализы и дегенеративное па-де-де на табуретке здорово мешали ему сосредоточиться.

— Блин, устроили тут кабаре с караоке! — выругался капитан, сердито посмотрев на незваного гостя, всецело поглощенного телепросмотром. — Миша! Долго это будет продолжаться?

Коллега и подчиненный по имени Миша с готовностью оторвался от собственной скучной статистики и посмотрел на экран, где кружились в вихре фантазийного танца нетрезвые подружки невесты. В углу экрана краснели цифирки.

— Всего полчаса от начала съемки, думаю, это еще надолго! — Миша дал ответ сердитому начальнику по существу вопроса и снова с интересом взглянул на экран.

Дамочки в помятых нарядах с перекрутившимися юбками и сползшими бретельками веселились самозабвенно и непосредственно, как стайка резвых макак. Затесавшиеся в живописную группу мужчины, экономя силы, удачно имитировали брачные пляски гориллообразных: они размахивали руками и раскачивались на полусогнутых ногах, не отрывая подошв от пола. Внезапно вдоль частокола розовых девичьих коленок ухарски прошелся в присядку гражданин с одухотворенной физиономией прирученного гиббона. Его грамотная фольклорная хореография резко контрастировала с хаотичной дискотекой прочих приматов.

— Во дает! — простодушно восхитился Миша.

— Кто? — машинально спросил капитан Барабанов и тоже посмотрел на экран. — Ох, вашу мать! Не может быть! Мишка, ты видел?! Это не Тима ли Гопак?

— Неужто сам Гопак?!

Мишка слетел со стула и навис над Лосевым, стоя за его спиной и глядя на экран, чего продолжающий юродствовать лейтенант даже не заметил. Капитан Барабанов тоже выбрался из-за стола и приобщился к телепросмотру.

Гражданин, похожий на гиббона, выдрессированного лично танцмейстером хореографической группы ансамбля «Березка», продолжал выкаблучивать. Получалось у него зажигательно. Капитан Барабанов намертво задушил непроизвольный порыв сделать «топ, топ, каблучок» и велел:

— Мотай назад!

Миша цапнул пульт дистанционного управления.

— Стоп!

Лишь когда хореографически образованный гиббон прошелся в полуприседе вперед спиной, пружинисто распрямился и замер в исходной точке на краю дансинга, лейтенант Лосев смекнул, что его телесеанс перестал быть приватным. Он спустил наушники, повесив их на шею на манер лошадиного хомута (что очень гармонировало с фольклорной темой), и с плохо скрытым недовольством спросил:

— Мужики, вам чего?

— Нам его! — ответил капитан Барабанов, подбородком указав на окаменевшего танцора. — Мы этого гада почти год ищем, он у нас по двум делам проходит и в угрозыске еще по трем! Это же Тимофей Пилипенко по прозвищу Тима Гопак!

— Личность, широко известная в узких кругах! — улыбаясь, поддакнул Миша. — Глядите, он волосы отрастил, зубы вставил и, кажется, нос себе переделал! Конечно, никакого сходства с фотороботом, этак мы бы могли его до скончания века искать!

— Но пляшет, подлец, все так же! — засмеялся капитан Барабанов. — Вот и выдал себя, дурачок!

Он с размаху хлопнул лейтенанта Лосева по плечу и сказал:

— Ну, Аркадий, молодец! Теперь давай живо выкладывай, откуда запись, где снимали — сам понимаешь, такую птичку, как Гопак, надо брать по горячим следам!

— Гопак? — повторил лейтенант и для разнообразия почесал не подбородок, а затылок. — И впрямь — на букву «гэ»!

Хмурое лицо Аркадия просветлело. Он с признательностью посмотрел на Руслана и Мишу. Коллеги здорово помогли ему с начальственным заданием!

— Значит, рассказываю, — охотно заговорил лейтенант. — Съемки велись вчера днем в ресторане «Старая крепость» на территории городского сада…

Тимофея Пилипенко, в криминальных кругах более известного как Тима Гопак, взяли в тот же день. Рецидивист оказал сопротивление: сержант Валентин Козлов в ходе задержания получил удар ножом в бедро и вынужден был стрелять по ногам злоумышленника. Простреленный голеностоп лишил Тиму Гопака обычной резвости, так что удрать он не смог. Обоих раненых доставили в больницу, и у палаты Пилипенко оперативники выставили круглосуточную охрану.

К сожалению, дежурный сторож недооценил редкое проворство танцора-уголовника. Поздно вечером милиционер пристегнул Гопака наручниками к спинке кровати, а сам вышел покурить на лестницу. Это было большой ошибкой! Четырежды судимого Тимофея Пилипенко, дважды с успехом совершавшего побег из тюрьмы, удержать в заключении было не легче, чем графа Монтекристо. В стремлении к свободе его вряд ли остановил бы даже полуторатонный противотанковый еж, а не то что обычная больничная кровать, основательно расшатанная многолетней эксплуатацией. В считанные минуты Пилипенко сумел разобрать свое ложе и выбить окно. С кроватной спинкой в руках раненый рецидивист спрыгнул с первого этажа больницы и скрылся. При этом из одежды на беглеце было только нижнее белье.