Марш-бросок к алтарю - Логунова Елена - Страница 10

Тем не менее теперь я с беспокойством посмотрела на багровые и лиловые пласты, нависающие над горизонтом. Красота закатного неба вдруг показалась мне зловещей. Кто его знает, какого происхождения эти румяные облака?

«Пойдем-ка в дом!» — позвал внутренний голос.

Я подхватила ликер — пусть он не такой целебный, как сухое красное, но тоже весьма полезен, хотя бы для успокоения разыгравшихся нервов.

И только я выкарабкалась из затягивающего кресла, как по микрорайону пронесся хоровой вопль, слегка приглушенный стеклопакетами: дружно орали граждане, укрывшиеся от неведомой опасности в своих жилищах. Я отчетливо расслышала крик «Ур-р-р-ра!», донесшийся из соседней квартиры, выстрел шампанского и звон разбитого стекла. Затем лиловое небо над домами со свистом прорезала ракета фейерверка, а со двора понеслись невнятные, но задорные возгласы, свист и улюлюканье.

«Это что — отбой воздушной тревоги?» — предположил мой внутренний голос.

Двери шумно хлопали, окна распахивались, выплескивая наружу разбойное мужское гиканье и заливистый женский смех. Какова бы ни была опасность, от которой народ доселе прятался по хаткам, похоже было, что она благополучно миновала.

— Ра! Си! Я! Ра! Си! Я! — состязаясь в громкости с гулким эхом, пьяным басом рыдал кто-то в подъезде.

В этом суровом мужском плаче было столько искренней радости, что я окончательно запуталась в предположениях относительно сути происходящего.

«Массовый психоз!» — пробормотал мой внутренний голос.

— Красного вина народ перепил, что ли? — поддакнула я. — Или йод им в голову ударил?

На проспекте послышался приближающийся рев моторов, потом визг тормозов и звук удара. Не совладав с любопытством, я перегнулась через балконные перила и устремила взор на улицу. Пожилая «девятка», не успев убавить скорость на светофоре, на излете въехала в квадратный зад нового «Лексуса». Водители и пассажиры, выскочившие из обеих машин, сошлись стенка на стенку и… принялись лихорадочно обниматься и даже целоваться! Подъехавшая спустя минуту патрульная машина ГИБДД с нетипичным для этого спецтранспорта пренебрежением к правилам дорожного движения остановилась поперек дороги, выпустила пару мужчин в форме, и они мгновенно примкнули к массовому поцелуйно-обнимательному движению.

— Господи, да что же это делается?! — изумилась я, глядя на братание заведомо враждебных кланов.

Дум, дум, дум! — замолотили в мою собственную дверь.

Я вышла в прихожую, посмотрела в глазок и увидела Трошкину, которая нетерпеливо подпрыгивала и приседала на коврике для вытирания ног, словно ей приспичило по малой нужде.

— Й-й-й-й-инка! — взвизгнула подружка, едва я ей открыла. — Ура!

Это радостное «ура» явно не было сокращением от «урологии», так что первоначальную версию, будто у Алки возникла острая проблема с мочеиспусканием, я забраковала. Аккуратно стряхнув со своей шеи Трошкину, умудрившуюся обнять меня в прыжке, я выглянула на лестницу и услышала массу разнообразных громких звуков, свидетельствующих о неуемном ликовании народных масс. Стало обидно, что я не принимаю участия в общем веселье и даже не понимаю его причины, поэтому я язвительно спросила:

— Что празднуем? Нам засчитали техническую победу в третьей мировой по очкам?

— Ви а зе чемпионз! — не ответив мне, запела одуревшая от радости Трошкина. — Ви а зе чемпионз! Тра! Ля! Ля-ля! Ля! Ля-ля, ля, ля-ля!

Слова бессмертного хита Фредди Меркьюри она явно забыла, но это не портило ей настроения. Мне же упоминание о чемпионах кое о чем напомнило:

— Черт! Я пропустила финальную игру?!

— ТЫ ПРОПУСТИЛА ФИНАЛЬНУЮ ИГРУ?! — остановившись посреди комнаты на одной ноге, переспросила глубоко шокированная Трошкина таким тоном, словно она уличила меня в продаже Родины.

Я только вздохнула. За Катькиными матримониальными делами и в отсутствии в доме мужчин, которые держали бы руку на пульсе спортивной жизни страны, я совершенно забыла о матче века! Сегодня наши сражались с итальянцами за кубок Европы по футболу и, судя по всему, умудрились победить!

— Забыла, — с сожалением призналась я. — А ты смотрела? Расскажи хоть, как это было!

Трошкина с готовностью рассказала и даже показала мне наиболее интересные моменты матча: и как поскользнулся итальянец, и как забил наш, и какое лицо было у тренера макаронников, когда он понял что вместо кубка его подопечные получат фигу с оливковым маслом. Фигу она тоже показала, для пущего эффекта сунув ее мне прямо в лицо, но я не обиделась. Созерцая Алкины пасы и дриблинги, я сидела на диване с видом на окно, за которыми неспешно плыли в побежденную «нашими» Италию мирные лиловые облака, и широко улыбалась.

Радовала меня не только и не столько футбольная победа, сколько ее вполне предсказуемые последствия. Можно было не сомневаться, что позитивная суперсенсация международного масштаба вытеснит с лент новостей безрадостную весть об убийстве депутата краевого уровня! Я полагала, что нам с Катькой это на руку.

7

Праздник удался.

— Не смотря ни на что! — сказала Лариса, вполне заслуженно гордясь собой.

Успешно провести свадьбу в условиях жесткой конкуренции с прямой телевизионной трансляцией финального матча за Еврокубок — это был настоящий профессиональный подвиг! Но Ларина команда борьбу за внимание публики вела так жестко и бескомпромиссно, что в случае переноса ее деятельности на футбольное поле Кубок стал бы нашим еще в первом тайме.

— Но ты, предатель, премию не получишь! — по итогам вечера припугнула Лара своего звуковика.

Стасик Прыгов повел себя как самый настоящий двурушник. Душевные песни про цветы, которые белее снега, и свадьбу, которая пела и плясала, он то и дело перебивал бодрыми звуками футбольной дудки, после чего громогласно, в микрофон, озвучивал текущий счет матча. Гости мужского пола, конечно, тут же забывали, зачем собрались, и вместо «Горько!» начинали орать «Гол!» и «Давай давай!» Официанта подзывали криком «Эй, на воротах!», а жениха качали, скандируя «Толян чемпион!», отчего невеста багровела как красная карточка. Лара, слыша в свой адрес «Тамаду на мыло!», тихо скрипела зубами, но один раз и сама оговорилась, назвав свадебный марш свадебным матчем. Пряникова, снимавшего все происходящее внушительного вида профессиональной камерой, участники торжества дергали за полу операторской жилетки, интересуясь, когда им покажут «свадебный матч» в записи. Хуже всех вел себя новобрачный, который откровенно торопился закончить официальную часть вечера и уединиться в спальне, но не с супругой, а с телевизором. Зато удвоенная радость — по поводу создания отдельной ячейки общества и футбольного триумфа народа в целом — вылилась в усиленное потребление горячительных напитков. Такой пьяной и буйной свадьбы Лариса не видела очень давно.

В десять часов вечера, проводив за ворота последнего непрямоходящего гостя, она облегченно вздохнула, крепко потерла лоб и щеки и созвала свою звездную команду условным криком:

— Все, народ, финита ля комедия!

Разнопрофильные спецы выстроились полукругом на дансинге. Настал долгожданный час расплаты.

— Прыгов, твои пять! — Лариса протянула купюры, развернутые веером, звуковику.

— А премия? — огорчился Стас.

— О премии в следующий раз поговорим, сегодня ты не заслужил, — отрезала суровая начальница. — Пряников!

— Здесь! — выкатил грудь оператор.

— Гони запись.

— Вот, — Лешка вложил в большую ладонь шефини две маленькие кассеты. — Камера в кофре, микрофон там же. Батареи для завтрашней съемки надо зарядить.

— Зарядим, — пообещала Лариса.

Большая камера со всеми необходимыми аксессуарами была собственностью ее фирмы и с целью предотвращения «левых» операторских халтурок выдавалась Пряникову только на время съемки.

— Твои шесть, пересчитай. Вера, твои три!

Лара расплатилась с оператором и декораторшей и уже без пафоса, по-семейному, сунула пару пятисоток в карман помощницы — за-все.