Фармацевт 4 - Санфиров Александр - Страница 8

– Папа, ты должен помочь Элизе, – категорично заявила с дочь.

Я удивленно посмотрел на нее.

– Герда, я никому ничего не должен, – сообщил ей в ответ.

– Ой, папа! Ты вечно, придираешься к словам! – возмутилась дочь.

Мысленно я улыбнулся.

Прошло одиннадцать лет, а Герда ничуть не изменилась, разговаривает, как будто их не было.

– Ну, давай рассказывай, что случилось у твоей подруги, хотя не факт, что я смогу ей помочь.

– Понимаешь, Элиза уже два года живет с молодым человеком, владельцем небольшой кампании, по окончанию университета они хотят пожениться.

– Ну, так в чем же дело? – удивился я. – Если хотят, кто им мешает? Тем более у будущего мужа с деньгами все в порядке.

– Дело в том, что Элиза бесплодна, – шепотом, сообщила Герда, – У нее ановуляция!

Улыбнувшись, я признался:

– Знаешь, милая, не забывай, что я врач-психиатр и в женских болезнях понимаю мало, вернее, почти ничего. Пусть твоя подруга лечится у гинеколога.

– Папа, ну что ты дураком прикидываешься, ты ведь понял, я хочу, чтобы ты ее вылечил.

– Почему? – задал я вполне логичный вопрос.

– Потому, что Карл тогда не узнает о ее болезни.

– Однако, Герда ты слишком хорошего мнения обо мне, откуда такая уверенность в том, что я могу ее вылечить?

– Папа, я знаю, ты можешь вылечить все, – с непоколебимой уверенностью сообщила дочь. – Мы с Яной за прошедшие годы ничем не болели, наша мама выглядит сейчас на тридцать лет, да и тебе никто не даст пятьдесят шесть. Я очень прошу, сделай что-нибудь для Элизки.

В ответ я развел руками.

– Увы, Герда, твой отец не бог и не волшебник. Мановением руки исцелить никого не могу.

– Но, папа, ты же вылечил меня тогда, много лет назад. У меня ведь, правда, был рак. Нам твой врач – онколог тогда долго покоя не давал. Мама с ним даже поругалась, из-за него мне пришлось несколько раз анализы сдавать.

Ты тогда давал мне какое-то лекарство типа зубной пасты. Может, ты и для Элизы такое сделаешь?

Я не на миг не сомневался в своем решении, когда твердо заявил дочери:

– Герда, я не специалист по женским болезням и помочь твоей подруге не могу. Надеюсь, ты не обещала ей ничего?

Глаза Герды наполнились слезами.

– Ну, я ей конкретно ничего не обещала, но намекнула, что возможно ты сможешь ей помочь, посоветуешь, какой-нибудь гомеопатический препарат.

Папочка, ты хоть поговори с ней, ты же врач, успокой ее хоть немного. Ну, пожалуйста!

Тяжко вздохнув, я согласился.

– Хорошо, давай поговорим.

Мы вернулись на кухню, где Элиза уже закончила с готовкой и увлеченно раскладывала сосиски по тарелкам.

Мы еле уместились за небольшим столиком. Герда и Элиза сидели напротив меня. И если Герда буквально пыхала здоровьем, то субтильная, худенькая Элиза здоровой явно не выглядела.

Хотя ела она с аппетитом и охотно болтала о всяких пустяках.

После ужина Герда осталась мыть посуду, а нас отправила в комнату.

Там я ненавязчиво начал расспрашивать девушку, удивляясь тому, что за прошедшие годы не забыл, как собирать анамнез.

– Мда, наверно, ановуляция у девицы это симптом другого заболевания, возможно анемии, – подумал я в какой-то момент. И решил посчитать пульс.

Взяв худенькое запястье в свою руку, сразу почувствовал, что пульс немного частит.

– Что же у тебя такое? – подумал я, и тут меня накрыло.

В ушах раздался звон, перед глазами поплыло окружающее, а пальцы, которыми я считал пульс, стали горячими.

– Херр Циммерман, что с вами?! – сквозь звон до меня донесся далекий голос Элизы.

– Папа, что случилось! – в комнату ворвалась Герда.

Вдвоем с Элизой они подняли меня со стула и повели к кровати, я еле переставлял, ставшие ватными ноги, хорошо, что до кровати было всего два шага.

Рухнув лицом вниз на покрывало, трудом повернулся на бок и успокаивающе улыбнулся Герде.

– Дочка, не волнуйся, сейчас все пройдет, у меня после комы иногда бывают такие приступы.

– Папа, может тебе нужно какое-нибудь лекарство? – взволновано спросила та.

– Нет, лучше сделай чай покрепче и сахара ложки три положи, – попросил я.

Туман перед глазами рассеивался, и я ободряюще улыбнулся обеим перепуганным девчонкам.

После чая мое состояние улучшилось, я встал и снова уселся за стол.

– Ну, все девочки, я уже в порядке, сейчас еще немного приду в себя и поеду в гостиницу на такси.

– Может, останешься у меня? – робко спросила Герда, о своей просьбе посмотреть подругу, она уже не вспоминала.

Но я отказался и, посидев еще немного, засобирался в гостиницу.

Сидя в такси, размышлял о случившемся приступе слабости. Что же случилось в тот момент, когда, держа руку на пульсе девушки, я подумал о возможном диагнозе?

А, скорее всего, случилось то, что я вылечил Элизу без всяких лекарств.

Но это еще не факт. Нужно бы осторожно выяснить у Герды, как дела у подруги.

Однако выяснять ничего не пришлось.

Следующим утром, когда я еще лежал в постели, зазвонил телефон.

Поднеся его к уху, я услышал возбужденный голос Герды.

– Папа! Ты представляешь? У Элизы сегодня утром начались месячные!

– Во-первых, доброе утро. А во-вторых, что теперь? Мне нужно обрадоваться? – спросил я.

– Ой, папа! Ты с утра заторможенный какой-то! Неужели непонятно. Если у Элизы начались месячные, значит, у нее все в порядке со здоровьем.

– Ну, я очень рад, передавай ей мои поздравления по этому поводу.

– Папа, – в голосе Герды появились интригующие нотки. – Мне почему-то кажется, что без тебя в этом деле не обошлось. Это ведь ты её вылечил?

– Герда, не говори глупостей, я тут не при чем, – начал отказываться я от приписываемых заслуг.

Мы поговорили еще несколько минут, и дочь первой закончила разговор, сообщив, что они с подругой собираются на учебу.

– Надеюсь, Герда не будет убеждать Элизу в том, что её месячные – это моя заслуга. Мне только этого не хватает, – думал я, начиная выбираться из постели.

После утреннего моциона я отправился в соседнее кафе, где под непременную турецкую музыку неторопливо завтракая начал обдумывать, что же произошло вчера, когда я дотронулся до Элизы.

Сорок лет назад, когда Витька Гребнев получил тяжелую черепно-мозговую травму, он умер, и в его тело вселилась моя сущность. Приобретя при этом сверхъестественную способность улучшать свойства лекарств.

Одиннадцать лет назад я вновь попал в аварию, и это тело получило тяжелую травму, гораздо тяжелее, чем в первый раз. Но мое Я не погибло и осталось в этом теле.

Если считать, что я вчера вылечил девушку, сам не подозревая от чего, логично предположить, что за время пребывания в коме моя способность к лечению изменилась и теперь я могу лечить не опосредованно через лекарства, а своим прикосновением. Какая жуть!

Теперь осталось понять, чем эта жуть может грозить лично мне? На первый взгляд ничем хорошим. Да и на второй тоже.

В итоге всех размышлений я пришел к выводу, что вчерашний случай ничего не доказывает. Все может быть чистой случайностью. И внезапное ухудшение самочувствия, и месячные Элизы. Так, что эти выводы требуют проверки, причем неоднократной. Главное, делать это так, чтобы на попасться на глаза слишком наблюдательным очевидцам.

При том, придется, видимо, учиться, как-то контролировать этот процесс. Вчера ведь все произошло спонтанно. Я начал считать пульс и подумал… А что я собственно подумал? Ведь именно эта мысль явилась триггером начавшегося лечения.

Долго ждать звонка Блюменталя не пришлось. Но три дня, проведенные в ожидании меня изрядно напрягли. Хотелось чего-то определенного, а безделье здорово утомляло. В какой-то момент я даже пожалел, что не отказался от предложения фармацевтического концерна. И даже начал вновь просматривать объявления о работе, пытаясь найти что-нибудь подходящее.

Поэтому, когда долгожданный звонок прозвучал, я почувствовал некое удовлетворение.