Финишная кривая - Байкалов Альберт - Страница 3

– Спешка нужна при ловле блох, Вася, – назидательно проворчал с заднего сиденья Вахид. – Ведь прекрасно сам понимаешь, что еще рано. Зачем спрашиваешь?

– Ладно, – наконец сдался Антон, посмотрев на часы, потом в окно. – Зови Марата, и двигаем.

Дрон поправил головной телефон переговорного устройства, которое из всех сидящих в машине было только на нем:

– Шах, сворачивайся.

Почти сразу двери «уазика» открылись, и в салон забрался Шаяхметов. Со слегка выступающей вперед челюстью и кучерявой, черной шевелюрой, прапорщик все это время сидел в секрете, охраняя подступы к машине.

– Едем? – зачем-то спросил он.

Дрон уже завел двигатель, включил ближний свет и вырулил на трассу. Проехав по ней до поворота, откуда был виден блокпост, свернули на проселок. Подскакивая на выступающих из земли корнях, «уазик» проворно взобрался на холм и покатился вниз. С этого места утопающий в огнях город был как на ладони, несмотря на небольшую высоту возвышенности, по которой шла дорога.

– Не узнать Гудермес, – цокнул языком Шаман. – Даже карусель поставили!

– Это колесо обозрения, – поправил Дрон.

В другой ситуации озорной капитан наверняка бы добавил к реплике что-нибудь вроде «нерусский». Но уже месяц он не подшучивал над Шаманом. Тот тяжело переживал утрату отца и брата, застреленных в Грозном. В принципе вместе с ним скорбела и группа. Исы не хватало.

Город действительно быстро отстроили, практически подняв из руин. Потянулись частные дома окраины. Улицы здесь были не асфальтированы. Машину сильно трясло. Дрон свернул в переулок и, сбавив скорость, посмотрел в зеркало заднего вида на Шамана:

– Ты говори когда.

– Можешь останавливаться, – бросив вперед взгляд, хлопнул его по плечу Батаев. – Вон синий забор, это как раз и есть дом Истрапиловых.

Все, за исключением Дрона, покинули машину.

– Ну что, – Антон оглядел свое небольшое войско. – С богом!

– Вася, – окликнул Дрона Шаман. – Ты когда свет включишь, сразу из машины уходи. Они наверняка стрелять начнут. В Чечне нервы у милиции на пределе. Каждый день кого-то убивают.

– Спасибо за совет, – Дрон вздохнул. – А то я совсем глупый.

На спецназовцах вместо привычных разгрузочных жилетов были трофейные, сшитые кустарным способом. Более того, оружие у всех представляло собой старенькие «АК». У Шаха болталась кобура «АПСа», а пояса офицеров-чеченцев украшали инкрустированные серебром ножны с кинжалами. Внешним видом они ничем не отличались от боевиков.

Лече Истрапилов приезжал домой с наступлением темноты на машине ОВД. Старенький «УАЗ» развозил после окончания рабочего дня сотрудников по домам.

За высоким и узким окном, больше похожим на бойницу, моросил дождь. Стоящий рядом с ним коренастый, с большими залысинами и высоким лбом мужчина, кутаясь в домашний халат, задумчиво наблюдал, как, невзирая на непогоду, нанятый для приведения в порядок территории пожилой англичанин подстригает кусты, придавая им формы шаров. В сущности, его не интересовало, чем занят садовник. Просто это была единственная живая фигура на словно замерзшем и превратившемся в пейзаж видимом из окна кусочке двора. Выражение болотного цвета глаз было отрешенно-задумчивым и рассеянным. Он, не переставая, потирал подбородок, разделенный пополам глубокой ямочкой, иногда дотрагиваясь до широкого, мясистого носа пальцем. В кабинете, из-за жарко горевшего камина, было тепло и сухо. Толстый темно-зеленый ковер с замысловатым рисунком по краю, забитые книгами полки старинных шкафов, запах, присущий только английским домам с многовековой историей, располагали к размышлениям. Эдакий кусочек душевного рая среди нагроможденных в конце семнадцатого века серых камней на одном из холмов с живописным дубовым лесом. Большая часть этого дома пока не отапливалась. Приобретенный Беспаловым Леонидом Абрамовичем, боссом стоявшего у окна коротышки, архитектурный памятник располагался в тридцати минутах езды от Лондона. Вложив в него и прилегающий участок почти треть состояния, тот, по оценкам своего экономиста, потратит еще столько же, чтобы довести этот уголок спокойствия, создаваемый для встречи старости, до стандарта. «Деньги – ерунда, – любил говорить Беспалов, – они на то и существуют, чтобы их расходовать. Одни тратят на вещи, другие – на женщин, водку, недвижимость. Кто-то открывает свое дело. В общем, эти бумажки, какого бы цвета они ни были, всегда заканчиваются, пропиваются, проигрываются, проматываются. Некое испытание человека Богом. Кто-то сходит после этого с ума, хотя можно свихнуться и от ситуации, когда их непомерно много и сваливаются они на голову неожиданно».

Стоящий у окна мужчина думал как раз почти об этом. На деньги с того самого момента, как они появились, делалось все: революции, войны, заключался мир и вновь рушился, создавалось и ликвидировалось сверхоружие, доведшее некоторых из его создателей до сумасшествия.

Многие считают, что именно вложения кайзеровской Германии привели Россию на край пропасти в девятьсот семнадцатом году прошлого века. Да, Александр Парвус сделал очень много, чтобы ввергнуть страну в хаос, но не ему принадлежит заслуга в окончательном крахе Великой империи. Именно здесь, в стенах старинных замков, дворцов, в секретных бункерах под тихими лондонскими улочками, решалась окончательная ее судьба.

Ослабленная войной Германия, разрываясь на два фронта, была практически на краю гибели из-за Восточного фронта, где гибли тысячи русских солдат, когда в умных головах политиков Старого Света появились идеи убить двух зайцев. Что будет после победы над немцами? Экономический рост на волне патриотизма, а значит, еще один конкурент на мировом рынке. Новая сверхдержава. Именно здесь пришла лордам и сэрам идея договориться с Временным правительством без боя отдать власть в руки большевиков. Еще в пути находились так называемые «опечатанные вагоны» с разного рода нечистью вроде большевиков, меньшевиков, анархистов и эсеров, а здесь уже сделали ставку на Ленина. Зараженные разными видами болезней, количеством почти в тысячу человек, особи, рванувшие под улюлюканье и свист ненавидящих Россию бюргеров, янки и сэров, должны были проверить на собственном народе силу приобретенных в Европе и США заболеваний. Кто заразит больше, тот лучше. Чем больше умрет, тем качественней вложили деньги немцы, не подозревая, что тем самым помогают не только себе, но и хитроумным и нерасторопным англичанам. Старый Свет глубоко консервативен. Его принципы и устои незыблемы на протяжении многих веков. Британия никогда не желала видеть сильной Россию. Привычка туманного Альбиона видеть в русских постоянную скрытую экономическую и военную угрозу повлияла на решение Беспалова в выборе страны для дальнейшего проживания, когда на родине зашаталась и стала быстро уходить из-под ног почва. Прихватив с собой трех рабочих лошадок, которым также нужно было спасаться, олигарх покинул Россию.

Мужчина отошел от окна, вернулся за большой старинный письменный стол, покрытый зеленым сукном, и щелкнул мышью компьютера. Пробежав взглядом по статье, опубликованной в российской газете «Деловой мир», откинулся на спинку кресла:

– Хохол!

Почти сразу бесшумно распахнулись двустворчатые двери, и в комнату вошел Олешкевич.

Круглолицый, угловатый мужчина с неимоверно длинными руками и добрым взглядом выжидающе уставился на своего хозяина.

Некоторое время Олег Дмитриевич рассматривал помощника, пытаясь найти ответ на давно мучивший его вопрос: как человек с такими внешними данными стал незаменимым специалистом в окружении Беспалова? Простое лицо, толстые губы, большие печальные глаза, похожий издалека на лыжную шапочку бобрик черных волос, непослушно торчащих в разные стороны. Мозг гения, ловкость обезьяны и хладнокровие маньяка.

Взвалив на тройку своих лучших людей чрезвычайно опасную работу, наделив Грибанова Олега Дмитриевича всей полнотой власти, миллиардер свалил на другую сторону Ла-Манша для участия в сборище таких же, как он, толстосумов. В сущности, таким образом Беспалов создавал себе алиби, одновременно подставляя Грибанова, и от этого на душе было нехорошо. Если у него на пару с начальником службы безопасности Роговым возникнут накладки, они оставшуюся часть жизни проведут за решеткой. Рог также понимал положение вещей. Его, как и Гриба, уже давно утомило выполнять грязную работу, и от этого вдвойне было обидно видеть, с каким цинизмом распоряжается их судьбами босс. Этот факт стал основной причиной того, что Грибанову без труда удалось уговорить Рога устранить Беспалова. Уж если рисковать, то только ради себя, а не работать на дядю. Оставалось склонить на свою сторону Хохла. На нем замыкаются основные финансовые потоки, оборот акций предприятий торгово-промышленной империи Беспалова. Без Олешкевича прибрать все это хозяйство к рукам будет трудно.