Переезд (СИ) - Волков Тим - Страница 2

— Слы-ышал, слышал уже! Ну, ты у нас, Иван Палыч, настоящий герой! А бандиты-то совсем распоясались! Вот у меня недавно золовку… Хотя, что там говорить? Давай-ка, Иван Палыч, чайку… Как там, кстати, Ванько?

— Нормально, пулю извлекли.

— Ну, славненько… А отчеты? Просмотрел?

— Да сводную ведомость составил.

— Молодец! Молодец, Иван Палыч! — Николай Александрович выглянул в приемную и попросив секретаршу поставить чайник, поежился. Весной в Кремле не топили, экономили… Но, апрель — есть апрель. То ли весна уже, а то ли черт те что и сбоку бантик. А еще и сырость, дожди! Снег кругом тает.

— Говорил вчера с Владимиром Ильичем, — Семашко с шумом вдохнул воздух. — Будет скоро наркомат! Централизованный — здравоохранение по всей России!

— Хо! — едко хохотнул Иван Палыч. — Когда еще об этом разговор шел?

— А теперь с места сдвинулся! Уж точно!

Постучав, секретарша, худая брюнетка лет тридцати, принесла чай с колотым сахаром.

Николай Александрович улыбнулся:

— Это хороший, кяхтинский… А наркомату здравоохранения — быть! Теперь уж — дело решенное.

Медицина в России и при царях, и при Временно правительстве, и, вот, поначалу, при большевиках, считалась делом сугубо местным, и любые попытки ввести что-то централизованное натыкались на сопротивление и обвинение в покушении на земскую демократию и свободу. Преодолеть инерцию мышления было очень непросто. Но, нужно было менять мир, в том числе — и в этом.

— Да уж, вкусный у вас чаек, Николай Саныч, — доктор прищурился. — А создавать наркомат — давно пора! Давно пора все унифицировать… и не только в Москве! Если даже в глубокой провинции люди смогут беспрепятственно получать квалифицированную медицинскую помощь… Представляете, какая это агитация за советскую власть? И про раз… Про Учредительное собрание быстро забудут.

Иван Палыч хотел сказать — «про разгон…», но, вовремя прикусил язык. Товарищ Семашко, хоть и друг, но все же — начальник.

— Николай Саныч… Если вдруг супруга зайдет, вы ей про покушение не рассказывайте.

— Я-то не расскажу, — хмыкнул начальник. — Да вот в ЧК вполне могут проболтаться… Или у Рыкова в МВД.

— Ну-у, вряд и она к ним заглянет, — доктор развел руками. — Товарищ Луначарский задумал инспекцию всех московских школ. Гимназии, реальные училища… Все хотят к одному виду привести. Я считаю — правильно!

Супруга доктора, Анна Львовна, получила должность в Москве почти сразу же, и сейчас трудилась инспектором в наркомате просвещения у Луначарского. Кстати, заменить министров на «народных комиссаров» предложил Лев Троцкий, недавно назначенный наркомом по военным и морским делам. Однако, скажем, товарищ Каменев, не последний человек в Совнаркоме, был с этим категорически не согласен, и приписывал идею себе. Анна Львовна же проговорилась, что не правы ни тот, ни другой — Анатолий Луначарский как-то со смехом поведал, что они все подсмотрели у Великой французской революции.

— Ты сахар-то бери, Иван Палыч… Да! На вот, ознакомься…

Вытащим из ящика стола сложенный пополам бумажный листок, товарищ Семашко протянул его доктору.

— «Просим присмотреться к некоему тов. Петрову И. П., недавно пробравшемуся в Москву из провинции…»… — Иван Палыч изумленно вскинул глаза. — А-а… что это, Николай Саныч?

— Анонимное письмо, — как ни в чем ни бывало, пожал плечами начальник. — Есть секретное постановление — анонимки тоже рассматривать… но, не слишком придирчиво. Ты дальше-то читай! Можешь и вслух даже.

— Означенный Петров, — продолжил доктор, — … высказывает идеи, несовместимые с линией партии большевиков, а именно — поскорее закончить войну с «белыми», не воевать, а договариваться и всячески привлекать людей — даже и «белых» — на свою сторону… Хм… Так же пресловутый гр-н Петров постоянно нарушает порядок общежительства в предоставленных ему 2-х (двух) комнатах коммунальной квартиры по адресу — Сретенка, дом… приводя развратного вида женщин (курящих!), пропагандирует откровенный разврат, а еще занимается сомнительными и безответственными экспериментами в Госпитальной хирургической клинике, тем самым проявляя самоуправство и нервируя коллектив… Н-да-а!

— Ну? — Семашко поднял глаза. — Что скажешь в свое оправдание? Да шучу, шучу! Оправдываться тебе за этот бред вовсе не нужно. Но! А вдруг еще такое же письмецо поступит? Скажем, в ЧеКа?

Иван Палыч расхохотался:

— Думаю, Феликс Эдмундович лишь посмеется.

— Ну-у… так-то оно так… — склонив голову набок, хитро прищурился начальник. — Но, кто-то ведь это все написал! И я думаю, они не остановиться… Так что давай, думай — кто б это мог быть такой шустрый? Кому ты дорожку-то перешел? Да! Ты машину-то водишь?

— Вожу. А что?

— Пока Ванько в госпитале, мы другого водителя брать не будем. Так что, коли надо куда — сам за руль и поезжай. Распоряжение я подпишу.

— Спасибо, Николай Саныч!

— И да… — снова прищурился Семашко. — Ты хоть намекни — что это за безответственные эксперименты проводишь?

— Лекарство пытаюсь найти… Ну, знаете, новое. Что от него все бактерии бы — да прямо на ладан!

Вот тут Иван Павлович не соврал — в одной из лабораторий Госпитальной хирургической клиники он пытался получить пенициллин или еще какой-нибудь антибиотик. Сие многотрудное дело только еще начиналось, но уже появились помощники… и, как выяснилось, завистники и враги.

— О как! — всплеснул руками начальник. — Всех бактерий — на ладан? А ведь есть и полезные, без чего кишечнику — никак.

Молодец Николай Александрович — все правильно сказал!

— Об этом будем думать, — покивал доктор. — Машину я завтра могу взять?

— Да сказал же — бери! А в лабораторию твой тайную я как-нибудь нагряну.

От Кремля до Лубянской площади Иван Палыч прогулялся пешком, не столь уж и далеко было. Тем более, весна уже вступала в свои права, уже пригревало солнце, на кустах и деревьев набухали почки, вот-вот готовые взорваться нежно-зеленой весенней листвой. Кругом было полно людей, проносились извозчики и автомашины, а над крышами домов сияло голубизной небо, чуть тронутое палевыми перистыми облаками.

Еще в кабинете Семашко доктору пришла в голову неплохая мысль — показать анонимку Дзержинскому, так сказать — посоветоваться, а заодно — подстелить соломки на будущее — мало ли, подобная анонимка придет и ВЧК? Так пусть уж Феликс Эдмундович заранее будет в курсе. На Большую Лубянку контора по борьбе с контрреволюцией и саботажем переехала совершенно недавно, Иван Палыч там еще не был и даже адреса точного не знал. Ну, да люди подскажут, как говорится — «язык до Киева доведет»! Вот, хот эти симпатичные девушки в красных косынках:

— Че-Ка? — девчонки — интеллигентного вида шатеночка и блондинка с косичками озадаченно переглянулись.

— Ну, Чрезвычайная Комиссия, — расстегнув пальто, пояснил Иван Палыч.

— А-а! — шатеночка улыбнулась — вспомнила. — Там вам Чеквалап нужен? Чрезвычайная Комиссия?

— Да-да — ЧеКа!

— Так вон, в тот проулок… — указала рукою блондинка. — Прямо на углу.

— Спасибо, девчонки!

Поблагодарив, доктор прибавил шагу и свернул за угол… Вполне шикарный особнячок в шесть этажей, множество вывесок… Ага! Вот и нужная:

«Чрезвычайная комиссия… по заготовке валенок и лаптей»!

Что за черт? — изумился доктор. — Оказывается, даже и такая есть? Ну, точно — «Чеквалап»! Немножко обознались девчонки… бывает.

Из дверей как раз выходил какой-то ответработник в тужурке и желтых крагах.

— Молодой человек! — подбежал Иван Палыч. — А где мне ЧеКа найти?

— А, вам дороги? — парень поправил кепку. — Ну, Чрезвычайную Комиссию по охране дорог?

— Не, не дороги. Мне бы контрреволюцию!

— А, так это вам в «Якорь»! — тут же сообразил молодой человек. — Большая Лубянка, одиннадцатый дом. Красивый такой — увидите. Там раньше страховое общество «Якорь» располагалось.

На этот раз доктор не обманулся, пришел туда, куда надо. Вытащив мандат, показал стоявшему у дверей часовому.