Переезд (СИ) - Волков Тим - Страница 12

Э, Иван Палыч, давай-ка, не разводи паранойю! — подумал про себя доктор. Мало ли похожих машин? Чай, не одно такое авто в России! И все же… неплохо б было проверить, установить — чья машинка-то?

— Ну, что там?

— Номер Зареченский, желтый. А машина мне незнакома.

Да, прикрепленный на левом крыле номер был желтенький, местный. Тогда ведь не было стандартизированных автомобильных номеров. В каждой губернии — свой! В Москве — белые, а где-то — желтые, светло-зеленые, бледно-голубые…

— Дайте! — стрелок забрал бинокль. — Ага… свернули… Значит, не за нами. Едем, Янис!

После официального визита к председателю сельсовета Пронину, Иван Палыч, как и положено, расположился в больнице, где со времен его последнего визита ничего не изменилось. Все те же шкафы в смотровой, все то же старое зеркало, до боли родной стол, журналы…

И. О. заведующего, Роман Романыч, как бывший студент-медик учреждение не запускал, да и Аглая навещала постоянно, хоть и с маленьким ребенком. Ну да за Николашкой было, кому присмотреть.

Латышей доктор услала в гостиницу, в трактир, ныне именуемый «Рабочей столовой». Владела им все та же вредная тетка — Аграфена Матвеевна Феклистова. Мелкий бизнес так не был национализирован, руки пока не дошли, и Иван Палыч предполагал, что и не дойдут — и слава Богу!

Латыши кстати за каким-то чертом, осмотрели всю больницу, все палаты, смотровую, даже в изолятор заглянули, правда, только с порога — Роман Романыч предупредил, что — «о-очень заразно»!

В изоляторе находилась Лизанька Игозина, «Егоза» — благодаря помощи доктора девчонка все же смогла добраться до Зарного. В сером халате, в черном глухом платке, ее сейчас не узнала бы даже родная мама. А уж, тем более — латыши!

Тем не менее, после их ухода все перевели дух.

— Ну, здравствуй, Лиза, — присев на край койки, улыбнулся Иван Палыч. — Рад, что добралась.

— Спасибо вам! — девушка искренне улыбнулась. — Если б не вы бы… Алексей Николаич велел пока здесь сидеть.

— И правильно! — покивал доктор. — Покормить-то тебя не забыли?

— Не-ет!

Роман Романыч, заглянув, тут же предложил чайку…

— Чайку? А с дороги можно! — засмеялся Иван Павлович. — Я вот баранки с собой прихватил. Наши, зареченские.

Из коридора донеслись чьи-то торопливые шаги… послышался знакомый голос:

— Роман Романыч! Чевой-то дверь-то на распашку, а?

— Да тут…

Доктор поднялся с койки и вышел в коридор:

— Здравствуй, Аглая!

— Господи… Иван Палыч! Родненький!

Старые знакомые обнялись и расцеловались. За прошедшее время юная заведующая больницей ничуть не изменилась, разве что еще больше похорошела после родов. Крепкая, с румяным, чуть скуластым, лицом и карими сияющими глазами, Аглая чем-то напоминала девушек с картин Кустодиева или Петрова-Водкина.

— Ну, Иван Палыч? Как вы там, на Москве? Как Анна Львовна?

— Да все по-добру.

— Слава Богу! А у нас тут тако-ое…

— Знаю. Давай-ка Аглая, рассказывай!

Ситуация в Зарном ничуть не отличалась от зареченской. Медикаменты привезли на двух подводах, два ящика бинтов, четыре мешка ваты, шесть упаковок морфина, шприцы, инструменты и прочее.

— С Роман Романычем пересчитывали вместе. По описи все и приняли, точь-в-точь. А потом этот черт нерусский, Озолс, приехал. Накладные показал. А там на десять подвод всего! И, главное, подпись — моя! И печать больничная, наша. А я ведь в этих накладных не расписывалась, и печати на них не ставила, Христом-Богом клянусь!

— Разберемся, — выслушав, успокоил Иван Палыч. — Муж-то что говорит?

— То же, что и вы! Сидит сейчас с сыном, думает. Ох… — девушка горестно вздохнула. — Что-то с ним-то сами теперь будет? Опять, как в прошлые разы, бирюком?

— Его тоже схарчить не дадим! — и здесь уверил доктор. — А он вообще как сам-то?

Аглая улыбнулась:

— Так ведь зайдет — расскажет.

Гробовский явился примерно через полчаса после супруги. Застучал сапогами по крыльцу, по коридору…

— Ах, Иван Палыч, дай-ка тебя обниму! Ишь ты — френч-то какой! Поди, английский? Ну, москвич, как есть москвич! В отпуск к нам? Да шучу, шучу, знаю уже — по казенному делу.

— Алексей Николаич, у тебя усы, кажись поседели! — обнимая друга, рассмеялся доктор. — Впрочем, и не удивительно — от таких-то дел. А мы тут целой комиссией! И за главного знакомец твой — Бурдаков!

— Миша!

— Он… Так что ее переживай. Во всем разберемся! Однако, мы нынче в Зарном не одни…

Гробовский скривился:

— Да видел уже… Автомобиль знакомый.

— Алексей Николаич… — потерев переносицу, вдруг прищурился доктор. — Ты ведь, я думаю, уже что-то прикинул? Фальшивые накладные… подписи, печати…

— Верно ты сказал — фальшивые! — опальный чекист пригладил усы. — Все фальшивое, и печати, и подписи… Хороший умелец делал! И я знаю, кто знает, как этого умельца сыскать!

Глава 6

— Да! — вдруг вспомнил Иван Палыч. — Алексей, тебя дружок твой, Миша Бурдаков, просил кое в чем помочь.

— Девицу отыскать? — Гробовский хитро улыбнулся и повел плечом. — Так ищем.

— Но… как ты…

— Не удивляйся, друг мой! — рассмеялся Алексей Николаевич. — Просто в Зарное, наконец, провели телефон! Установили в сельсовете. Ну, в бывшей волостной избе. Так что село теперь со связью!

Доктор покачал головой:

— И ты, значит, созвонился уже с Бурдаковым!

— Ну да, — хмыкнул опальный чекист. — Мы даже договорились встретиться. Очень уж ему понравилась Егоза! Правда, нынче Лизаньке не до Бурдакова… Хотя… У Озолса очень скоро начнутся о-очень большие проблемы! А то уж больно резвый. Уже все, что надо написано, сделано… Так вот, насчет Мишиной просьбы. Я тут кое-что Лаврентьеву подсказал…

Поезд из Москвы прибывал в Зареченск рано утром. Начиная с десяти часов вечера и до этого времени состав останавливался всего лишь на трех больших станциях — Овино, Домодеево и Рысково. На одной из этих станций юную авантюристку, кем бы она ни была, должен был кто-то встречать.

Иван Палыч вскинул глаза:

— Не факт! Может, она одиночка!

— Нет, друг мой, — снова засмеялся Алексей Николаевич. — Уж поверь моему опыту, такие дела в одиночку не делаются. Тут всегда налицо хорошо организованная шайка!

Пожав плечами, доктор молча потер переносицу. В конце концов, и правда, Гробовскому лучше знать.

На всех станциях, естественно, имелись и дежурные, и вообще, свои для милиции люди. Ну и Алексей Николаевич тоже кое-кого там знал, с прежних — еще царских — времен.

— Установили подозрительный автомобиль, — скупо похвастал чекист. — Его видели в Овине и в Домодееве. Скоростное спортивное авто… дорога там хорошая. Чуешь, о чем говорю?

— Спортивное авто… — настороженно протянул Иван Павлович. — Значит, ты полагаешь, что сообщники ждали аферистку на всех этих станциях?

— Да не полагаю, а так и было! К Домодееву наша девчонка сделала все свои дела и благополучно сошла с поезда. Ищите! Вот и ищем… Машина, кстати, приметная.

— Вот-вот! Какая же?

— Белого цвета, двухместная, с поднятым верхом и местными номерами. Ну, такие, желтенькие… Номер, конечно, никто не запомнил, но, думаю, они, наверняка, фальшивые. Марка… Ну, в марках у нас народ пока что не очень разбирается. Машину от подводы отличат — и на том спасибо.

Белый спортивный автомобиль… Доктор задумался. В Москве был такой же — с красным капотом и дверями… и еще один — с синим капотом… Так, может, это один и тот же автомобиль⁈ Просто перекрашивали… Вообще-то, хлопотно. Да и зачем? Что же, постоянно следили? А Бурдаков тогда причем?

— О чем задумался, дружище?

— Так… — протянул доктор. — Кажется, похоже авто я видел часа три назад, по дороге в Зарное. Ехало за нами, потом свернуло. Но, к селу можно и по другой дороге проехать, в объезд.

— Если так, его мог кто-то видеть, — Гробовский насторожился. — Кажется, у наших юных друзей, скаутов, сейчас идет какая-то военная игра… Надо кого-то послать… Глафиру!