Тени зимы (СИ) - Волков Тим - Страница 46

К тому же еще и проблемы с бандитизмом, столь нагло вторгшимся в его частную жизнь. Пока Хорунжий на свободе, Иван Палыч и его супруга не могли чувствовать себя в безопасности, а потому, поимка опасного преступника стала для доктора поистине личным делом.

Руководители ЧК это хорошо понимали, и от помощи доктора не отказывались. Тем более, Иван Палыч невольно оказался посвященным во все секреты уездной Чрезвычайной комиссии. С кем теперь и советоваться, как не с ним? Тем более, в столь сложном и опасном деле, уже породившем несколько трупов!

Как полагала доктор, выйти сейчас на Хорунжего можно было только через Букиниста — Профессора. Ускользнув из засады, бандит затаился… тоже самое можно было сказать и про его подельника — Букиниста.

— Пожалуй, я с тобой соглашусь, — поставив на стул потертый кожаный портфель, Гробовский подошел к окну, глядя, как «красные» скауты во главе с Анюткой Прониной лихо чистят во дворе снег. — Прямых выходов на Хорунжего у нас нет. Судя по всему, он вообще, залетный. А вот Горохов — местный, свой. И что с того, что он не был в городе почти десять лет? Какие-то связи должны были остаться! Да хоть тот же Рабинович. И, кроме него, я уверен, есть и еще…

Из коридора донеслись веселые ребячьи голоса и топот ног: добровольные помощники устроились в остававшейся пока что свободной палате, где Аглая и Родион устроили дня них что-то типа курсов оказания первой медицинской помощи.

— Сейчас диверсию на Металлическом проверяем, — понизив голос, продолжал чекист. — Взорван главный котел. И кстати — направленным взрывом. Точно так же, как и в госпитале!

Иван Палыч настороженно потер переносицу:

— Думаешь — Профессор?

— Охрана клянется — никакого старичка и близко не видали! Но, там ведь народу много. Свои рабочие, инженеры, ремонтники… еще и заказчики — кто только не шляется! Небольшую бомбу пронести — запросто.

— Сообщник? Или даже — сообщники?

— Может быть. А, может, и сам. Под видом ремонтника. Там с пропускным режимом проблема. Кстати, взрывчатое вещество идентифицировали — тринитротолуол.

— Обычный динамит?

— Ну да, — хохотнул Гробовский. — А чего велосипед-то изобретать? Такой взрывчатки полно у немцев. Целая компания производит, так и называется — «Динамит АГ». В общем, как обычно. А вот взрыватель… Впрочем, и он для немцев — обычный. Вот, глянь-ка…

Алексей Николаевич вытащил из портфеля остатки каких-то трубочек и металлическую звездочки с четырьмя лучами.

— И что же это такое? — удивленно моргнул доктор.

— А это, Иван, один из оригинальных взрывателей от германской дисковой гранаты, так же именуемой «Черепаха». Слыхал про такую?

— Раны от нее лечил…

— Ну, вот, — Алексей Николаевич оглянулся на дверь и продолжил. — Этот вот остатки стержня, на нем — ударник… четырехлучевой или шестилучевой, используется и тот, и другой.

— И граната взрывается сразу, от удара, — припомнил Иван Палыч. — То есть, без всяких задержек. Нет времени, чтоб ее подхватить да выбросить или метнуть обратно.

— Да, да, именно так. Очень надежный взрыватель, — похвалив, чекист сунул руку в карман. — А вот теперь сюда посмотри.

— Шестеренки какие-то… — всмотрелся Иван Палыч. — Латунь, кажется… Да! На часовой механизм похоже.

— Так он и есть! И, как сказал наш знакомый гравер — весьма оригинальный! Именно с его помощью и была осуществлена диверсия! — Гробовский всплеснул руками. — Обрати внимание, здесь чувствуется и полет фантазии, и умелая, опытная рука. Не-ет, дилетант такого не сделает. Тут — мастер!

— Думаешь — Горохов?

— Думаю? — громко расхохотался Алексей Николаевич. — Да я уверен — он!

— А мотив?

— Тот же, что и в случае с Варварой Платоновной, — чекист подал плечами. — Профессора кто-то нанял за деньги. За очень хорошие деньги. И снабдил устройством. Кстати — немецким. Которое наш любезнейший Прокофий Игнатьевич, конечно же, усовершенствовал.

— Кто-то нанял… — эхом повторил доктор. — Хорунжий? И он, значит, получил деньги от немцев?

Гробовский покривил губы:

— Вовсе не обязательно Хорунжий! Германская разведка вполне могла выйти на Профессора и без него. Зря, что ли, они столько денег выкинули на все революционные партии?

— Ну, вот… шпионов только и не хватало, — зябко поежился Иван Палыч. — Ну, пусть так… И как это поможет нам выйти на взрывника и Хорунжего?

— Пока не знаю… Будем искать. Проверили по месту жительства. Соседи показали — был такой жилец, третьего дня съехал. Сказал в Екатеринославль, к сестре… По описанию — Горохов, — чекист хохотнул. — Ни в какой Екатеринославль он, конечно же, не поехал. Просто затаился. И, полагаю, ждет новый заказ. Как в той поговорке — коль пошла такая пьянка, режь последний огурец. Эх! Чувствую, рынок надо шерстить! Но, там работы-ы… И, главное, меня многие в лицо знают, по старым еще временам. Аристотель тоже еще с Красной гвардии примелькался… Ну, парнишек мы наших послали. Энергии у них, хоть отбавляй… а вот насчет всего остального… Иван Палыч!

Склонив голову набок. Гробовский пристально посмотрел на приятеля:

— Просьба одна к тебе есть! Выручай. Прогуляйся на рынок, ты ж там книжки уже покупал… Вот всем и скажи, мол — понравились, еще бы купил. Где вот только найти букиниста? Понимаешь, тебя там, как книгочея, уже многие заприметили, так что подозрений не вызовешь. Не то, что мои люди.

В принципе, Иван Палыч чего-то такого и ждал. И, конечно же, не отказался: с кровавыми бандитами-шпионами нужно было покончить как можно быстрее!

На рынок доктор поехал на извозчике, сразу после инспектирования железнодорожной больницы. К полудню выглянуло солнышко, и обступавшие рынок деревья отсвечивали на белом снегу голубыми и синими танцующими тенями, как на картине Грабаря «Февральская лазурь». У прилавков скакали воробьи и синицы, кто-то из продавцов швырнул им щедрую горсть хлебных крошек. В окнах близлежащих домов отражалось веселое рыжее солнце, от извозчичьих лошадок, стоявших неподалеку, пахло навозом и овсом. Слабо подкованные политически «лихачи» и «ваньки» судачили о календарной реформе… Собственно, о ней сейчас все говорили!

— Значится, ныне-то не тридцать первое января будеть, а четырнадцатое февраля! Эко, почти вся зима пролетела!

— Этак и вся жисть! Эвон, еще скажут считать лето зимой, а зиму — летом. От этой-то власти всего можно ждать!

Несмотря на все пертурбации со временем, торговлишка на рынке шла все так же бойко:

— А вот астролябия! Кому астролябию?

— Шинель! Шинель! Почти новая, задешево отдаю.

— Подсвечники, подсвечники! Настоящая бронза!

— Внимание! Электрофонарь! Хороший, немецкий!

— Ножики германские перочинные…

— Ириски! Ириски!

— Папиросы «Ира»! Поштучно и на развес.

— Астролябия! Кому астролябию? Пальто? Не, не я продавал… Дамочка! Зачем вам пальто? Возьмите лучше астролябию! Себе в убыток — за фунт сала отдам.

От продуктовых рядов вкусно пахло ржаными, с лебедой, пирожками. Там же ошивались и мальчишки — газетчики:

— «Красный Зареченск», «Красный Зареченск»! Покупайте утренний выпуск!

— Астролябия! Астролябия… Молодой человек!

Астролябию продавал тот же пожилой мужчина с черной окладистой бородой и боровой шапке, что не так давно торговал часами. Именно у него в тот, прошлый раз, Иван Палыч спрашивал про букиниста. Спросил и сейчас, абсолютно не вызывая никаких подозрений:

— Нет, спасибо, я опять за книжками. А что-то я Василия Василича не вижу?

— Да третий день уж его не видать, — бородач опустил астролябию и пожал плечами. — Приболел, верно.

— А не знаете, где его найти? Просто книжки хорошие. Прошлый-то раз мы не все, что понравилось, взяли. Договорились — а его и нет!

— Где найти… — задумчиво протянул собеседник. — Вот уж тут, извините, не подскажу. А книжки вы можете на углу посмотреть, в москательной лавке. Там, конечно, не такой выбор, как у Василь Василича, но, кое-что есть.