Тени зимы (СИ) - Волков Тим - Страница 4

В этот момент со стороны кухни раздался оглушительный грохот — это Деньков плечом высадил дверь черного хода — и громкий, властный крик Лаврентьева прокатился по квартире:

— Милиция! Руки вверх! Ни с места!

Расчет оказался точным — громила интуитивно побежал к запасному выходу, где его и поджидал Лаврентьев. Подножка — и бандит расстелился на полу.

— А ну не дури, если не захотел пулю в лоб! — рявкнул на него Петр Николаевич, приставив пистолет к голове.

Бандит понимающе замычал и потянул руки вверх.

Через минуту все было кончено. Грабители лежали ничком, руки скручены за спиной.

Гробовский холодно наблюдал за происходящим. Приятно было вот так, после стылых сырых окопов, вновь работать, как прежде. Даже азарт почувствовал — без оружия, с голыми руками повязал банду!

— Вот видите, Петр Николаевич, — сказал он, подбирая с пола выпавший из мешка серебряный портсигар. — Иногда старые методы еще работают. Главное — вовремя вспомнить, как это делается.

Лаврентьев, тяжело дыша, кивнул.

— Спасибо, Алексей Николаич. Выручили. Без тебя они бы ушли, а мы бы опозорились перед Красниковым.

— Пустяки, — отмахнулся Гробовский, его взгляд скользнул по лицам задержанных. — Главное — результат.

Лаврентьев выпрямился, повернулся к молодому милиционеру.

— Везите их в отдел, оформляйте. А я… я пройдусь немного.

Он глянул на Гробовского, кивнул тому и направился к выходу.

— Алексей! — сказал Лаврентьев, когда они вышли на улицу. — Давно вернулся?

Гробовский нехотя рассказал.

— Что думаешь дальше делать?

— Посмотрим, Петр Николаевич. Посмотрим, — и вдруг вновь вспомнив тот азарт при задержании, признался: — Вернуться бы хотел. На работу. Возьмете?

— Да я бы конечно взял, — кивнул Лаврентьев. — Только не я нынче начальник. Виктор Красников — вот кто теперь за главного.

— Молодой парнишка тот?

— Он самый. Слушай, Алексей Николаевич, а давай прямиком сейчас к нему? Он ведь нас взял, не смотря на наше прошло. И тебя возьмет! Поговорим, объясним ситуацию.

Гробовский пожал плечами, но не отказался.

В кабинете Красникова было холодно — он был слишком экономным и печь позволял затопить только когда иней проступал на стеклах.

Лаврентьев, стряхнув с шинели уличную грязь, вошел в кабинет начальника милиции. Виктор Красников сидел за столом, заваленным бумагами, и с видом глубокомысленного стратега изучал какую-то схему. Увидев Лаврентьева, отложил карандаш.

— Ну, Петр Николаевич? Как результаты облавы? Слышал, взяли с поличным?

— Так точно, товарищ начальник, — Лаврентьев вытянулся по струнке, стараясь придать своему могучему телу вид официальной отчетности. — Троих задержали. Ценности изъяли. Все по закону. Сейчас оформляем. Ребята молоды там бумаги пишут — все как положено.

Виктор одобрительно кивнул, его молодое лицо просияло от гордости за подчиненных.

— Молодцы! Вот это я понимаю — работа! Революционная бдительность! Значит, мой план с наблюдением сработал?

Лаврентьев смущенно кашлянул в кулак.

— Насчет плана, товарищ начальник… к-хм… Честно говоря, без посторонней помощи мы бы провалили операцию. Нас еще у парадного засекли.

Красников нахмурился.

— Как это? Что за посторонняя помощь?

— Алексей Николаевич Гробовский. Бывший поручик, сыскной. Он случайно оказался рядом, в курсе дел был — сам приметил бандитов. Опытный взгляд сыскаря! Это он подсказал, как правильно подойти, и сам помог задержать. Действовал грамотно, четко. Профессионал.

Имя Гробовского повисло в воздухе тяжелым грузом. Виктор Иванович откинулся на спинку стула, его пальцы забарабанили по столу.

— Гробовский… Тот самый, что до революции здесь служил? Муж Аглаи Федоровны? — Виктор Иванович конечно же его знал, но спрашивал, словно не веря словам Лаврентьева.

— Он самый. Вернулся с фронта.

— Гм-м… — задумчиво протянул Красников.

— Он профессионал, может, к себе возьмем? Ведь такой кадр! Да мы с ним тут всю нечисть живо переловим!

— На работу в милицию просится? — в голосе Виктора Ивановича прозвучала настороженность.

— Прямо не просится, — честно ответил Лаврентьев. — Но помощь предложил. И помощь, я вам скажу, бесценная. Такой человек нам нужен, товарищ начальник. Как сыщик — он от Бога. Мы с Деньковым — кое-что понимаем, это да. Но он… он на несколько голов выше. Он мог бы целое отделение сыска поставить на ноги!

Виктор тяжело вздохнул и поднялся с места. Прошелся по кабинету, заложив руки за спину.

— Алексей Николаевич и в самом деле человек великий, это я и без вас, Петр Николаевич, знаю. Мне ведь с ним тоже удалось поработать. Но ты посмотри на ситуацию с моей стороны. У меня в отделе и так уже двое бывших царских служащих. Вы с Деньковым, — Красников многозначительно глянул на Лаврентьева. — Но вам повезло. За вас поручился лично товарищ Семашко, член правительства! Это сильная рекомендация. А за Гробовского кто поручится? Вот именно — никто.

— Он профессионал, Виктор Иванович! — произнес Лаврентьев. — И порядок навести хочет. Разве не в этом наша задача?

— Задача — да! — резко оборвал его Красников. — Но мы должны быть чисты перед Советской властью! Представляешь, что скажут в уисполкоме? «Ах, у Красникова уже два бывших сатрапа, так он теперь третьего набрал! Царскую охранку возрождает?» Нет, Петр Николаевич. Пока — никак.

Он остановился напротив Лаврентьева, его лицо было серьезным.

— Я ценю его помощь, — потом понизив голос совсем до шепота, произнес: — Да я за Грабовского под пули пойду! Но… не могу! Под удар даже не себя подставляю — черт со мной! Под удар и отдел попадает, и вы. Всех разгонят. Понимаешь?

Лаврентьев молчал.

— Передай Алексею Николаевичу благодарность от советской милиции и лично от меня, — он задумался. — Если захочет — пусть приходит, консультирует. Неофициально. Понимаешь? Но вот оформить его в штат, дать ему власть, оружие… — Виктор покачал головой. — Пока не могу. Не время. Пойми, у нас и так на нас все смотрят с подозрением. Один неверный шаг — и нас всех по этапу, а отдел разгонят. Тебе это надо?

Лаврентьев молча опустил голову. Он понимал резоны начальника. Логика в его словах была. Жесткая, конъюнктурная, но логика.

— Понял, товарищ начальник, — глухо сказал он. — Передам.

— И… Петр Николаевич, — голос Виктора смягчился. — Ты не думай, что я неблагодарный. Твое рвение мне нравится. И работа у вас с Деньковым — на отлично. Но сейчас нужно быть осторожнее, чем когда бы то ни было. Не давать повода. Действовать строго в рамках закона. А с Гробовским… посмотрим. Если себя проявит с хорошей стороны, если будут реальные результаты — тогда и поговорим. Я тоже подумаю, как можно его оформить. Если бы словом заручится, скажем, того же Гладилина, тогда может быть… В общем, буду думать. А пока — только за штатом. Как вольный помощник.

Лаврентьев кивнул и, отдав честь, вышел из кабинета.

«Не все сразу, — подумал он. — Вода камень точит».

Атмосфера в избе Ращупкиных была теплой и уютной, но Алексей Гробовский чувствовал себя скованно. Думал. Запах печеного хлеба, тихий шепот сестер Аглаи за занавеской, мерное посапывание брата — все это было таким далеким от того мира крови, пороха и предательства, в котором он существовал последние месяцы. Радоваться бы, что выжил и вернулся к жене. Но…

Гробовский глянул на Аглаю. Та, утомленная за весь день заботами больничными и домашними, сидела с мужем, прислонившись к его плечу, начиная дремать. До того пили чай и она, по его просьбе, рассказала ему все. Про вспышку сибирской язвы, про карантин, про то, как Иван Павлович сутками не спал, спасая людей. И про его гибель.

— Это был Рябинин, тот самый аферист, — голос ее дрожал. — Они схватились на самом краю обрыва, у старого кладбища. Боролись… и оба упали в реку. Рябинина нашли на камнях, разбитого. А Ивана Палыча… его унесло течением. Искали, искали… так и не нашли. Беда, Алексей… настоящая беда. Он был таким хорошим человеком…