Шеф с системой. Битва на Ярмарке (СИ) - "Afael" - Страница 16

Я оглядел наше рабочее место.

Стол стоял слева от печи — прочный, широкий, поверхность чистая. На нем разложены инструменты: три разделочные доски, две скалки, ножи в тряпке. Рядом — миска с ржаным тестом под влажной тряпкой, мешок с белой мукой, небольшой кувшин с водой.

Справа от печи — зона подачи. Чистая доска на импровизированной подставке из ящиков. Здесь будут лежать готовые Огненные Языки и Пламенные Сердца перед тем, как Стёпка отдаст их покупателям.

Все на своих местах. Компактно, логично, под рукой.

Варя подошла к миске с ржаным тестом, сняла тряпку. Тесто за ночь набрало силы, стало более эластичным, податливым. Она отщипнула кусок, размяла в руках, кивнула:

— Хорошее. Готово к раскатке.

Она открыла мешок с белой мукой, зачерпнула горсть, растерла между пальцами:

— Мука отличная. Мелкий помол. — Она посмотрела на меня. — Нужно замесить белое тесто отдельно?

Я кивнул:

— Да. Быстро. Небольшой ком, на двадцать лепешек. Успеешь?

Она выпрямилась:

— Успею.

Варя высыпала муку в чистую миску, плеснула воды из кувшина, начала месить быстрыми, уверенными движениями. Пальцы работали ловко.

Матвей и Тимка стояли у стола с овощами. Матвей взял нож из тряпки, проверил остроту на ногте. Лезвие скользнуло легко — острое как бритва. Он кивнул удовлетворенно, положил нож на доску.

Тимка сделал то же самое. Проверил нож, положил рядом.

Стёпка и Антон стояли у зоны подачи, оглядывая толпу вокруг. Люди не расходились — наоборот, собиралось все больше. Десятки лиц, смотрящих на нас с любопытством, насмешкой, ожиданием.

— Что они вообще делают?

— Собираются готовить прямо здесь?

— На этой печке? Серьезно?

— А что у них в корзинах? Репа? Они будут жарить репу?

Смех, перешептывания, показывания пальцем.

Я не обращал внимания. Проверял каждую деталь. Сковороды — две чугунные — стояли у печи, готовые к установке на решетку. Жир в небольшом котелке рядом.

Драконий Горн разгорелся полностью. Жар шел сильный — я поднес руку над решеткой, почувствовал волну тепла. Еще пара минут — и можно ставить сковороды.

Все готово.

Я выпрямился, оглядел команду. Варя месила белое тесто — быстро, ритмично. Матвей и Тимка стояли у разделочных досок, ножи наготове. Петька рядом с Варей, готовый подавать куски теста. Стёпка и Антон у зоны подачи.

Все на своих местах.

Я посмотрел на павильон «Золотой Гусь» напротив.

Из-под навеса снова вышел холеный управляющий — тот самый, что презрительно бросил реплику про «кашу из топора». Он стоял у края навеса, скрестив руки на груди, и смотрел на нас.

Лицо все еще презрительное, усмешка на губах, но теперь в глазах было внимание. Он наблюдал за нами — за тем, как мы готовим рабочее место, как команда двигается слаженно, быстро, без суеты.

Рядом с ним стоял его помощник. Управляющий что-то сказал ему тихо, не отрывая взгляда от нас. Помощник кивнул, скользнул взглядом по нашей печи, по столу, по командеи хмыкнул — но уже без прежней насмешки. Неуверенно.

Управляющий повернулся к нему, сказал громче — так, чтобы слышали ближайшие посетители павильона:

— Смотри и учись, Миша. Вот так выглядит отчаяние. Они даже не понимают, во что ввязались.

Голос уверенный, насмешливый, но руки он держал скрещенными крепче, чем раньше.

Толпа вокруг нас разрослась. Теперь это был уже не круг любопытных — это была плотная масса людей, человек пятьдесят, а то и больше. Они стояли полукругом, оставляя проход между нами и павильоном Гильдии, смотрели, ждали.

— Они правда будут готовить?

— Прямо на площади, на глазах у всех?

— Интересно, что получится…

— Да ничего не получится. Это же нищие из Слободки.

Кто-то в толпе узнал меня:

— Эй, это же тот торговец пирожками! Которого Гильдия прикрыла!

— Точно! Это он!

— Говорят, он из тухлятины готовит!

Гул усилился. Я слышал обрывки фраз — «тухлое мясо», «гнилые овощи», «обман», «нищие».

Слухи работали. Гильдия постаралась. Варя рядом со мной побледнела, услышав это. Сжала край миски с белым тестом — оно уже было готово, упругий ком.

Я коротко посмотрел на нее:

— Не слушай. Сейчас покажем им правду.

Она кивнула, выдохнула.

Я оглядел толпу. Десятки лиц — недоверчивых, насмешливых, любопытных. Они пришли посмотреть на провал. На то, как нищие из Слободки опозорятся прямо в центре ярмарки.

Пусть смотрят. Я поднес руку к решетке Драконьего Горна. Жар ударил в ладонь — сильный, ровный. Печь готова.

Я выпрямился, оглядел команду:

— Всем на позиции. Начинаем.

Они мгновенно подтянулись. Варя встала у стола с тестом, скалка в руках. Матвей и Тимка у досок с овощами, ножи наготове. Петька рядом с Варей. Стёпка и Антон у зоны подачи.

Я встал в центре, между печью и столом. Оглядел рабочее пространство последний раз.

Все готово. Теперь — самое важное.

Я сделал шаг вперед, к краю нашего пятачка, лицом к толпе. Поднял руку, привлекая внимание. Гул стих. Все взгляды — на меня.

Я говорил громко, четко, чтобы слышали все:

— Добрый люд Вольного Града!

Тишина. Даже музыка на помосте стихла — музыканты прервались, смотрели на меня.

— Меня зовут Александр! — Голос звучал твердо. — Меня и моих людей обвинили во лжи!

Я сделал паузу, оглядывая лица в толпе.

— Говорят, мы используем тухлое мясо! Гнилые овощи! Что мы обманываем и травим людей!

Гул снова нарастал. Кто-то кивал. Кто-то перешептывался.

Я повысил голос:

— Сегодня я покажу вам правду! Смотрите сами, из чего мы готовим!

Я резко обернулся к команде, махнул рукой:

— Несите!

Матвей первым подхватил корзину с репой, шагнул в толпу. Протянул корзину ближайшему мужчине — крепкому ремесленнику в кожаном фартуке:

— Смотрите! Трогайте! Нюхайте!

Мужчина недоверчиво взял репу из корзины, повертел в руках. Понюхал. Нахмурился, удивленно:

— Свежая…

Тимка вынес корзину с морковью, сунул женщине в переднике:

— Вот! Гнилая? Нет! Чистая, свежая!

Женщина взяла морковь, осмотрела, потерла пальцами. Покачала головой:

— Хорошая морковь. Не гнилая.

Петька и Антон вынесли сверток с мясом — развернули прямо перед толпой. Темно-красные куски, с прожилками жира, пахнущие свежестью.

— Нюхайте! — крикнул я. — Есть здесь хоть капля гнили⁈

Несколько человек подошли ближе, наклонились. Понюхали. Переглянулись.

— Мясо свежее…

— Пахнет хорошо…

— Не тухлое…

Варя вынесла мешок с белой мукой, высыпала горсть на ладонь, поднесла к носу пожилого торговца:

— Вот! Мука! Лучший помол! От Фрола-мельника!

Торговец растер муку между пальцами, понюхал:

— Отличная мука. Белая, чистая.

Гул в толпе изменился. Недоверие сменялось удивлением. Насмешки — вопросами.

— Так они правда не из гнили готовят?

— Продукты хорошие…

— Откуда у них такое мясо?

— Может, слухи врали?

Я стоял в центре, оглядывая лица. Видел, как меняются взгляды. Недоверие тает. На смену приходит любопытство и интерес.

Управляющий «Золотого Гуся» все еще стоял под навесом, но руки теперь опустил. Лицо напряженное. Он что-то быстро говорил своему помощнику.

Распорядитель ярмарки появился на краю толпы — с двумя стражниками в кожаных доспехах. Он показывал на нас, что-то объяснял. Стражники смотрели, но не двигались. Ждали приказа.

Я дождался, пока гул стихнет. Поднял руку снова.

Тишина.

— Вот, — сказал я громко. — Это то, из чего мы готовим. Свежее мясо. Лучшая мука. Чистые овощи. Никакой гнили.

Я сделал паузу, обводя толпу взглядом:

— А теперь…

Я резко развернулся к столу, взял нож. Подбросил его в воздух — лезвие сверкнуло на солнце. Поймал за рукоять, не глядя.

Толпа ахнула.

Я повернулся обратно, держа нож в руке. Взгляд жесткий, горящий:

— А теперь я покажу вам то, чего вы никогда не видели!