"Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ) - Новиков Николай Васильевич - Страница 4

— А основания? — продолжил Брюханов. — Дятлов опытнейший инженер, у него 20 лет стажа на АЭС. Я тоже немало времени проработал в Чернобыле.

— Товарищ Славский, придумайте основания, — вторично поморщился Романов, — а я обязательно проверю. И последнее — я выйду с предложением полностью прекратить производство новых блоков РБМК. Надо переходить на более безопасные вещи.

— Вы имеете ввиду ВВЭР? — уточнил Александров.

— Да, именно их.

На этом совещание было закрыто, а Романов предложил Кунаеву и Щербицкому, промолчавшим всё это время, остаться и побеседовать о жизни.

Глава 3. Накануне

9 марта 1985 года. Москва, НИИ-8, совещание Романова, Щербицкого и Кунаева

— Почему именно здесь? — спросил Щербицкий, когда они остались одни.

— Здесь ушей меньше, — пояснил Романов.

— Даже по сравнению со Старой площадью?

— Даже, — отрезал Романов. — А нам лишние уши ни к чему. Итак, давай к делу.

Кунаев разлил боржоми по стаканам, все трое отпили немного, и тогда Романов продолжил.

— По информации моего источника Константин Устинович скончается 10 марта… завтра, значит… в первой половине дня.

— Откуда такие точные данные? — спросил поражённый Щербицкий, — он господь бог, ваш источник?

— Не совсем, но близко к тому, — ушёл от ответа Романов. — Расклад сил в Политбюро на сегодня такой — пятеро за Горбачёва, пятеро против.

— Кто же за — уточните? — попросил Кунаев.

— Мы трое плюс Тихонов и Гришин. При этом Воротникова на совещании точно не будет, он просто не успеет вернуться из Америки.

— А кандидаты и секретари? — задал наводящий вопрос Щербицкий.

— Они решающей роли не сыграют, но можно предположить, что на нашей стороне могли бы выступить Демичев, Капитонов, Русаков, Зимянин и Кузнецов. Пономарёв под вопросом.

— Григорий Васильевич, — вдруг задал сложный вопрос Кунаев, — а что такого плохого в Михаиле Сергеевиче? Может мы зря устраиваем эти шпионские игры, а надо просто согласиться с мнением партии? Горбачев же почти полгода исполняет обязанности генсека, и неплохо исполняет.

Романов встал, подошёл к окну, потом включил свет в кабинете, потому что наступали сумерки, а затем ответил:

— Горбачёв это страшный человек, вот что в нём плохого. Знаете, как размножаются паразиты?

Щербицкий вздрогнул:

— Какое-то вы неаппетитное сравнение подобрали, Григорий Васильевич.

— Какое уж придумал, — вздохнул он, — самое точное, подходящее к Горбачёву. Так вот, паразиты откладывают яйца в тело других животных, эти яйца там и развиваются, высасывая жизненные соки из хозяев. Некоторые умирают, чтобы дать жизнь новому поколению паразитов. Михаил Сергеевич один из них, из паразитов… завёлся в здоровом теле партии и государства, сейчас растёт, а когда окончательно сформируется, разорвёт в клочья и партию, и страну.

— Страшные вы вещи рассказываете, — поёжился Кунаев, — а доказательства этому его паразитизму какие-то есть?

— Поверьте на слово, — Романов вернулся на свое место. — Тем более, что лично я даю вам обоим твёрдые гарантии на ближайшую пятилетку. А Горбачев что вам даст — переговоры какие-то на этот счёт наверняка были ведь?

— Не получилось у нас договориться, — ответил за обоих Щербицкий.

— Вот видите…

— А кого же вы видите на посту генсека? — озвучил главную мысль Кунаев.

— Гришина, — немедленно вылетело из уст Романова. — Да, ему тоже немало лет, но политик он очень опытный и вменяемый, в отличие от. А вы кого-то ещё можете предложить?

— А что насчёт вас, Григорий Васильевич? — закинул удочку Щербицкий.

— Моё время пока не пришло, — отрезал тот, — предлагаю такую программу действий на сегодняшний вечер и завтрашнюю первую половину дня — я беру на себя Гришина, Капитонова и Соломенцева, возможно, удастся перетянуть его на нашу сторону. Владимир Васильевич займётся Тихоновым и Зимяниным. А вам, Динмухаммед Ахмедович, поручаются Кузнецов и Пономарёв.

— Вы уверены? — удивился Кунаев, — Пономарёв же заведующий международным отделом ЦК? Он намертво завязан на существующий статус-кво…

— И тем не менее можно попытаться, — на этом Романов закруглил беседу.

Лирическое отступление 1. СССР в 1985 году

Безусловно в умах как высокого начальства, так и обычных советских граждан было ощущение кризиса. Серьёзного кризиса, но до катастрофы от него было далеко. Экономический рост прекратился примерно в 80-81 годах, затем его немного оживил Андропов, но в 84 году он упал до 1-1,5%. Ничего хорошего не наблюдалось и в сельском хозяйстве, несмотря на огромные вливания ресурсов — валовые сборы зерна топтались у отметки 200 млн т, а в неурожайные годы даже резко проваливались и ниже. Поэтому зерно приходилось закупать у капиталистов, в некоторые годы эти закупки доходили до 25-27 млн т, как например в прошлом 84 году. А в животноводстве и совсем всё было грустно.

Приток нефтедолларов за экспортные энергоресурсы, конечно, облегчал положение страны, но и здесь имелись свои подводные камни.

Но полностью, как тупиковую, ситуацию в экономике никто не оценивал — в обществе не сформировался запрос на радикальное исправление положения не то что на уровне рыночных подходов, но даже и в таком облегчённом варианте, который проводил Китай под мудрым водительством Дэн Сяопина.

Но экономика экономикой, но настроения в народе определяются не только ей — ждали ли люди радикальных перемен в 1985 году? Ответ будет «категорическое нет»… да, на кухнях и в курилках ругали власти и постоянный дефицит, да, геронтократия Политбюро ничего, кроме насмешек не вызывало. Однако даже анекдоты про наших вождей были скорее беззлобными шутками… вспомните например «Что там впереди? Да всё по-брежнему, всё черненько» или «Я стар. Я очень стар. Я суперстар».

Да и неофициальное диссидентство к 85 году практически выдохлось — Сахаров с Боннер сидели в Горьком и никаких инфо-поводов не давали, Буковского обменяли на Луиса Корвалана, Алексеева, Орлов, Аксенов, Войнович эмигрировали. Новодворская с Григоренко пребывали в недрах психиатрической системы. «Хроники текущих событий», подпольно издававшиеся в 70-х, влачили жалкое существование.

Просто вся тогдашняя жизнь не настраивала как-то на борьбу с режимом. Сами собой сформировались жёсткие жизненные правила, которые в общем и целом устраивали практически всех. Учись в школе, потом иди в институт или на завод, семья-дети-квартира от государства, а оно тебя в обиде не оставит, государство это, даст зарплату, вполне достаточную для приличной жизни, а в конце пути каждого ждёт достойная пенсия. Все и приспособились.

И что бы там не говорили про отсутствие социальных лифтов, они были и в 80-е… не такие, конечно, как при Сталине, но тоже довольно крепкие и скоростные. Либо комсомольско-партийная линия (школьный комитет комсомола-районный комитет-учеба-райком партии-далее, как получится, но в целом все выходило неплохо), либо силовые структуры, армия-КГБ-милиция (тут и высокие зарплаты, и льготы, и квартиры в первую очередь, да и с социальный статус силовиков всегда оценивался очень высоко), либо производственно-хозяйственная линия. Хлопотно, да, не слишком престижно, точно, но здесь можно было взлететь до небес в самые короткие сроки — см биографии Катушева, Рыжкова или того же Черномырдина.

Кто там у нас остался? Научная и творческая интеллигенция — у этих всё было гораздо сложнее, зарплаты мизерные (если ты не пролез наверх или не выгрыз зубами диссертацию), престижность тоже не очень (учись, сынок — вырастешь, будешь инженегром), маялись они короче говоря, от безделья в своих НИИ и мечтали о лучшей жизни без КПСС. А если взять творческую элиту, то там совсем всё грустно было… но об этом чуть попозже.

10 марта 1985 года, утро. Москва, здание Моссовета