Петербург на границе цивилизаций - Тюрин Александр Владимирович "Trund" - Страница 25

Уже осенью 1703 свежеиспеченная крепость обзавелась бастионами; трое из них были обращены к Неве, трое на северную сторону, на них было установлено 120 пушек. Собственно, крепость была построена в черновом варианте за 4 месяца, вызвав законное удивление у иностранных наблюдателей.

С 4 апреля 1704 на бастионе, выходящем туда, где впоследствии появится Троицкий мост, зажегся маячный огонь.[44]

В 1704 в Санкт-Петербурге проживало около 3 тыс. чел., а было продано им лекарственной водки из сосновых шишек, помогавшей от дизентерии, 231,5 ведро, по весьма гордой цене в 4 руб. 32 коп.[45] Похоже, что это снадобье действительно помогало.

С мая 1706 г. земляные валы крепости стали менять на каменные стены, точнее обкладывать камнем валы и укрепления – такая облицовка именовалась больверком. И она требовала забойки в грунт большого количества свай. К 1710 половина бастионов уже обзавелась больверком. Высота бастионов достигла 12 м.

По ту сторону протоки, отделяющий Заячий остров, от Городского острова появилось укрепление Кронверк с 80 пушками.

Укрепления же Шлотбурга, бывшего Ниеншанца, были разрушены, чтобы их не захватил противник и не воспользовался неблаговидным образом.

Крепость в устье Невы не имела смысла без создания там же военно-морской базы. В Лодейном поле лихорадочно строились военные корабли. И летом 1703 в Петербург, спустившись по Неве, пришли с Ладоги первые семь кораблей, в том числе фрегат "Штандарт".

Но шведский флот в Финском заливе, и тем более на Балтике, был куда более многочисленным. Обороняться в устье Невы, в случае мощной атаки с моря, было бы неудобно.

Остров Котлин, перегораживающий вход в устье Невы, был выбран для постройки укреплений. К маю 1704 возвели форт Кроншлот – на отмели, идущей с материка к острову с юга. По довольно интересной технологии. Зимой солдаты завозили на лед лес и строили ряжи, заполняя их камнями. А весной лед растаял и ряжи опустились на дно, на них поставили деревянную надстройку и установили пушки. По тем временам это было передовое решение.[46]

Затем были поставлены деревянные укрепления на самом Котлине, на них разместили две батареи. Теперь фарватер простреливался с двух сторон – проход в устье Невы был для вражеского флота закрыт. И, скажем прямо, на века.

Очевидно, весной-летом 1704 Петр Алексеевич пришел к выводу, что в новом городе должен быть не только торговый порт и военно-морская база. Неплохо бы тут разместить столицу со всеми соответствующими учреждениями.

Это означало необходимость дальнейшего покорения балтийского побережья – ведь столица не могла находиться на расстоянии пушечного выстрела от границы со зловредными шведами.

И шведы оперативно напомнили о себе, летом 1704 их восьмитысячный отряд под командованием генерала Майделя (тот сменил почившего Крониорта) подошел к Петербургу с северной стороны. Русские за сутки поставили укрепление на Аптекарском острове – напротив Каменного острова, плюс корабли встали в Малой Невке. 12 июля шведы переправились на Каменный остров, но не выдержали огня русских пушек и отступили к реке Сестра.[47] Того же дня шведский флот под командованием адмирала Депру, после обстрела Кроншлота и Котлина, попытался высадить десант на Котлин. Шведы шли на десантных шлюпках, приняв молчание береговых батарей русских за их отсутствие. На перекатах отмелей они сошли со шлюпок в воду и двинулись к берегу. Но, попав под огонь русской артиллерии и пехоты, бросились обратно к своим шлюпкам.[48]

4 августа 1704 шведский генерал Майдель снова дошел до Петербурга, однако на штурм Петропавловской крепости не решился. Его отряд показался в лесу напротив Городского острова. Там попал под обстрел русского фрегата, направился к бывшему Ниеншанцу на Охтинский мыс и 5 августа стал наводить мост через Охту. Однако с Большой Охты стали стрелять по развалинам Ниеншанца пушки, снятые с кораблей. Генерал Майдель, не мудрствуя лукаво, прислал к русским парламентера, предлагая тихо-мирно сдать шведам Петербург и уйти с Невы, но через три дня сам ушел восвояси, а именно в Кексгольм.[49]

Осенью Майдель совершил новый набег, только на восточный берег Ладоги, но был отбит от Олонецкого уезда. В ответ новгородский воевода Петр Апраксин ходил к шведскому еще Сердоболю (Сортавала).

А в январе 1705 всё тот же Майдель отправился от Березовых островов по льду к Котлину, но был встречен русскими, которые рассеяли его отряд.[50]

Летом 1705 шведы подготовились получше. С моря к Петербургу подошла эскадра адмирала Анкерштерна в 22 вымпела, включая 8 линейных кораблей и 6 фрегатов с экипажем в 2340 человек, а по Карельскому перешейку к городу двинулся десятитысячный корпус Майделя.

У нас на фарватере между Котлином и Кроншлотом было 8 фрегатов, 2 брандера, 7 галер с 350-400 морских пехотинцев на каждом – новорожденный Балтфлот. В западной части Котлина стоял полк под командованием Ф. Толбухина, там находилось две батареи, в том числе одна на Котлинской косе, способная бить и по северному и по южному фарватеру. Ивановскую батарею возвели на мысе южного берега острова Котлин к северо-западу от Кроншлота. Западнее Ивановской батареи, возвели Лесную батарею при 9 пушках. На юго-восточной оконечности острова еще с 1704 стояла Лесная батарея. Поперек фарватера были поставлены плавучие рогатки на якорях.

В самом Петербурге имелось немного войск, около 5500 чел., включая иррегуляров – казаков, татар и калмыков.

4 июня шведский флот пробовал прорваться к Неве, но был отогнан огнем Кроншлота и галер, на которых имелись 24-х фунтовые пушки.

На следующий день шведы пробовали высадиться на Котлинскую косу – пошло 80 плоскодонок с десантом, числом около двух тысяч штыков, успело высадиться чуть более сотни, которые были жестко встречены полком Толбухина. «Наши их так восприяли, что многие забыли назад возвратиться».[51]

6-го июня шведы приступили к ожесточенной бомбардировке Старой и Ивановской батарей и нашего флота.[52] И выслали еще две партии десанта, с которыми без труда управились морские пехотинцы Толбухина.

10 июня шведский адмирал попробовал высадить десант на северо-западной стороне острова, но опять был отбит, потеряв 400 солдат. Попутно выслал корабли, чтобы они прошли между мелями с северной стороны, но и там они были встречены русскими галерами.[53]

Вскоре шведский флот отошел от Котлина ввиду мощного обстрела со стороны котлинских батарей и Кроншлота. Шведы посылали боты и шнявы для промеров северного фарватера, но там их ждали русские корабли.

23 июня шведская пехота и конница переправилась через Большую Невку на Каменный остров, где сожгла три деревни. Ночью собирались переправиться через Малую Невку на Аптекарский остров. Однако сделать этого не сумели, а к утру следующего дня шведы были выбиты с Каменного острова, потеряв убитыми 142 чел.

30 июня Майдель переправилась через Неву у Тосно, имея целью Шлиссельбург и угрожая отрезать молодой город от остальной страны. Однако конный отряд Д. Бахметева, казаки М. Зажарского, шедшие по берегу, и полки Шарфа и Стрекалова, идущие на судах по Неве, настигли Майделя у Пильной мельницы в 12 верстах от Шлиссельбурга. Шведы, не сдюжив в битве, быстро переправились снова на правый берег Невы и в трех верстах от Шлиссельбурга напали 5 июля на наше укрепление при реке Черной, где было всего двести русских. Наши не сдались, отбили три атаки Майделя, и тот вынужден был уйти ни с чем в Выборг.[54]