Мия. Гравитация Vs Свобода (СИ) - "Devi Ant" - Страница 17

Айслер у бара, его не видно, но слышен его голос:

— Поэтому с заключением стратегического соглашения с ADI Authority нельзя тянуть. Если мы говорим об укреплении позиций Сардинии.

Он с напитком проходит к креслу и садится «в профиль».

— ADI ускорит ребрендинг. — Поддерживает европеец с русыми волосами и тоже идет к креслу. Занимает позицию по другую сторону от дивана.

Из разговора понимаю, что Катар владеет сардинским холдингом, куда входит вся недвижимость. Но некая ADI Authority готова с ними сотрудничать или, скорее, их поглотить. И кто владеет этой компанией нетрудно догадаться.

И все-таки, кто эти европейцы?

— Что ж вы сидите в темноте! Мне бы вас разглядеть получше! — на эмоции интереса.

Внезапно на всей яхте вспыхивает свет. Освещая все вокруг. В том числе и меня. Да такой яркий, что где-то слышатся голоса «проверь электросистему». С электростстемой у меня давняя дружба — когда-то ее родную я вырубила и в машине.

Ловлю на себе взгляд Айслера и двух европейцев и машинально делаю резкий шаг назад. Чертов Ктулху. Мне следует научиться контролировать свои позывные. Кривлюсь. Меня заметили.

— Наверху не спят… — от брюнета с другим европейцем.

И создается впечатление, что мужчины не удивлены моему присутствию и пребыванию в королевских покоях на палубе владельца.

Стыдно ли мне, что меня поймали с поличным? Совершенно не стыдно. Я хочу знать как можно больше об отельном бизнесе и Айсе и если бы спала — пропустила самое интересное. Бросаю на себя взгляд. Я в кардигане и в носках. Не самый светский вид. Но и его я не стесняюсь. Вполне прилично. Такой… домашний look.

Поправляю волосы. Подхожу к краю перил. Смотрю на Айслера. Мне кажется, или он понял кто устроил световое шоу?

— Спускайся. — Одним словом. Но зол он или нет, не пойму.

Глава 16. Каре

Прежде чем выйти к гостям, иду в гардеробную. Натягиваю джинсы с футболкой и зачесываю волосы в высокий хвост. Макияж — нет. Будет казаться, будто я хочу им понравится. А у меня нет такой цели.

Как там сказала Палома про “заявить о своей красоте”? Ну, сейчас у меня нет такой цели. Продолжаю придерживаться стиля кэжуал.

Черт, единственное — символ на лбу не до конца оттерся. Возможно, из-за серебристо-белого люминофора, добавленного в краску. Девочки в салоне предупреждали, но кто же знал, что ночью меня будут представлять высоким гостям.

Ладно, думаю в неяркой подсветке никто не увидит. — Отмахиваюсь. Но мой взгляд падает на украшения. Вспоминаю разговор с Карлой, и рука сама тянется к черному браслету.

Пусть ведьмин камень мне поможет. Не знаю в чем, но так надежнее. Не забываю и о кольце с танзанитом. Третий глаз тоже не помешает.

Натягиваю худи, балетки и спускаюсь в лифте на основную палубу, пряча кольцо в кармане. Немного подтрушивает. Скрываю нервный вайб за официальной улыбкой. Но руки ледяные.

Пока иду по палубе, пытаюсь определить, где мне обосноваться.

Стоять не хочу — я им не музейный экспонат или аукционный лот, чтобы меня рассматривать. А сесть… Только если на диване рядом с итальянским президентом. Тоже как-то крипово… Будто я девушка из эскорта. Есть еще один вариант — на колени к Айслеру. Мысленно закатываю глаза. «Ага. Щас. Бегу, волосы назад». Одно дело — придерживаться ice-имиджа на пати, другое дело заявить об этом в узком деловом кругу, где обсуждается бизнес. Не хватает только какого-нибудь леопардового стрейч-платья с глубоким декольте и образ эскортницы на консумации готов.

Ладно. Встану позади его кресла — единственное место, откуда я смогу видеть всю компанию. К счастью, дилемму решил Айслер.

Как оказалось у барной стойки стоял стюард, которого я не могла видеть из засады наверху. Айс подает ему знак, и тот без лишних вопросов подтягивает еще одно кресло.

Правда, несмотря на «заботу», позвоночником чувствую, что хозяин «Ледника» недоволен. Можно, конечно, прикинуться дурочкой и непонимающе хлопать глазами с видом «при чем тут я. Проверяйте электросистему». Но что-то мне подсказывает, что Айс догадывается о моих странностях. Которые, к слову, в последнее время все больше набирают силу.

— Мия, — коротко представляет меня гостям Айслер, и мужчины слегка улыбаются с видом «ну мы уже поняли, что она твоя, и даже не смотрим в ее сторону». [Игра слов. Mia — с испанского и итальянского переводится как «моя»]

Однако, за ироничными масками прячутся внимательные взгляды. От чего чувствую себя в эпицентре перекрестного обстрела. А еще злюсь. На свое имя. Хочу, чтобы меня воспринимали, как отдельную личность вне рамок гендерности.

Сажусь в кресло рядом с Айслером. Рассматриваю каре визитеров. Но почему-то он не торопится представлять мне гостей. Возможно, думает, что их имена в этом не нуждаются.

Двоих-то я точно знаю, а вот с европейцами, как я их назвала мистер X и мистер Y, беда. Не могу вспомнить. Но личности интересные. У мужчины с русыми волосами необычный мужской перстень с огромным бриллиантом на безымянном пальце. Брюнет одет в рубашку навыпуск с длинным рукавом, а на левой кисти перчатка. Можно было бы подумать, что у него что-то с рукой, но нет. Он свободно ею управляет. И глаза странные — будто немного затуманенные поволокой. Но это не отталкивает.

Отмечаю, что ни о чем не спрашивают. Кто я, откуда. Чем занимаюсь. Будто это уже не имеет никакого значения, если я нахожусь в этой точке. Рядом с Айслером. И размещена в его спальне.

Араб скользит взглядом по моему лицу и платиновым волосам. Чувствую — понравилась. Но угрозы быть взятой в гарем не наблюдаю. Зато европейцы акцентируют внимание на моей гетерохромии и лбу. Чертов Ктулху. Кажется, заметили рисунок. Я надеялась, что в слабой подсветке символ будет не виден. Но теперь понимаю, что «ксенон» каким-то образом лишь усилил свечение, как ультрафиолет в ночном клубе.

Комплексую ли я по этому поводу? Совершенно нет. Я не скрываю свой третий глаз. Как там в сказке у Пушкина «а во лбу звезда горит»…? Пусть горит. Я не возражаю.

Услужливый стюард, который мне уже знаком, становится рядом со мной. Немного наклоняется. Ждет, когда я закажу напиток. Логично. Все сидят со своей порцией спиртного. Как в баре. Хотела бы выпить вино или бейлис, но отодвигаю эту идею. Мне нужна ясная голова.

— Бокал зельтерской, пожалуйста, — делаю короткий заказ, и ловлю на своем лбу очередной взгляд светловолосого европейца.

— Как вам Сардиния, Мия? — вопрос от итальянского главы.

Опять начинать по новой восхвалять Сардинию? Или не притворяться, что я не слышала их разговор о модификациях и усовершенствованиях Косты-Смеральды.

Вспоминаю слова Айслера «скажи правду», и решаю придерживаться той же политики.

— В Испании и Франции тоже превалирует средиземноморский стиль, но все же более элегантный.

— Коста-Смеральда более уединенная. Закрытая. В сочетании с чистыми пляжами, элитарная. — Парирует итальянец. — Это часть имиджа.

— Уединенность и чистые пляжи стоят дорого, не спорю. Но весь этот саманный мирок требует ребрендинга. Возможно, в середине прошлого века он и выглядел, как ноу-хау, но не сейчас. По крайней мере, чтобы позиционировать его, как лакшери. Особенно следующему поколению.

— Молодые тик-токеры и блогеры продолжают прославлять Коста-Смеральду, как один из лакшери резортов.

— Дань традиции. Гонка за популярностью. Игра на публику. Поддержание своего лакшери-имиджа, — жестко стою на своей позиции, несмотря на то, что моим оппонентом является итальянский глава.

— Вы преувеличиваете проблему.

Понимаю, что нужно оперировать цифрами. Но их у меня нет. Есть пара фактов и чутье, и оно подсказывает, что я вижу ситуацию верно.

— Насколько знаю, культовый клуб «Billions» [название изменено], несмотря на депозит в 500 евро за вечер, так и не смог подняться до прежних высот после реопена. Как и многие мишленовские рестораны на Коста-Смеральде. Если раньше они функционировали нон-стоп, сейчас открываются только на горячий сезон. Из-за нерентабельности.