Развод. Я смогу без тебя - Хол Иден - Страница 2

Я замираю, будто кто-то поставил время на паузу.

– Что ты сказал? – моя улыбка плавно тает.

– Я. Подаю. На развод, – четче произносит он, чтобы не осталось никаких сомнений.

Глава 2

– Ты пошутил? – медленно убираю свою руку от его, но Виктор смотрит на меня с застывшим выражением лица и совсем не похоже, что он сейчас начнет смеяться и говорить что-то типа: «ага, попалась, я прикалываюсь!».

– Нет, я не пошутил.

И все, молчит. Продолжает на меня смотреть, будто этих слов должно быть достаточно, чтобы все объяснить.

– Ты с ума сошел?

– А похоже? – муж берет красную салфетку и вытирает губы. – Я полностью вменяем, и это решение принял давно.

– Давно? – переспрашиваю как попугай, потому что я слышу слова, я фиксирую звуки, но я не могу уложить в своей голове их смысл. Этого просто не может быть.

Тело наливается странной тяжестью.

– Послушай, – сцепляет пальцы в замок на столе, словно отгораживаясь от меня забором. – Я хотел поговорить об этом дома, но раз уже ты захотела гульнуть напоследок, то решил сделать тебе такой прощальный подарок. Я за все заплачу. Можешь заказать себе это горящее мороженое.

– Я не хочу, – голос сковывает боль, ползущая от самого горла к груди. Мне кажется, я сплю, это все не по-настоящему.

Ну нет же!

Поправляю пальцами длинные волосы, хоть они и так в порядке, мои руки дрожат. Я как будто попала в дикую параллельную реальность, где все наизнанку.

– Как ты можешь такое говорить? Витя?

– Ртом, Станислава, – звучит почти грубо, но я вижу, что за этим муж тоже скрывает волнение. – Ты будешь десерт или нет? – тут же поднимает руку и зовет официанта, я смотрю на него как на умалишенного. Может он перепил? Но бокал едва наполовину пуст.

– Принесите, пожалуйста, мороженое…

– Не надо! – прерываю его. – Счет и побыстрей.

Виктор стреляет в меня острым взглядом.

– Несите счет, – кивает официанту. – Как я и сказал, я за все заплачу.

– Ты не сказал главного, – чуть наклоняюсь в его сторону, хоть в теле ощущение, что я сейчас рассыплюсь на куски. Так тяжело и больно от каждого удара сердца. – Почему? Витя, что ты творишь?

– Виктор. Я больше не Витя… для тебя.

– А для кого? – спрашиваю на автомате.

– Для мамы и… другой женщины.

Отшатываюсь от него, врезаясь в спинку стула, кровь отливает от лица и устремляется, судя по всему, в ноги, потому что они теперь словно из бетона и приросли к полу.

– Ты мне изменяешь?! – еще один удар выбивает из меня оставшийся воздух.

Виктор коротко оглядывается по сторонам, будто не хочет, чтобы нас услышали. Но в ресторане людно и шумно, здесь всегда полно народу.

– Нет, Станислава, я ухожу к другой женщине, потому что я ее люблю.

Он будто не слышит моего вопроса.

– А в чем разница? Ты мне изменяешь! – повышаю голос, который срывается в конце, меня начинает трясти.

– Давай не будем устраивать прилюдные разборки, зачем тебе это? Чтобы все знали, что ты мне больше не интересна?

Зажимаю рот рукой. Да как же так-то? Что значит, не интересна?

Не могу поверить, что это происходит со мной на самом деле, что это не страшный сон, в котором я застряла в ночь перед отъездом сына. В висках пульсирует, вопрос так и просится на язык.

Но подходит официант и приносит чек с терминалом для оплаты. Муж так спокойно, будто бы ничего и не происходит, со всем этим разбирается, что я вновь моргаю, не в силах понять. Это на самом деле он или нет?

Я встаю резко, стул со скребущим звуком отъезжает по полу. Иду мимо столиков и почти не разбираю дороги, со мной кто-то прощается, желает хорошего вечера, но я будто глохну к прочим звукам.

Слышу только стук и звон, треск рвущегося на части сердца.

Я на улице и вокруг меня ночь, она подсвечена яркой огненной вывеской ресторана, которая переливается как языками пламени. А я будто горю заживо, чувствую, как обугливаюсь снаружи и внутри. Под ребрами все скукоживается и чернеет.

– Что ты сбежала? – Виктор появляется, и я не понимаю, сколько прошло времени, стою на тротуаре и смотрю в одну точку. Перед моими глазами последние дни нашей совершенно нормальной, обычной жизни. Где и когда она успела вот так измениться?

– Я вызову такси.

– Как давно? – разворачиваюсь к нему и хватаюсь за ворот рубашки, – как давно ты обманываешь меня? Врешь вот так запросто в лицо?

– Какое это имеет значение? Факта это не отменит, наш брак себя изжил!

– Изжил? Ты… – задыхаюсь, – ты же каждый день смотрел мне в глаза, вел себя, как обычно. Целовал утром и вечером, – натягиваю рубашку, а он смотрит и смотрит, на то, как меня разрывает. – Ты спал со мной! И вот так запросто… трахал кого-то еще?!

Чуть кривится.

– Какое мерзкое слово. Я не трахал, а занимался любовью.

Пальцы разжимаются, и я провожу ладонью по лицу. Моргаю, глаза горят, но слез просто нет.

– Любовью? А как же я? А как же мы?

Поправляет воротник.

– Тебя я тоже когда-то любил, но любовь иссякла, кончилась. Ты меня больше не привлекаешь как женщина.

– Но у нас же семья! У нас сын! Мы же поклялись другу-другу, мы женаты!

– Это всего лишь штамп в паспорте! – все же вспыхивает хоть какими-то эмоциями, – краска на бумаге! Что она может против настоящих чувств?

– Каких к черту чувств? Ты… ты… предатель! – замахиваюсь и бью его ладонью по щеке. Голова Виктора дергается, на щеке расцветает красный след.

Но горящая от удара ладонь не заглушает боль внутри, и я не могу этого понять! Почему он так поступил со мной? Ведь мы по-настоящему любили! Мы были счастливы! У нас было все! Квартира, достаток, сын, семейное счастье до последней мелочи!

Все было идеально!

Чего. Ему. Не хватало?

– Я хотел поговорить с тобой как со взрослым разумным человеком, а ты закатываешь истерики! – злится, потирает щеку. – Ты еще в лицо ногтями вцепись как дикая кошка! Что ты от меня хочешь? – взмахивает руками, – я был с тобой честен, и ты должна быть за это благодарна!

– Благодарна? – шепчу в шоке, – за то, что ты разрушил наш брак? За предательство и удар в спину? Да ты… ты просто выпотрошил меня наживую своей честностью!

– А что лучше бы я молчал и продолжал тайком встречаться с моей любимой?

– Любимой, – закрываю глаза и вдыхаю, сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Пусть эта боль меня отвлечет. – Господи, дай мне силы.

– Такси приехало, садись, – слышу голос мужа.

Нет. Я даже не знаю, как его теперь называть. Как может быть мужем человек, который вот так вот запросто растоптал восемнадцать лет нашего брака, как будто они ничего не значили! Будто это не половина нашей жизни!

Мы же и не знали другой взрослой жизни, как друг с другом!

Весь мой смысл был в нем и сыне!

А теперь я для него… Никто?

– Такси? Иди ты к черту, Витя, – подчеркиваю имя и это точно не то ласковое, которым я звала всю нашу жизнь. Не нежное и мое любимое.

Это словно новый набор неизвестных букв.

Я не знаю больше, что это за человек.

Физически не могу находиться рядом с ним, меня сжирает невыносимое и мучительное чувство полнейшего и наиподлейшего предательства.

Я разворачиваюсь и иду прочь, ветер в спину треплет распущенные волосы, кидая их в лицо. Пряди размазывают сбегающие горячие слезы.

– Ну и куда ты пошла? Уже поздно! Я не буду ждать, пока ты нагуляешься! – слышится его крик вслед.

Даже оборачиваться не буду, вытираю щеку ладонью. За такое он недостоин даже моего взгляда.

Предатель! Сволочь!

Улицы центра города хорошо освещены, все еще по-летнему тепло и гуляют парочки, припозднившиеся работники спешат домой. Но чем дальше я иду в спальные районы, тем прохожих становится меньше. Но я даже не могу думать, чтобы чего-то испугаться.

Слишком больно вообще о чем-либо думать. Я словно впадаю в самый настоящий шок, и мои мысли замораживаются.