Выброшенная жена для генерала дракона (СИ) - Юраш Кристина - Страница 4

— Э-э-э, полегче! Ты ж не на балу! Рано тебе еще плясать! — буркнула бабка. — И кто же это тебя так «раскрасивил»? Где это тебя так «разукрасило»?

— Свекор, — сглотнула я.

Меня передернуло от воспоминаний.

Вот сказала слово, а устала, словно лопатой весь день махала. Даже в глазах потемнело.

— Извините… — прошептала я, пытаясь удержать себя в сознании. — У меня и в мыслях не было вас обременять…

— Да уж, лежи, — махнула старушка рукой, будто отгоняя муху. — Что уж тут поделаешь. Всё равно никто не купил сегодня «Зелье от храпа», а оно так и просится в помойку. Зато оно в чувство приводит неплохо, как показала практика.

— Кто вы? — слабым голосом спросила я, глядя на неё с осторожным и усталым любопытством.

— Марта. Владелица этой вот… — она обвела рукой помещение, — великой аптеки, гремевшей когда-то на всю столицу! А теперь пищит, как мышь за помойкой. С тех пор как мужа моего, покойного Артура, в землю закопали, всё пошло наперекосяк. Раньше сюда герцоги ездили! А теперь — только те, у кого понос, припадок или похмелье!

В этот момент где-то звякнул колокольчик.

Боже, как по голове кувалдой!

Я поморщилась.

— А, вот и клиент! — оживилась Марта и, прихрамывая, вышла в торговую часть, скрипнув дверью.

Всё! Хватит разлеживаться! Давай, Эгла! Поднимайся!

Я с трудом приподнялась, встала и нетвердой походкой направилась к двери. Остановившись, я заглянула сквозь щель, чтобы увидеть ту самую аптеку.

В аптеке стоял мужчина — невысокий, в поношенном сюртуке со следами неумелой починки.

Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, будто стоял на горячих углях. Он то и дело поглядывал на дверь, будто собирался сбежать.

— Д-добрый день… — пробормотал он, глядя в пол. — Да-дайте, пожалуйста… зелье от… ну… вы понимаете… — он замялся, покраснел до корней волос. — У меня это… внутри… ну… сами…

Марта уставилась на него, прищурившись, а потом как выдаст то, от чего у меня волосы на голове защевелились!

Глава 6

— Что это ты прямо как на светском рауте! — рявкнула она покупателю. — Так и говори: «Бабка, у меня понос, как у коня от ромашки!» Или мне угадывать?

Мужчина сжался в комок, сгорая от внутреннего стыда.

— Ну… ну да… что-то живот крутит… сильно… — пробормотал он себе под нос.

— Вот молодец! — Марта развернулась к полкам, вытащила пузырёк с мутной жидкостью и швырнула ему в грудь.

Он едва поймал.

— На, держи. Три капли в рот! Не надо заливать туда, откуда льется! Только в рот! До трех точно считать умеешь? А то потом в соседнюю лавку за гвоздем придешь!

Пауза. Бабка пригляделась к нему, будто вдруг заметила нечто драгоценное.

— Ой, влюблена я в твою задницу! — воскликнула она вдруг, хлопнув себя по колену. — Никогда не говорила мужику, что у тебя такая красивая задница! А у тебя, милок, она просто прелесть… потому что денежку мне приносит!

Она раскатисто рассмеялась — так, что с полок чуть не посыпались банки.

Мужчина покраснел ещё сильнее, сунул деньги на прилавок и едва не убежал, споткнувшись о порог.

Я отпрянула от щели, прижав ладонь ко рту.

Боже… неудивительно, что аптека пришла в запустение. С таким сервисом и болеть перехочется!

Марта вернулась, всё ещё посмеиваясь, и вытерла руки о фартук.

— Кажется, я догадываюсь, почему аптека в таком… эм… грустном положении, — прошептала я.

— Ишь ты! — посмотрела на меня Марта, приглядываясь. — Только не говори, что понимаешь! А то ученых много, а умных с гулькин нос!

— Нужно чуть помягче с клиентами. Поделикатней… — начала я, стараясь искренне помочь.

— Помягче? — хмыкнула она, заметив моё выражение. — Думаешь, надо сюсюкаться? «Ой, милостивый господин, ваш животик так страдает»? Ой, да обойдутся. Сначала стоят и что-то мяукают, а ты поди разберись, что у него там! А потом дашь что-то не то! Я ж не гадалка-то! Гадалка у нас напротив! И то я лучше ее судьбу предсказываю! А ты, если у нас такая грамотная, то будь любезна! Помогай! Работа всегда есть!

Она подошла к шкафу, вытащила огромную книгу в потрёпанном переплёте и с грохотом швырнула на стол.

— Вот. Наследство от Артура. «Трактат о целебных смесях и ядовитых истинах». Пятнадцать лекарств из этой книги я делать умею. Остальное — магия, алхимия, хвощ знает что. Но муж перед смертью сказал: «Марта, делай всё, как в книге, — и не ошибёшься». Вот и делаю.

Понятно. Ассортимент маленький. Но это поправимо.

Я смотрела на книгу. На её руки — грубые, в мозолях, но уверенные.

— А… а лекарства… они работают? — поинтересовалась я, вдыхая запах трав.

— А ты как думаешь? — прищурилась Марта, глядя на меня. — Синяков нет, голова не болит, даже сознание не теряешь каждые пять минут. Значит — работают.

Она подошла к сундуку в углу, порылась и вытащила простое, но чистое платье цвета выцветшей лаванды.

— Переодевайся. Отмывайся. Вон за дверцей удобства. А потом поешь и потолкуем! А я пока посмотрю, что у нас заканчивается, окромя моего терпения!

Я замерла, понимая, что сейчас самое время признаться!

Глава 7

— Скажу сразу, я плохо разбираюсь в местных травах, — осторожно произнесла я.

— Я тоже! Но ничего! Тут всё написано! — отрезала Марта, любовно гладя обложку книги. — У меня с мужем детей не было. А ты… — она пригляделась ко мне, будто оценивая не лицо, а душу, — глаза у тебя не трусливые. Если будешь хорошо работать — оставлю тебе эту аптеку в наследство. А пока давай! Мойся и приводи себя в порядок! Может, если девка молодая за прилавком стоять будет, то и покупать охотней станут! В магазинах это работает!

Я сжала платье в руках. Оно пахло сушёной мятой и дымом. Впервые за эту ночь я почувствовала какое-то спокойствие. Я приложила платье к щеке, словно пытаясь привыкнуть к новому запаху. Запаху новой жизни.

— Спасибо, — сказала я тихо.

На глазах выступили слезы благодарности.

Вот так просто приютить незнакомую женщину может далеко не каждый!

— Да брось! — махнула старуха. — Лучше скажи, как тебя зовут, а то уж больно неудобно «эй, ты» кричать.

Я замерла. Имя… Оно казалось таким далёким. Такой роскошью. Той, что у меня пытались отнять.

— Эглантина, — сказала я чётко. Не шёпотом. Не как просьбу. А как заявление.

— Эглантина, — повторила Марта, будто пробуя на вкус. Потом хмыкнула. — Ну, Эглантина… Добро пожаловать на работу. А теперь иди мойся!

Я вымылась в теплой воде, нюхая травяное мыло. Я балдела от этого запаха. Мне казалось, что я на лугу. И если закрыть глаза, то видишь, как шелестят травы, нагретые солнцем.

Поправив платье и завязав его на талии, я прижалась носом к плечу и вдохнула его запах.

Чтобы осознать.

Чтобы поверить.

В доброту.

В помощь.

В милосердие.

Марта стояла у большого деревянного стола, навалившись на него всем весом, будто пыталась удержать его от бегства. Перед ней — кучка сухих корней, горсть высушенных лепестков и пузырёк с мутной жидкостью, из которой, похоже, уже выдохлась вся магия.

— Вот! Готово! — буркнула она, не глядя на меня. — Зелье от головной боли. Самое ходовое. Хотя, судя по тому, сколько я его сварила за неделю, ходит оно только по моим полкам.

Она сгребла всё в миску, не отмеряя, не взвешивая — просто «на глазок». Потом плеснула в котёл воды, бросила туда смесь и зашептала что-то под нос, постукивая пальцем по краю. Зелье вспыхнуло магией, а потом померкло, превратившись в мутное варево.

Я стояла рядом, сжав губы. Всё во мне кричало: «Нет! Так не делают!»

— Марта… — осторожно начала я, чтобы не обидеть. — Можно… попробую я?

Бабка прищурилась, как будто я предложила ей вымыть ноги в её же зелье от подагры.

— Ты? А ты хоть знаешь, что крапива с шалфеем — не одно и то же?

— Знаю, — сказала я твёрдо. — Но мне нужны весы.

— Весы? — фыркнула она. — У меня всё на совесть! И на глаз! А совесть у меня, между прочим, точнее твоих весов!