Спасение Веракко (ЛП) - Эвелин Виктория - Страница 31

Он думал, что воздержание от физических отношений поможет ему не привязаться к Лили, но оказалось, что само её присутствие уже тянуло его к ней — так, как не случалось раньше. Когда она плакала, он чувствовал, будто в грудь ему вонзили шип. Когда она была счастлива, он изо всех сил старался подавить улыбку.

Глаза Лили были слегка расфокусированы, и на губах играла улыбка.

— Мне тоже никогда не разрешали есть сладости. То есть, сахар. Если я находила что-то сладкое в лесу, то могла это съесть. Но когда моя тётя Синди присоединялась к нашим походам, она тайком приносила мне конфеты. Я до сих пор помню, как впервые попробовала шоколад с арахисовой пастой. Думаю, именно в тот день я решила, что хочу освободиться от опеки. Этот маленький кусочек конфеты заставил меня задуматься, что ещё я упускаю.

Она закатила глаза.

— Много чего, как оказалось.

Ему следовало бы продолжить работу, развести огонь или принести воды, но он не мог сдвинуться с места. Разве было что-то приятнее, чем просто находиться рядом с ней? Слушать её голос, наблюдать, как она двигается?

— Освободиться от опеки? — слово оказалось ему незнакомым.

Закончив с постелью, она потянулась за палочкой для растопки, но он выхватил её раньше. Лили недовольно надула губы.

— Ты делал это последние два дня. Теперь моя очередь.

Веракко проигнорировал её комментарий и начал разжигать костёр.

— Освободиться переводится как «освободиться». Ты освободилась?

Она выглядела так, будто хотела возразить, но вместо этого махнула рукой.

— В каком-то смысле. Там, откуда я родом, родители несут юридическую ответственность за детей до их восемнадцатилетия. Если ребёнок подаёт заявление на освобождение до этого возраста, это значит, что он сам за себя отвечает.

— Твои родители плохо к тебе относились? — спросил он.

— Нет, совсем нет! Просто я не хотела жить так, как они. Они предпочитали жить в лесах, создавать свои инструменты и общаться с природой. А я хотела быть среди людей и технологий, есть переработанную еду. Хотела носить неудобную одежду и спать в настоящей кровати, которую не нужно носить с собой весь день, — Лили пожала плечами.

— Требовательная ты, — улыбнулся он.

Она ответила улыбкой.

— Возможно, ты бы не подумал так, глядя на меня сейчас, но я обожаю комфорт цивилизации. На самом деле, я даже стала немного снобом.

— Сомневаюсь, — сказал Веракко. Он едва слышал от неё жалобы, если не считать первых дней, когда она жаловалась на него.

Лили положила дрова в маленький костёр, который он начал разжигать.

— Поверь мне, как только мы найдём Алекс, и у меня будет немного денег, первое, что я сделаю, — отправлюсь в спа, а потом лягу в кровать, — её щеки покраснели, и она прикусила нижнюю губу. — То есть, ты покажешь мне, где можно найти кровать.

Он точно знал, в какую кровать он бы хотел её направить.

— Я с удовольствием оплачу поход в спа, — ответил он. — Это как минимум, что я могу сделать.

— Ну, я бы хотела отказаться, поскольку я независимая женщина, какой себя считаю, но, учитывая, что у меня сейчас есть только одежда на мне и моя обаятельная личность, как я могу отказаться от небольшой помощи от друга? — Её улыбка на мгновение пропала, и в глазах появился беспокойный взгляд. — Веракко, что будет со мной? Есть ли тут приюты для бездомных или место, где я смогу остановиться, пока не найду работу?

Её нахмуренные брови заставили его нервничать. Он хотел сказать ей, что позаботится обо всём и никогда в жизни ей не придётся бороться за выживание, но он не мог пообещать ей этого сейчас.

— Тебе не о чем беспокоиться. В большинстве городов этой планеты гражданам предоставляется бесплатное жильё, еда, одежда и медицинская помощь. Если ты выйдешь замуж… — Веракко отвёл взгляд, скрывая свою гримасу и появившийся в горле рык, — …твой муж обеспечит тебя всем, что нужно, сколько бы времени вы ни были вместе.

Лили замолчала, обдумывая его слова.

— Ты думаешь, что когда-нибудь захочешь выйти замуж? — спросил он, пытаясь скрыть слабую нотку интереса в голосе.

— На Земле, нет. Мой последний парень сделал мне предложение, но я отказалась. Ты сказал, что здесь это по-другому, правда? Всего на несколько месяцев. В чём тогда смысл? Это больше похоже на свидания.

Веракко почувствовал смешанное чувство ревности и одобрения, когда услышал, что она отказалась своему парню. Он следил, чтобы голос был ровным, когда ответил:

— Основная цель брака здесь — это беременность. Как я уже говорил, наш народ на грани вымирания. Женщины заключают краткосрочные браки, чтобы решить, хотят ли они иметь детей от своих мужей, и затем либо продлевают брак и пытаются забеременеть, либо переходят к другому мужчине.

— Что будет, если женщина выйдет замуж, но решит не пытаться завести детей?

— Если будет ясно, что она намеренно не стремится к беременности, это будет означать, что мужчина ей не подошёл. За это не накажут, но мужчине будет сложнее заключить следующий контракт.

Губы Лили сжались.

— Ну, определённо, пока никаких браков для меня. Я не уверена, что вообще хочу иметь детей.

— Это причина, по которой ты отказала своему парню? — спросил Веракко, запинаясь на непривычном слове «парень». Он хотел не повторять ошибок, которые допустил её предыдущий партнёр.

— Нет. На Земле брак устроен иначе. Он должен быть на всю жизнь, и, в идеале, люди должны жениться, потому что они любят друг друга и хотят быть вместе навсегда. Нейтан был милым, но я просто не ощущала «этого чувства».

— Чувство? — Лили поднесла руки к костру. — Знаешь, то чувство. Искра. Ощущение, что ты не можешь прожить и минуты, не видя другого человека. — Пожав плечами, она продолжила: — В любом случае, я не уверена, что верю в брак как нечто долговременное. Пятьдесят процентов заканчиваются разводом. — Лили поморщилась в отвращении. — Ты знаешь, сколько из моих клиентов-мужчин в салоне, состоящих в браке, пытались со мной заигрывать? Такое чувство, что им все равно, что они женаты. Ужасные люди. И это не говоря о парнях, которые «случайно» забывают упомянуть, что у них есть девушки.

Черт возьми, а она считает Зириту моей девушкой? Он не понял все фразы, которые она использовала, но суть была ясна. Он технически не был женат, но в его культуре это было почти то же самое, и он бы поставил на то, что Лили тоже так бы подумала.

Стоит ли сказать ей о Зирите сейчас? Нет, решил Веракко. Я не собираюсь жениться на Зирите. Я найду лазейку в контракте и как-то заставлю Лили согласиться остаться со мной. Здесь нечего раскрывать.

Лили продолжала, не осознавая внутреннего смятения Веракко.

— Мои родители были женаты всю мою жизнь, но они были больше как компаньоны, чем что-то еще. Друзья, которые хорошо работали вместе. Если у них когда-то была искра, она давно погасла к тому времени, как я выросла. Я не хочу закончить так.

Веракко провел рукой по волосам, испытывая желание что-то бросить. Лили не хотела ни клеканийского, ни земного брака, и она могла не захотеть даже детей. Ему никогда особенно не хотелось иметь детей, но он и не задумывался об этом сильно. Ребенок был бы благословением, и его обязанность — сделать все возможное, чтобы у него был ребенок. Желание иметь ребенка никогда не входило в уравнение. Веракко задумался об этом на мгновение. Когда перед ним возник образ Лили, укачивающей маленькую девочку с карими глазами, тепло разлилось по его груди, и он выругался.

Она подняла бровь и посмотрела на него.

— Ты хочешь жениться?

Как и в случае с вопросом о детях, никто никогда раньше его об этом не спрашивал. Хотел ли он? Для него было честью быть выбранным для брака, это было то, к чему стремились все мужчины. Он никогда не думал об альтернативе. Если он что-то знал наверняка, так это то, что он не хотел краткосрочного брака. Он хотел спутницу — Лили — на всю жизнь. Но этот разговор только усложнил ситуацию. Если он скажет ей правду и признается, что хочет быть с ней, он может её отпугнуть.