Освобождение Луки (ЛП) - Эвелин Виктория - Страница 4

— Как? — придушено пропищала Элис. Сотни ужасающих вариантов крутились у нее в голове.

Хелас уклончиво пожал плечами.

— Если одного твоего присутствия окажется мало, ты прикоснешься к нему. Если и это не сработает… что ж, я что-нибудь придумаю.

На глазах наворачивались слезы. Элис безумно хотелось свернуться калачиком в углу и пожалеть себя, но момент был неподходящий. Девушка заставила себя выпрямиться и спокойно посмотреть на безумного экспериментатора.

Мило улыбнувшись как ни в чем не бывало, Хелас быстрым шагом направился к двери. Указав на поднос с едой, он сказал:

— Завтра тебе принесут еще еды и воды. Приятных снов.

Как только за мужчиной с громким лязгом закрылась металлическая дверь, Элис без сил опустилась на пол. По щекам покатились покатились горячие слезы, а из груди вырвались громкие болезненные всхлипы.

Как могла ее тихая спокойная жизнь так резко измениться? На Землю не вернуться. А если Хеласу удастся провернуть свой безумный эксперименты, она навсегда останется в этой комнате бесконечно беременная или пытающаяся зачать.

Помощи ждать не откуда. Людей на этой планете не было. Элис придется действовать в одиночку.

Завтра она будет сильной. Завтра она сделает то, что должна сделать, чтобы выжить. А сегодня она позволит своей боли и печали выплеснуться наружу.

По ощущениям Элис проплакала несколько часов, пока усталое тело не выключилось прямо на холодном бетонном полу. Снились девушке глаза цвета оникса.

Глава 2

Элис бродила по своей комнате и в сотый раз осматривала голые стены. Часов не было. Насколько она знала, она могла проспать и два часа, и двенадцать.

Было очень мало вещей, на которых Элис была одержима. В большинстве случаев она даже считала себя спокойной. В ее доме мог быть беспорядок, и это ее не расстраивало. Еда могла быть немного слишком холодной. Мятая одежда не была поводом для беспокойства. Но незнание, который час, всегда вызывало у нее беспокойство. Не то чтобы она что-то делала с этой информацией. Она не приходила строго рано или постоянно опаздывала. Ей просто нравилось чувствовать комфорт от знания.

То, что ее наручные часы перестали работать за день до того, как ее похитили, было полным невезением. Или это было предзнаменованием? В то время она не придала этому особого значения. Просто еще один электронный сбой после длительного использования. Все равно у нее всегда был с собой телефон, а на бирюзовом велосипеде, на котором она повсюду ездила, на руле были вмонтированы часы.

Она начала грызть свои короткие ногти. Оторванная от всего, что она знала, от всего своего жалкого существования на Земле, и у нее не было даже маленького утешения в том, чтобы знать время. В этот момент она согласилась бы даже на солнечные часы. Ее шаги замедлились, и она прищурилась, глядя в потолок.

Это будет уже не то солнце. Сколько длятся дни на этой планете?

Она издала короткий вскрик в пустую комнату, уперев руки в бока. Единственное, на что она могла рассчитывать, единственное, что никогда не должно было меняться, теперь было неопределенным.

Это чушь собачья! — думала она, покусывая кутикулу указательного пальца и продолжая расхаживать взад-вперед.

Она зациклилась на чем-то, что не имело значения. Она поняла это. Тот факт, что здесь не было часов, был далеко не таким стрессовым, как мысли о том, что может случиться с ней здесь, но она не могла сосредоточиться на этом слишком долго без того, чтобы страх не начал нарастать, а это было неподходящее место для приступа паники.

Каждый тихий звук, который она слышала, уже заставлял ее вздрагивать и бежать в ванную. В любую минуту они могли войти в дверь, чтобы забрать ее, и она все еще не была уверена, что ей следует с этим делать. Бороться с ними зубами и ногтями?

Смирись с этим и поищи возможность сбежать, — сказала она себе. Сейчас не было смысла бороться. Вероятно, это сделало бы ей только хуже.

Пытаясь занять себя, Элис прибралась в и без того прибранной комнате. Она вытерла пролитую воду и осторожно собрала осколки стекла, ни один из которых не был достаточно большим, чтобы использовать его в качестве оружия, затем огляделась, раздраженная тем, что больше нечего было делать.

Звук приближающихся шагов заставил ее броситься в ванную.

Послышался скрежет металла, прежде чем дверь открылась, и желтые глаза встретились с ее глазами. Один из вчерашних мужчин пристально посмотрел на нее. Она знала, что его зовут либо Гишен, либо Сэл, но к нему не обращались напрямую, поэтому она не была уверена, какое имя ему принадлежит.

— Хелас хочет, чтобы ты приняла ванну. Постучи в дверь три раза, когда закончишь. Тебе дадут поесть после того, как ты закончишь с Лукой. — Он двинулся к выходу, не дожидаясь ее ответа, но она остановила его.

— Подожди! Я, э-э… я не знаю, как им пользоваться, — пробормотала она, расстроенная тем, что ей пришлось просить помощи у своего тюремщика в чем-то, что должно быть таким простым.

Ранее, после того как она справила нужду, она обыскала маленькую ванную, чтобы посмотреть, можно ли включить угловой душ, но не нашла никаких ручек или регуляторов. В туалете вода спустилась сама по себе, поэтому она провела рукой под круглым отверстием в потолке, из которого, как она предполагала, должна была поступать вода. Ничего не произошло.

Желтые глаза одарили ее жестокой, снисходительной улыбкой.

— Глупый человек. Ты пробовала встать под кран? На полу есть датчики давления, и устройство для очистки активируется автоматически.

Она стиснула зубы и порылась в своем пустом мозгу в поисках подходящего возражения, но ничего не нашла.

— Спасибо тебе… э-э… Гишен или Сэл?

Он ощетинился. Ему, должно быть, не понравилось, что она знает его имя. Хорошо.

— Я Сэл. — Он одарил ее еще одной холодной ухмылкой. — Но единственное имя, о котором тебе нужно думать сегодня, это Лука. Он был в особенно сильной ярости со вчерашнего дня. Уверен, что он будет очень рад познакомиться с тобой.

Элис почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Один взгляд на Сэла сказал ей, что он, должно быть, тоже это увидел, и она прокляла тот факт, что он знал, как его слова подействовали на нее.

— Я буду ждать снаружи. Не задерживайся, — сказал он.

— Угу, — пробормотала Элис, направляясь в ванную и снимая джинсы и футболку.

Увидев, в каком состоянии одежда у нее в руках, она решила, что если переживет этот день, то попытается постирать ее ночью. Она могла быть заперта в клетке, как животное, но ей не обязательно было чувствовать или пахнуть как животное.

Она осторожно поставила одну ногу на пол моющего устройства. Из крана полилась густая белая пена, а не вода, как она ожидала. Элис подставила руку под струю пены и осмотрела шипящую субстанцию, щекочущую ее кожу.

— Должно быть, это то, что здесь считается душем, — сказала она себе, отметив, что грязь, покрывавшая ее руку, исчезла там, где пузырилась густая пена.

Она ступила в падающую пену, распределяя ее так, чтобы та покрыла все ее открытые участки кожи. После того, как она была покрыта, девушка вышла из-под крана, позволяя шипучей субстанции медленно лопаться и потрескивать, а затем таять, оставляя ее кожу чистой.

Девушка изо всех сил старалась расчесать пальцами свои спутанные волосы, но высыхающая пена и отсутствие кондиционера сделали это совершенно невозможным, поэтому она пригладила их, насколько смогла, а затем застыла, глядя на дверь камеры. Сэл велел ей поторопиться, но она, казалось, не могла заставить свои ноги двигаться. Если она не выйдет, он войдет. Это было неизбежно. С таким же успехом она могла встретить свою судьбу с высоко поднятой головой.

В конце концов, она набралась смелости постучать в дверь три раза, а затем отскочила назад, когда та открылась.

Сэл изучал ее внешность.