Последний Герой. Том 9 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 7

— Да ладно, ты же крепкий мужик, — засмеялся Черноусов. — Давай одевайся, собирайся. Я за вами заехал. Вам далеко чапать, подброшу до отдела.

— Да куда я в таком виде поеду? Пьяный я, — закашлялся Мордюков.

— Какой ты пьяный, — махнул Черноусов. — Это не считается даже. Давай, пошевеливайся.

— Нет, короче, ты сам виноват, — ворчал Мордюков. — Споил, блин. Я ж не знал, что это бражка. Тут вон написано — «Скважина № 4. Ессентуки».

— На заборе тоже написано, — усмехнулся Черноусов. — Я тебе что, самодельную бутылку с самодельной этикеткой делать должен для бражки? Что было, в то и налил.

— Так предупреждать надо, — возмутился Мордюков.

— Так ты не спрашивал, — пожал плечами майор.

— Так ты и сказал — минералка!

— Не говорил такого… Сказал, что с пузырьками. Я ее так и называю.

— Тебя не переспоришь, — махнул рукой Мордюков. — Ладно, Максим, езжай с ним. Сегодня без меня, я отлежусь. Приду в себя — с обеда, может, появлюсь. Ну куда я сейчас такой?

— А ну как начальство нагрянет? — спросил я.

Больше в шутку, конечно — видно было, что без толку его сейчас тащить в отдел.

— Да какое, к чёрту, начальство? — рассмеялся Черноусов. — Семён — тут самый главный по погонам.

— Всё, работайте, коллеги, — пробурчал Мордюков и завалился на диван, натянул одеяло. — Не мешайте. Идите уже.

Я быстро сделал себе бутерброды, завернул в газету (привычка с девяностых все в газету заворачивать осталась), сунул в сумку.

Мы с Черноусовым доехали до отдела.

— Семён Алексеевич говорил, что вам кабинет отдельный нужен, — сказал он.

— Ему, наверное, нужен. А я могу и с операми посидеть, где место найдётся.

— Ну, есть у меня вариант один. Пойдём, посмотришь.

Он провёл меня в небольшой закуток, отгороженный тонкой стенкой. Отпер дверь. Внутри — красные стены, обитые чем-то вроде бархата, уже потертого временем. На стенах — старые плакаты времён СССР, на полке — бюст Ленина. Окна не было.

— Вот, располагайся, — сказал он.

— Это что, красный уголок?

— Ну да, раньше был красный уголок. Потом музей хотели сделать — Нижнереченской милиции. Да как-то заглохло всё. Теперь вот пустует. Никто не хочет брать, — пожал плечами Черноусов. — Видишь, окна нет. Отгородили кусок. Ну, лампу вкрутим — и нормально будет.

— Я лучше с операми посижу. А если Мордюков захочет, пусть сюда и садится.

— Ну, сами тогда смотрите. На, вот тебе ключи.

Я взял ключи, закрыл кабинет и уже представлял, как Мордюков отреагирует, когда увидит, какое ему помещение выделили. Улыбнулся сам себе.

— Что ты ржёшь-то, Максим? — заметил Черноусов. — У нас с помещениями туго. Отдел не резиновый. Здание старое, не расширяли. А штат вырос — вот и ютимся.

— Да я не в обиде, — ответил я.

Я прошёл дальше, в кабинет начальника уголовного розыска. С ним кабинет делили еще два оперативника. Но сейчас один был в отпуске, второй на дежурстве. А на рабочем месте уже сидел Саша Сальников.

— О, Макс, привет. Что, по кофейку? — предложил тот.

— Ну, давай, — согласился я.

Мы перекусили моими бутербродами, поговорили о планах.

— Надо, — говорю, — в морг смотаться, трупы посмотреть. А то вчера пуговку нашли — от форменной одежды МВД. Там, в домике, на месте убийства. Так теперь надо одежду участкового Васильченко внимательно глянуть. Не отпала ли у него пуговка.

— А что за пуговка? — спросил Саша.

— Обычная, блестящая. Та, что на погон крепится.

— А, ну по-любому от него отпала, — сказал Саша.

Мы сели в потрепанную, видавшую виды служебную «Ладу Гранту». Доехали до морга.

Он находился рядом с больницей, на территории больничного комплекса. Здание серое, стандартное. Тут же было отделение судебно-медицинской экспертизы. В штате, как объяснил Саша, числился один-единственный судмедэксперт.

Мы вошли внутрь. Нас встретил человек в чистом медицинском костюме, что смотрелось даже удивительно для такого захолустного морга. Молодое лицо, интеллигентное, почти мальчишеское. Маленькие очки на переносице, под носом лёгкий пушок вместо усов.

— Ну что, Студент, — сказал Сальников. — Знакомься. Коллега из Новознаменска. Максим Сергеевич.

— Ого, из Новознаменска? — протянул тот. — Далековато.

— Мы тут по участковому, — сказал Сальников. — Что там нарыл? И одежду бы его глянуть.

— А что с одеждой? — ответил судмед. — Там всё распоротое, в крови. Я в заключении указал: удар клинковым орудием, однолезвийный клинок.

— Да нет, ты не понял, — пояснил я. — Фурнитуру хотим посмотреть. Пуговицу одну проверим.

— Фурнитуру? — удивился Студент.

— Ну да, одежда отдельно от трупа.

Я описал Студенту, как выглядела пуговица. Он задумчиво покачал головой:

— Так осмотрели форму, всё целое, за исключением разрезов от ножа. Ну, то есть, пуговицы на месте. Да и таких, как вы говорите, не было. Все пуговицы синие, пластиковые, в тон форме.

— Значит, не от участкового эта пуговка, — сказал я.

— А что за пуговка? — спросил судмедэксперт.

— Да вот нашли одну на месте преступления.

— Да, может, из кармана выпала, — сказал Сальников. — Знаешь, вот Васильченко любил всякую гадость в карман пихать. То семечки насыплет, то жвачку, то ещё чего таскает. У него полные карманы были всегда всякого барахла. Это все знали и посмеивались.

— А останки тел посмотреть можно? — спросил я. — Ну, тех жертв людоеда.

— Я пас, — поморщился Сальников. — Ты это, Максим, иди сам смотри, я что-то… ну, покурить пока схожу.

— Ты же, вроде, не куришь?

— Бывает, балуюсь, — настаивал тот.

— Погоди, — улыбнулся я. — Ты что, трупов боишься?

— Боится-боится, — радостно закивал Студент. — Ещё как боится.

— А ты молчи, — шикнул на него Сальников. — Не лезь, куда не просят.

— Да ладно, Саша, — сказал я примирительно. — Бывает. Не всем же быть одинаковыми. Ладно, я один схожу, посмотрю.

— А тем более, там есть на что смотреть, — добавил с ехидцей Студент.

— Чего там смотреть? — недоверчиво переспросил Сальников.

— Ну, я очень важный признак там нашёл. Важный, и, возможно, он вам поможет в расследовании.

— Какой ещё признак? — насторожился Сальников.

— На словах как-то долго, — ответил Студент, откинув голову слегка набок. — Пойдём, покажу.

— Ладно, пошли, — сказал Сальников. — Только если я тебе лабораторию заблюю — не возмущайся.

— Чего? — всплеснул руками врач. — Не-не-не, погоди! Возьми хотя бы пакет с собой. Подожди, я тебе пакет дам!

— Ага, — поморщился Саша. — В пакет я ещё не блевал. Если вывернет — то на пол, понял? Ладно, пошли уже. Только дай мне маску медицинскую. А лучше три надену, чтобы не так воняло.

— Да ничего там не воняет, — уверял медик. — У меня полный порядок.

— Воняет. Я отсюда чувствую.

Всё-таки он отжал у судмеда три маски, нацепил их все разом и пошёл. Студент — впереди. Мы за ним. Сальников шагал осторожно, будто шёл в решающий бой со страшным врагом.

Таким вот строем мы и вошли в секционную.

На столах из нержавейки лежали части человеческих тел, аккуратно собранные, как конструктор. Мужчина и женщина. Некоторые фрагменты уже были выварены — оттого трупы казались ещё более отталкивающими, неживыми и страшными.

Сальников только увидел это, как его тут же скрутило. Лицо побелело, он едва сдерживал рвотный спазм и, закрыв рот рукой, рванул прочь из секционной.

— Ну вот, так всегда, — улыбнулся Студент. — Дядя Саша — крепкий опер, но желудок у него слаб.

Я покивал, но на приключения Сальникова решил не отвлекаться.

— Ну так что, рассказывай, — сказал я. — Кстати, как тебя зовут-то? А то всё «студент, студент».

— Костя, — ответил он. — Но можешь и дальше звать Студентом, я уже привык. Меня так все называют.

— Ладно, Студент, — кивнул я. — Что ты хотел показать, что особенного нарыл?

Костя снял очки, протёр их платочном, вздохнул и заговорил: