Имперский повар. Трилогия (СИ) - Фарг Вадим - Страница 8

Затем я взял нож покороче и сделал на каждом мясном пласте сеточку из неглубоких надрезов. Это старый поварской фокус, который я подсмотрел у одного мастера. Благодаря этим надрезам начинка и маринад пропитают мясо гораздо лучше и глубже.

— Ловко, — не смог сдержать восхищения Степан, его низкий голос прозвучал на удивление громко в наступившей тишине. — Я такое только по телевизору видел. В «Битве шефов».

Я лишь скромно улыбнулся в ответ. Затем я накрыл мясо тонкой пищевой плёнкой и взял в руки специальный молоточек для отбивания. Но я не стал лупить по мясу со всей дури, как это делают многие, превращая нежную вырезку в рваную тряпку. Нет. Мои удары были лёгкими, точными и очень частыми. Я не избивал мясо, а скорее делал ему массаж, уговаривая стать ещё нежнее, ещё мягче. Это был почти танец молоточка по поверхности мяса.

Одновременно с этим я начал готовить начинку. Мои руки двигались с бешеной скоростью, словно жили своей жизнью. Вот я хватаю пучок дикой зелени, которую мне утром принёс мой друг Рат, и мой нож за несколько секунд превращает её в изумрудную россыпь.

Вот я бросаю на доску несколько крупных зубчиков чеснока и широкой стороны лезвия превращаю их в ароматную кашицу. Сыр, натёртый на самой мелкой тёрке, уже летит в миску, смешивается с яйцом, зеленью, чесноком и щепоткой моих секретных лесных специй, рецепт которых я никому не раскрывал.

И в этот самый момент по кухне поплыл аромат.

Это был не просто запах еды. Это был запах-обещание. Густой, насыщенный, он проникал в самые ноздри и, казалось, сводил с ума. В нём смешались свежесть только что порубленной зелени, острая пряность чеснока, нежный сливочный дух сыра и что-то ещё… что-то дикое, лесное, едва уловимое, но придающее всему букету невероятную глубину.

Мои гости замерли, как по команде. Степан перестал дышать, боясь спугнуть этот запах. Наталья, до этого сидевшая с королевской осанкой, забыла про всё и подалась вперёд, жадно втягивая воздух. А Даша смотрела на меня с широко раскрытыми глазами, в которых плескался такой чистый, незамутнённый восторг, что я невольно улыбнулся. Кажется, они совсем забыли, что пришли сюда с проверкой. Они превратились в обычных зрителей, которых загипнотизировал фокусник. Они просто не могли поверить, что из таких простых, обычных продуктов может родиться такое невероятное благоухание.

Я с удовлетворением оглядел результат. Идеально. Теперь начинка. Сыр, грибочки, немного зелени — всё, что удалось наскрести по сусекам. Я аккуратно распределил всё это по поверхности мясного полотна, а затем с ловкостью фокусника свернул его в тугой, аппетитный рулетик. И ещё один. И ещё.

Отправив последний рулетик в печь, я не позволил себе ни секунды передышки. Главное блюдо было запущено, и теперь у меня было ровно двадцать минут, чтобы сотворить ещё одно маленькое чудо — закуску. Я вытер руки о фартук и с хищной улыбкой повернулся к столу, где меня уже дожидался второй герой сегодняшнего вечера — нежнейшая телячья печёнка.

— А теперь, дамы и господа, — торжественно объявил я, хотя обращался скорее к самому себе, — второе блюдо. Сегодня мы распалим ваш аппетит до неимоверных размеров.

Мои гости, всё ещё находящиеся под гипнозом ароматов, молча наблюдали за мной. Я поставил на огонь тяжёлую чугунную сковороду и плеснул на неё немного масла. Пока она раскалялась, я нарезал печень на тонкие, почти прозрачные ломтики. Это был ключевой момент. Большинство поваров убивают печень, пережаривая её до состояния подмётки. Я же собирался лишь слегка «поцеловать» её огнём.

Когда от сковороды пошёл лёгкий дымок, я бросил на неё ломтики. Раздалось яростное, но короткое шипение. Буквально по тридцать секунд с каждой стороны, не больше. Лишь для того, чтобы снаружи образовалась тончайшая карамельная корочка, а вся сочность, вся нежность остались заперты внутри. Готовые ломтики я тут же переложил на отдельную тарелку.

Параллельно с этим я, словно многорукий бог Шива, шинковал овощи для салата. Нож в моих руках превратился в размытое пятно. Огурцы, редис, сладкий перец — всё это за считанные секунды превращалось в идеально ровную соломку. Настя, моя верная помощница, уже стояла рядом наготове. Она работала со мной в унисон, как хорошо отлаженный механизм. Я только заканчивал нарезать, а она уже подхватывала доску и пересыпала овощи в большую миску. Подавала тарелки, убирала лишнее — она предугадывала каждое моё движение.

В какой-то момент я заметил, что Даша, дочь мясника, больше не может спокойно сидеть на месте. Она ёрзала на своей табуретке, её зелёные глаза горели азартом, а руки так и тянулись к столу. Наконец, не выдержав, она робко, почти шёпотом, спросила:

— Может… может, вам помочь чем-нибудь? Я не могу просто так сидеть и смотреть на это… это… волшебство.

Я остановился на секунду и с улыбкой посмотрел на неё. В её глазах было столько искреннего желания быть причастной к происходящему, что отказать было бы просто преступлением.

— С превеликим удовольствием, мадемуазель, — сказал я, протягивая ей большую миску со свежими, хрустящими листьями салата, которые принёс Рат. — Богине весны и плодородия я бы доверил самое ценное. Их нужно очень бережно промыть холодной водой и обсушить вот этими полотенцами. Справитесь?

Даша зарделась от удовольствия и с таким энтузиазмом схватила миску, будто я доверил ей не салат, а как минимум имперские регалии. Она подбежала к раковине и принялась с невероятной аккуратностью перебирать листочек за листочком.

Глядя на дочь, её мать, строгая Наталья, тоже не смогла усидеть на месте. Она молча встала, подошла к столу, взяла маленький, но очень острый нож, который я использовал для овощей, и посмотрела на меня вопросительно. Я кивнул ей на миску с помидорками.

— Пополам, если вас не затруднит.

Она ничего не ответила. Просто взяла помидор и одним точным, выверенным движением разрезала его на две идеально ровные половинки. Потом второй, третий… Надо же. Не ожидал я от нее подобной сноровки. В ее движениях явно чувствовал солидный опыт.

Степан сидел с отвисшей челюстью, глядя, как его жена и дочь с азартом помогают какому-то парню на его же кухне. Кажется, такого он не видел никогда в жизни.

Моя кухня вдруг перестала быть моей. Она превратилась в нечто большее. Она наполнилась жизнью, смехом, тихими разговорами. Это была уже не сцена для одного актёра, а мастерская, где каждый вносил свою лепту в создание чего-то прекрасного.

Я чувствовал себя дирижёром, управляющим этим маленьким, но очень слаженным оркестром.

— Настя, соус! — коротко бросал я, и сестра тут же протягивала мне заранее заготовленную заправку из масла, моих специй и лимонного сока.

— Даша, листья сюда, в большую миску!

— Наталья, великолепно! Теперь всё в общую тарелку!

Они подчинялись моим коротким, чётким командам с какой-то радостной готовностью. Не было ни суеты, ни паники. Каждый знал своё место, каждый чувствовал себя частью этого удивительного кулинарного таинства.

Когда рулетики были готовы, я вытащил их из печи. По всей кухне тут же разнёсся такой густой и вкусный мясной запах, что у меня у самого слюнки потекли. К нему примешивался аромат расплавленного сыра и пряных трав. Я оставил их полежать на доске буквально пару минут, чтобы сок внутри распределился как надо. Потом взял самый острый нож и нарезал рулеты на толстые медальоны.

Срез получился что надо: тёмное, почти красное мясо по краям, а внутри — светлая начинка с зелёными точками. Из каждого ломтика прямо-таки сочился прозрачный, ароматный сок. Я посмотрел на это дело и про себя усмехнулся. Да, сегодня я превзошёл сам себя.

Что ж, пора было переходить к финальной части вечера.

Мы вышли в зал.

— Настя, накрываем стол, — сказал я сестре. — Поможешь?

Она тут же засуетилась, притащила нашу лучшую скатерть, которая, к счастью, была чистой. Быстро расставила тарелки и приборы. Я же сам занялся подачей. Сначала выложил на тарелки тёплый салат с печенью. А в центр каждой порции, как король на трон, уселось идеальное яйцо-пашот. Я сварил их в самую последнюю минуту, пока рулеты «отдыхали». Затем пришла очередь главного блюда. Я красиво разложил мясные рулетики веером на большом блюде и понёс всё это в зал.