Тамара Васильевна меняет профессию! (СИ) - Роуз Анжелика - Страница 30

Гераська, свернувшийся калачиком в моей сумке, тихо посапывал, изредка вздрагивая и выпуская маленькие серебристые искры из-под плотно прижатых крылышек. Его мордочка подёргивалась, словно он пытался убежать от кого-то в своих снах.

Итак, времени у меня было мало. Как и информации. До комиссии оставалось три дня.

Впереди показался массивный арочный проход, ведущий в западное крыло. Створки тяжёлых дверей были украшены искусной резьбой, изображавшей сцены из древних магических войн — напоминание о цене, которую порой приходится платить за знания.

Библиотека Академии располагалась в самом старом крыле здания — массивном каменном строении, древнем настолько, что никто уже не помнил имён его создателей.

Узкие окна-бойницы, похожие на прищуренные глаза, пропускали внутрь скупые лучи света, а каменные горгульи, застывшие в извечном оцепенении, наблюдали за всеми, кто осмеливался приблизиться к этому хранилищу знаний. Их оскаленные морды, иссечённые ветрами и дождями столетий, казалось, предупреждали: не всякое знание предназначено для смертных умов.

Я остановилась перед дверями, украшенными бронзовыми рунами защиты, поблёскивающими в полумраке, словно живые. Магические символы образовывали сложную вязь, пульсирующую едва заметным голубоватым светом — барьер, непреодолимый для обычных студентов.

Я провела рукой по воздуху в нескольких сантиметрах от двери, чувствуя покалывание защитных чар на кончиках пальцев.

Обычное заклинание доступа здесь не сработало бы — для этого требовалось специальное разрешение от хранителя библиотеки. Разрешение, которого у меня, разумеется, не было.

Но у меня было нечто другое.

Сделав глубокий вдох, я сосредоточилась, погружаясь в себя, находя ту странную часть своей сущности, которая проявилась недавно — мою способность к текучести. Ощущение было похожим на погружение в прохладную воду, когда границы тела становятся размытыми, а плоть — податливой, как жидкость.

Моя кожа начала мерцать, становясь полупрозрачной. Я чувствовала, как молекулы моего тела ослабляют связи между собой, превращая плоть в нечто среднее между жидкостью и газом.

Я устремилась к крошечной щели между дверными створками.

Руны защиты вспыхнули ярче, пытаясь удержать вторжение, но в моём текучем состоянии я была неуловима для их магической сети.

Оказавшись по другую сторону двери, я медленно собрала себя воедино, молекула за молекулой возвращаясь к привычной человеческой форме. Процесс был истощающим — я чувствовала слабость и лёгкое головокружение, словно после длительной болезни.

Я подождала, пока Гераська последует моему примеру.

Библиотека встретила меня тишиной, глубокой и всеобъемлющей, словно я нырнула на дно океана. Огромное пространство, заполненное стеллажами, уходящими под самый потолок, казалось бесконечным лабиринтом, где так легко затеряться навсегда.

Воздух был густым и тяжёлым, насыщенным запахом старой бумаги, кожаных переплётов, чернил и той особой пыли, которая скапливается только в местах, где хранятся древние манускрипты.

В этом запахе чувствовались отголоски алхимических формул, шёпот заклинаний и эхо давно отзвучавших голосов тех, кто создавал эти книги и тех, кто читал их до меня.

— Нам нужно действовать быстро и тихо, — прошептала я, поглаживая Гераську за ушком. — Библиотекарь Норт появится через два часа, и к тому времени мы должны уже найти что-нибудь полезное — или хотя бы быть в секции, доступ к которой у нас есть официально.

Мне нужна была информация, которую не найдёшь в стандартных курсах. Мне нужны были древние тексты, легенды, возможно, даже запретные знания, скрытые от любопытных глаз обычных студентов.

Наконец, я добралась до секции мифических существ, отмеченной серебряным барельефом единорога на стене. Я начала быстро просматривать корешки книг, выхватывая взглядом названия и символы, ища хоть какое-то упоминание о Люмиарах.

Мои пальцы скользили по корешкам книг, ощущая различные текстуры — кожу, пергамент, ткань, металл, и даже странные материалы, которых я не могла определить.

Некоторые оставались прохладными под моими пальцами, другие нагревались, словно приветствуя мое прикосновение, а от нескольких я отдернула руку, почувствовав неприятное покалывание — не все знания были рады человеческому любопытству.

Я нашла множество упоминаний о крылатых кошках в разных культурах. Книги изобиловали красочными иллюстрациями, детальными описаниями и легендами, но ничего, что напоминало бы создания из книги Равенкрафта — загадочных Люмиаров, стражей границ между мирами.

Всё не то…

Пыль древних фолиантов щекотала ноздри, вызывая желание чихнуть, а глаза уже начинали слезиться от напряжения и тусклого света. Строчки в книгах плясали, сливаясь в причудливые узоры, словно намеренно скрывая от меня свои секреты. Тени между стеллажами становились глубже, а тишина — плотнее, давящей на уши.

— Вот бы мне ту книгу... — подумала я с досадой, захлопывая очередной бесполезный том по мифологии северных магических рас, от которого пахло водорослями и морской солью. — Ту самую, что Равенкрафт показывал мне в своём кабинете. Там было всё, что мне нужно знать.

Вскоре я услышала, как громко щёлкнул замок главной двери — резкий звук разнёсся по тихим залам библиотеки.

Это мог быть только Норт, хранитель библиотеки — высокий, худой человек с острым взглядом и идеальной осанкой, чья любовь к порядку была столь же сильна, как и его неприязнь к нарушителям правил.

Его тяжёлые шаги, размеренные как маятник старинных часов, эхом разносились по пустым коридорам, приближаясь с неумолимой точностью.

Я поняла — мне пора уходить из этой секции. Если Норт найдёт меня здесь, без специального разрешения, последствия будут катастрофическими!

Осторожно, едва дыша, я начала пятиться в тень.

Мой фамильяр беспокойно завозился в сумке, его крылышки трепетали под моими пальцами, словно он хотел о чём-то предупредить.

Я уже собиралась переместиться в другую секцию, когда услышала чьи-то тихие шаги.

Я замерла.

Звук был едва различим — словно кто-то очень старался передвигаться бесшумно, крадучись, как вор в ночи. Но древние половицы предательски поскрипывали под любым весом, выдавая присутствие незваного гостя.

Я замерла, прислушиваясь, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Кто-то был за стеллажом с редкими изданиями по метаморфической магии. Шаги остановились, затем послышался приглушённый шорох страниц, словно кто-то осторожно листал книгу.

А потом я услышала ещё шаги — с противоположной стороны. Более лёгкие, торопливые, они приближались к тому месту, где находился первый посетитель.

— Ну наконец-то... Долго я ещё буду тут в пыли задыхаться, — услышала я знакомый голос, от которого по спине пробежал холодок.

Над стеллажом показалось розовое свечение, нежное и обманчиво-безобидное.

Я сразу узнала это существо — фамильяр Катарины!

По моей коже пробежали мурашки, словно от прикосновения призрачных пальцев. Катарина здесь? В такую рань?

Через мгновение над соседним стеллажом появилось ещё одно сияние — ослепительно золотистое и яркое, словно миниатюрное солнце, пронизывающее сумрак библиотеки своими лучами, заставляя пылинки в воздухе танцевать в завораживающем танце.

Этот особенный оттенок золота я узнала бы где угодно — не тусклый блеск металла, но живой, пульсирующий свет, который я видела лишь однажды, в ту загадочную ночь, когда случайно стала свидетельницей странного ритуала, проводимого ректором Равенкрафтом в самой глубине Шепчущего леса…

ГЛАВА 36

А голос, ответивший Катарине, принадлежал Лире.

Как же странно! Раньше они никогда не общались. Популярная Катарина и неудачница Лира, над которой втихомолку посмеивались даже первогодки.

В социальной иерархии Академии они находились на противоположных полюсах. И всё же сейчас их голоса переплетались в приглушенной беседе, как старые сообщники, делящие опасную тайну.