Этюд на холме - Хилл Сьюзен "Susan Hil" - Страница 57

Через десять минут он уже сидел за столом перед полной тарелкой и чашкой чая, а «Пост» покоилась рядом с чайником. Новость о пропавшей девушке была на первой полосе. Но когда он начал читать, его внимание сразу привлекло упоминание другой женщины, Анджелы Рэндалл, которая пропала перед Рождеством. Об обеих женщинах было известно, что они ходили гулять или бегать на Холм, и когда Джим изучил фотографию Дебби Паркер, он почувствовал практически полную уверенность в том, что и правда видел ее там, хотя сложно было судить по довольно-таки размытой фотографии девушки, пытающейся устоять на коньках. И все же ее лицо казалось знакомым, и когда он закрывал глаза, то мысленным взором довольно четко видел, как она прогуливалась. Но полиция захочет узнать подробности; десятки людей могут позвонить им и сказать, что они «думают», что «могли» видеть девушку на Холме, но при этом не были уверены когда.

Но по поводу другой женщины Джим чувствовал себя гораздо более уверенным. В газете не было фотографии Анджелы Рэндалл, но было очень хорошее ее описание. Но главное, что заставило заработать его память, было то, что женщину в последний раз видели бегущей в сторону Холма, в светлом сером спортивном костюме, совсем ранним утром в тот самый декабрьский день, когда было так туманно. Джим гулял тогда со Скиппи, и тоже очень рано, потому что не мог заснуть, и он хорошо помнил туман, потому что когда он вышел из дома, он был не таким уж густым, не страшнее, чем обычная дымка, но к тому времени, как он поднялся на Холм, он уже был настолько тяжелым и влажным, что буквально лип к лицу и волосам и пробирал до костей.

Он собрал остатки еды с тарелки ломтиком хлеба и пошел к холодильнику выбрать что-нибудь к чаю. Там была свиная отбивная – ее можно съесть с картошкой и зеленью – и порция яблочного пирога, купленная вчера у «Кросса», которую он мог бы приготовить с банкой девонского заварного крема. Это был его любимый десерт, хотя летом он обычно ел яблочный пирог с мороженым. Он внимательно перечитал статью в «Пост». Нет, он, вероятно, слишком мало мог сказать про Дебби Паркер, чтобы беспокоить этим полицию, но чем дальше он думал, тем больше склонялся к тому, чтобы пойти к ним и рассказать про то, что видел другую женщину, убежавшую в туман.

Приняв решение, он сложил газету, протер стол и вымыл посуду, перед тем как расположиться в своей гостиной и посмотреть футбольные анонсы. Рядом с ним, на маленьком стуле, лежала открытой «Рэдио таймс», где красным были выделены передачи, которые он собирался посмотреть. Он изучил ее с начала до конца в тот же день, когда она пришла, тщательно планируя свою зрительскую неделю. Этим днем его ожидали почти три часа прекрасных спортивных телевизионных программ, а затем настанет время ему, как обычно, прогуляться на другой конец улицы и за угол, а потом обратно, но уже другим путем, прежде чем сделать себе еще чаю и окунуться в вечерний просмотр телевизора. Поэтому ему следовало бы сходить в полицейский участок Лаффертона сейчас, утром. Обязательно нужно удостовериться, что он расскажет свою историю не просто случайно оказавшемуся у приемной стойки человеку, а тому, кто действительно занимается этим делом. Он знал о сообщениях, которые так никому и не доходят, и о записках, которые оказываются в папках, где их больше никто никогда не прочтет.

Он выключил телевизор и надел пальто и шляпу. Он расскажет полиции все, что сможет вспомнить. По какой-то причине он чувствовал, что обязан это сделать не только для пропавшей женщины, но и для Филлис – и, кроме нее, еще и для Скиппи.

Как только Фрея вошла в офис после брифинга, ее телефон зазвонил.

– Детектив Грэффхам.

Сержант у стойки звонил, чтобы известить о пожилом мужчине, который только что пришел в участок.

– Сказал, что хочет кое-что сообщить о пропавшей женщине, Анджеле Рэндалл, но он не скажет мне, что именно, потому что хочет побеседовать с кем-то, кто непосредственно задействован.

– Что за пожилой мужчина, Рой?

– Около семидесяти, плащ и шляпа. Не похож на шутника, он казался искренне обеспокоенным.

– Где он сейчас?

– Пошел домой. Подождал немного. Но у меня есть необходимая информация о нем.

– Продиктуешь мне, ладно?

Она записала имя и адрес. Как только положила трубку, телефон зазвонил снова.

– Фрея, зайдите на минутку, пожалуйста.

На этот раз она шла по коридору к кабинету Саймона Серрэйлера без Нейтана в качестве группы поддержки.

– Спасибо, – сказал он, когда она открыла дверь.

– Эта девушка из «Эхо» жаждет нашей крови.

Саймон сделал равнодушный жест.

– Она просто мелкая рыбешка. Итак, Дебби Паркер. Единственная зацепка, что у нас по ней есть, – это Старли. Это было чем-то новым для нее, и она была этим очень увлечена, и у меня такое ощущение, что если и есть какие-то ответы на вопросы, зачем и куда она исчезла, то мы найдем их там. Вы пообщались с одним лекарем, но мне нужно гораздо больше. Я хочу, чтобы Старли ломился от полицейских, чтобы они проникли в каждый магазин, в каждый кабинет и кафе… в каждый магический шатер. Подомовый обход будет в самый раз. Напечатайте объявления о пропаже Дебби с той ее фотографией и развесьте повсюду. Нам нужны все, кто знает ее или видел. С Холмом у нас ничего не вышло.

– Сэр. Но как же Анджела Рэндалл?

– А что она?

– Ну, насколько нам известно, она не была никак связана со Старли.

– Нет.

– Ну и получается… у нас нет по ней никаких зацепок вообще.

– Нет. Единственной, и довольно хлипкой, был Холм, но мы там ничего не нашли. До тех пор пока по ней не появится чего-то нового, мы должны сконцентрироваться на Дебби Паркер.

– Понятно.

Как в человека она, может быть, и влюблялась в Саймона Серрэйлера все сильнее каждый раз, когда вновь его видела, но с профессиональной точки зрения она была не согласна с его невниманием к делу Анджелы Рэндалл. Образ ее стерильного, печального маленького домика не покидал Фрею, эти молчаливые комнаты, гнетущая, мрачная тишина, которая нависала над этим местом, а потом – образ золотой коробочки, дорогих запонок и той записки. В этой записке были выражены самые сокровенные и самые личные чувства, эта записка тронула Фрею, задела особые струны в ее душе. Она осознавала, возвращаясь обратно в офис, почему она не была готова позволить делу Анджелы Рэндалл исчезнуть из ее поля зрения. Записка, приложенная к подарку, была как будто бы криком отчаяния, актом саморазоблачения, несмотря на отсутствие имен, эта записка явно указывала на безумную страсть. Анджела Рэндалл любила мужчину, которому регулярно делала дорогие подарки, подарки, ради которых ей пришлось серьезно влезть в свои сбережения, скопленные со скромной зарплаты. Фрея понимала ее и то, что ею двигало, слишком хорошо.

И пока она еще никому не рассказывала о том, что обнаружила в ювелирном магазине в Бевхэме.

– Нейтан?

– Сержант?

– Старший инспектор попросил произвести подомовый обход в Старли, а также развесить постеры и объявления с Дебби – в общем, осуществить массированную атаку. Он думает, что все, что мы сможем найти, мы найдем там.

– Не по себе мне от этого места. Зуб даю, она там. Вступила в какой-нибудь чокнутый шабаш.

– Ну, если это так, то, как только там будет полно полицейских, она точно найдется.

– Для меня какая-то работа есть, сержант?

– В Старли?

– Да где угодно. Просто Мэтт Растон просит меня помочь ему с данными по наркотикам. Там еще кучу всего надо сделать.

– Ты пытаешься мне что-то сказать?

– Не будьте такой злюкой, сержант, я люблю вас до потери пульса, умереть за вас готов, но только если надо снова возвращаться в Старли…

– Не надо, нужно просто съездить к маленькому человечку, который хочет говорить только с серьезными людьми из уголовного розыска, и когда мы с этим закончим, я хочу с тобой кое-что обсудить.

Нейтан сверкнул на нее своим оскалом.

– Дайте пять, – сказал он, подняв руку.

Двадцать восемь

– Я вовремя позвонила, или ты кормишь детей, или делаешь с ними домашнюю работу, или подкладываешь сено лошадям…