Этюд на холме - Хилл Сьюзен "Susan Hil" - Страница 21

– Я не посылаю людей к специалистам по альтернативной медицине постоянно, – сказала ей доктор Дирбон, – но я испытываю большое уважение к Эйдану Шарпу. Он квалифицированный специалист и не будет забивать вам голову всякой абракадаброй, а некоторого рода проблемы весьма успешно устраняются с помощью акупунктуры. Она в том числе очень эффективна и при хронических болях. Мой пациент, кости которого буквально крошились от остеопороза и артрита, испытывал огромное облегчение после сеансов у мистера Шарпа. Это не волшебная таблетка, вы понимаете… Нет лекарства против крошащихся костей, но снятие боли и напряжения – это вещи очевидные. Боюсь, по государственному полису вы к нему не попадете, но если у вас есть медицинская страховка от какой-то коммерческой организации, то она может это покрыть, если я выпишу вам направление.

Дженни сходила к Эйдану Шарпу всего дважды, и ее боли пропали. Она наконец смогла есть нормально, хотя мистер Шарп рекомендовал ей воздержаться от слишком острой пищи и белого вина. Это было два года назад, и теперь такое же лечение помогло с больным горлом Джейка и сделало его более энергичным и выносливым. Он играл в футбол за школьную команду целый сезон, и пропустил только одну игру из-за простуды, что было беспрецедентным марафоном здоровья. Но в последний месяц или около того он снова начал сдавать, у него пропал аппетит, и его посадили на скамейку запасных рядом с тренером.

– Ты же помнишь, насколько тебе стало лучше после того, как тебя полечил мистер Шарп, Джейк, и ты же хочешь вернуться в команду, разве нет?

Джейк поворчал, но его мать знала, как до него достучаться: он был страстным игроком, и в предыдущем году забил достаточно голов, чтобы их команда добралась до полуфинала национального юношеского чемпионата, где их сумели победить. На Рождество он даже получил – через знакомого его папы, у которого был знакомый в Манчестере, – футболку с семеркой и фамилией Бекхэм на спине и с автографом своего героя.

– Ладно, ладно… – Джейк встал, закончив завязывать шнурки, и начал падать на Дженни.

– Джейк, что такое? Все хорошо… присядь вот здесь. Нагнись вперед и положи голову на колени.

– Все начало качаться… пол куда-то уплыл.

– У тебя просто закружилась голова. Такое случается, когда ты слишком быстро встаешь. Просто посиди здесь минутку, я принесу тебе попить водички. Мы никуда не пойдем, пока тебе не станет лучше, не волнуйся.

Десять минут спустя она усаживала протестующего Джейка на переднее сиденье машины.

– Я могу застегнуть ремень сам, мама, я в порядке, не переживай…

– Извини.

Но он был слишком бледным, вот о чем думала Дженни, слишком бледным. Чем быстрее его осмотрят, тем лучше.

Когда ей было шесть, ей вырвали за раз три зуба. Перед этим ее друзья в школе порассказали ей столько ужасов про то, какую боль она испытает, сколько крови и жутких стоматологических инструментов увидит, что, когда они приехали к стоматологу, она была практически в истерике. Но она никогда не забудет, каким ласковым и добрым был дантист, мистер Пит. Он был высоким, с густой копной волос над большим блестящим лбом, и он потратил очень много времени, чтобы поговорить с ней, объяснить, что она совсем ничего не почувствует, только потом будет немножко больно, но и это пройдет после «магических таблеток», и что она уж точно не увидит никакой крови на инструментах, и что она просто заснет рядом с больничным мишкой и проснется через пять минут после красивого сна, и мишка все это время будет приглядывать за ней. Все случилось именно так, как он сказал, и с тех пор она никогда не боялась дантистов.

У Эйдана Шарпа была та же спокойная, мягкая, ласковая манера общения, что и у мистера Пита, только он не был таким высоким, а его волосы всегда были аккуратно подстрижены, как и маленькая бородка. В тот момент, когда они вошли в светлый холл его приемной, она впервые за долгое время почувствовала, что успокоилась. За Джейком присмотрят. С Джейком все будет хорошо.

Здесь был кулер с водой, удобные стулья и диван, а на низком столике лежали ежедневные газеты и аккуратная стопочка свежих номеров глянцевых журналов. На столе секретаря, миссис Купер, стояла ваза со сладко пахнущими гиацинтами, а на стойке – изящный стаканчик с подснежниками. В этом месте царил какой-то особый уют, неуловимое ощущение радости и спокойствия, которые Дженни совсем не ожидала здесь встретить во время своего первого визита.

– Ничего экстравагантного, – сказала она тогда доктору Дирбон.

– Я знаю. Это одна из причин, по которой я посылаю туда пациентов со спокойной душой. Никаких банок для пожертвований Друзьям Земли[8].

Это была правда. Медицинские дипломы Эйдана Шарпа, а также многочисленные профессиональные сертификаты и свидетельства висели в рамках на стене за стойкой ресепшен, вместе с его фотографией рядом с Королевой. Кроме них помещение украшали только неприметные акварели, несколько бледных морских пейзажей и симпатичные лесные виды.

– Мам, а это обязательно?

Но Дженни не успела ответить.

– Доброе утро, миссис Спуррье… Джейк, – Эйдан Шарп уже шел через приемную из своего кабинета в кипенно-белом халате и отполированных ботинках.

Стоявший за спиной у матери Джейк скорчил рожу, которую заметила только секретарь и подмигнула ему.

Кабинет выглядел более формально, чем холл, здесь были только стол, стул, койка для процедур и лоток с иглами и антисептиком. Но его окна выходили на солнечную сторону, и комната была заполнена прозрачным лимонным светом.

– Ну, Джейк, когда же мы с тобой последний раз виделись? – Эйдан Шарп заглянул в свои записи: – Почти восемнадцать месяцев. И тогда боли в горле прекратились?

– Потребовалось всего две процедуры, – сказала Дженни. – У него все было так хорошо.

– Но теперь они вернулись, и вы говорили, миссис Спуррье, что вас еще что-то беспокоит?

Мальчик сидел, уткнувшись в ковер, и болтал ногами.

– Не волнуйся, Джейк, я прекрасно понимаю, как это противно, когда люди говорят о тебе не с тобой, и ты обязательно расскажешь мне, как себя чувствуешь, через минутку. Но, боюсь, у всех мам есть особое свойство знать о тебе что-то, чего ты сам не знаешь.

Он подробно записал все, что Дженни Спуррье сообщила ему об утомляемости Джейка, о ячмене на глазу, о больном горле и о сегодняшнем головокружении.

– Хорошо, Джейк, поменяйся с мамой местами, пожалуйста… Мне нужно взглянуть на тебя при хорошем освещении. Отлично. Давай сначала посмотрим горло.

Он достал из упаковки стерильную лопаточку и нажал на язык Джейка, потом проверил его глаза и завершил осмотр тщательным изучением обоих ушей.

– Ты говоришь, что сильно устаешь, а можешь рассказать поподробнее? Ты засиживался допоздна с книжкой или за компьютером? Не высыпался? Ничего страшного, если так, это не преступление.

– Я не могу подолгу не спать.

– Ты устаешь в течение дня?

– Да.

– Играешь? Ты же вроде футболист, я слышал.

– Я не могу быстро бегать, я слишком устаю.

– Ты чувствуешь удушье – ну, тебе трудно дышать, – когда ты бегаешь?

– Нет.

– У тебя есть боли в ногах после игры?

– Он часто жалуется, что у него болят ноги, даже если не играл, – сказала Дженни.

– Ладно, Джейк, сними верхнюю одежду и футболку, и оставь только трусы. Потом ляг на койку. Я хочу тщательнее тебя осмотреть.

Джейк лег и стал наблюдать, как солнце рисует на потолке яркие диски, когда отражается от металлического ободка лампы. Его ноги и сейчас болели, и он подумал, что если бы мистер Шарп сейчас замолчал, то он бы заснул прямо здесь на много-много часов.

– На тебя никто не налетал, Джейк?

– Нет.

Иглотерапевт пощупал лодыжки Джейка и потом осторожно потрогал ноги выше.

– Грубая игра?

– Нет, они просто так появились.

– Есть еще синяки типа этих?

– У меня был один на руке, но, кажется, сейчас его уже нет, – он посмотрел на нужное место и увидел, что там появился новый синяк, еще больше первого.