Что я узнала в книжном «Кобаяси» - Каваками Тэцуя - Страница 2

Большую часть времени нужно было просто осматривать книги, однако для этого требовалась постоянная сосредоточенность. Приходилось стоять и неотрывно глядеть на книги. Минута за минутой, час за часом. Ноги все больше наливались тяжестью. Мы не могли остановить транспортер и не знали, когда нас отпустят в туалет.

В перерыве девушки собирались вместе и жаловались друг другу. В основном претензии сводились к тому, что «работа совсем не такая, как я ожидала». Книги, ползущие одна за другой на ленте, кажутся лишь фабричным продуктом, не имеющим никакого отношения к литературе. Тем не менее мы подбадривали друг друга — мол, нужно всего месяц потерпеть. Зато парни, разговаривая с нами, не стеснялись в выражениях.

— Чего ноете? Вас-то все равно в офис работать отправят.

Так и было. По статистике, около половины новых сотрудников-мужчин в «Дайхан» работают в сортировочных центрах, прежде чем получат распределение в главный офис или другие филиалы. Ходили слухи, что новички, умеющие работать руками и спортивные с виду, могут и не попасть в сортировку, а вот хилым этой участи никак не миновать. Впрочем, слухам верить нельзя.

Затем мы отправились на обучение в пункт возврата, который находился в Ируме[3]. Хатиодзи по сравнению с Ирумой показался нам раем. Пусть в сортировочном центре книги не выглядели шедеврами литературы, их ждало светлое будущее в книжных магазинах. А вот пункт возврата в Ируме был для книг последним пристанищем перед утилизацией.

Прежде я не знала, что японская торговля книгами стоит на двух столпах: «системе консигнационных продаж» и «поддержании перепродажных цен». Проще говоря, книжные магазины не платят за книги, когда получают их от издательства, и непроданные экземпляры просто возвращают. Эти книги и поступают в пункт возврата из магазинов по всей стране. Здесь их сортируют и отправляют на склад издательства.

Работа в пункте возврата оказалась такой же тяжелой, как в Хатиодзи, а вдобавок удручающей. Туда приезжали книги, месяцами лежавшие на полках в книжных магазинах, — пыльные, с выгоревшими на солнце обложками, настрадавшиеся. Сотрудники даже обязаны были носить маски. Возможно, я излишне драматизирую, но от книг, которые никто не захотел покупать, исходило уныние. В пункте возврата, в отличие от сортировочного центра, обращались с книгами будто бы небрежно. По крайней мере, мне так показалось.

Здесь я представила, что мое собственное будущее окажется столь же безрадостным. Еще хуже стало, когда я услышала, что ждет книги на складах издательств. Если запас новых экземпляров невелик, то книги, которые еще пригодны для продажи, после определенных процедур (например, чистки или замены обложек) через какое-то время могут снова отправить в магазины.

Однако большинство книг немного полежат на складе, а потом будут утилизированы. Другими словами, с них удалят обложки, а страницы измельчат и переработают на сырье. Издатели тратят огромные деньги на обслуживание складов. Судя по всему, они не могут позволить занимать место книгам, которые едва ли продадутся. Я все думала: неужели издательствам действительно безразлична судьба стольких книг, поступающих в пункт возврата каждый день?

На этом месячное обучение закончилось. В последний день стажировки нам должны были объявить, где именно мы будем работать. Мы собрались в большом конференц-зале и внимательно слушали начальника отдела кадров. Позади него стояли руководители подразделений, в которые распределяли новичков. Услышав свое имя, нужно было откликнуться, выйти вперед и встать в очередь, чтобы познакомиться со своим начальником.

Интересно, кто из них достанется мне? Все в одинаковых костюмах и ничем не выделяются. Я не знала, кто в каком отделе работает, но предположила, что люди, которым явно неуютно в тесном костюме с непривычки, вероятно, из сортировочного центра или пункта возврата, ведь обычно они носят рабочие комбинезоны.

— Ясуси Косака. Сортировочный центр Хатиодзи.

Лицо Косаки на мгновение омрачилось, а затем он снова натянул улыбку. Удивительно. Он ведь спортсмен, а получил назначение в сортировку. Значит, слухи все же врали?

Имена назывались одно за другим, и новички вставали со своих мест и выходили вперед. Нас будто продавали на аукционе…

— Химэно Миёкава. Главный офис, отдел информационных технологий.

Так Миёкава программист? Ох, какое напряженное у нее выражение лица. Она же говорила про социальный бизнес-проект, связанный с книгами. Начальник отдела с виду казался очень опытным специалистом, может, даже слегка помешанным на компьютерах. Миёкава, потупив взгляд, подошла к нему.

— Рика Омори. Отдел продаж, филиал в Осаке.

Что? Что он сказал? Омори? В Осаку?

— Рика Омори? Вы здесь?

Оглушенная, я не слышала ни слова. Девушка, сидевшая рядом, похлопала меня по плечу и сказала, что назвали мое имя.

— Ох… Да! Я здесь. — Я спешно поднялась на ноги.

Начальник отдела кадров сказал извиняющимся тоном:

— Сегодня ваш начальник не смог приехать. Поэтому можете остаться на своем месте.

— Э-э… Хорошо. Я только…

— Что?

— Меня отправляют в Осаку?

— Да, Рика Омори, филиал в Осаке, отдел продаж. Вас там очень ждут.

— О, большое спасибо, — машинально ответила я.

Как же так? Может, это шутка?

Я совершенно не помню, как объявляли назначения для остальных новичков. Те, кого распределили в главный офис, токийские филиалы и сортировочные центры, вскоре ушли в сопровождении начальников. В конференц-зале осталось пять человек, приписанных к другим филиалам. Все, кроме меня, мужчины. Затем пришел их руководитель, и они принялись оживленно что-то обсуждать.

Я молча сидела одна.

— Итак, поздравляю всех, кто попал в наши филиалы! — произнес начальник отдела кадров.

Это что, сарказм?

— Для новичка лучше всего начинать карьеру в филиале. Будьте уверены, на вас возлагают большие надежды.

А вот и груз ответственности.

— Какое-то время вы не сможете посетить главный офис, поэтому сегодня я проведу для вас экскурсию по основным отделам и со всеми познакомлю. А на следующей неделе вас всех прикрепят к соответствующим объектам.

— Объектам? — пробормотала я. Меня словно в космос отправляли.

— Вы ничего не знаете о новом месте работы, поэтому, вероятно, беспокоитесь о том, где будете жить. Я предложу вам несколько вариантов жилья, так что давайте подберем вам квартиру, как только закончим экскурсию.

Что было потом, я почти не помню. Начальник отдела кадров водил меня в разные отделы, представлял сотрудникам. Затем я при его помощи выбрала квартиру, в которой буду жить в Осаке. Ближайшую к осакскому офису, в четырех станциях от него, меблированную квартирку в обычном многоэтажном доме.

Даже тогда я все ждала, что кто-нибудь скажет: «Мы пошутили». Никак не могла осознать произошедшее. Точнее, мне не хотелось осознавать.

По пути домой от станции я села на скамейку в парке Комадзава, лизнула купленное в комбини[4] мороженое и посмотрела на небо.

«Здешнее небо я еще долго не увижу», — подумала я со злостью и тоской.

Такую роскошь, как сентиментальные мысли, я позволила себе только один раз — в следующие несколько дней все мое время занимала подготовка к переезду. Впрочем, вещей у меня было не так много.

Затем, в понедельник после Золотой недели[5], я села в суперэкспресс «Нодзоми», идущий в Син-Осаку. Энтузиазма у меня так и не прибавилось.

Заиграла тихая мелодия, и все в вагоне оживились. Пассажиры, вскочив со своих мест, стали снимать сумки и чемоданы с полок. Я же продолжала сидеть в кресле, не в силах пошевелиться. Музыка звучала как прелюдия к траурному маршу. За мелодией последовала пауза, а потом объявили мой смертный приговор.