Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий - Страница 32

— Так, — внешне спокойно сказал я. — Шакалы, пошли вон!

Настя, быстро смекнула что делать и рванула ко мне.

— Забрали своего мудилу и свалили! — добавил я и ногой легко толкнул вожака.

Он застонал и завалился, как куль с картошкой.

— Ещё раз увижу, суки мохнорылые, доска вам. Найду и каждого лично на ремни пущу. Подыхать долго будете. Умолять станете, чтоб добил.

Я сделал несколько шагов назад, держа перед собой ствол. Настя трепыхалась за моей спиной. Бандюки, поджав хвосты поползли с поля боя. Подхватили под руки, отплёвывающегося главаря и поскуливая поплелись из двора. Первый тайм, как говорится, мы уже отыграли. Только это был не конец. И я это знал. И они это знали.

— Быстро, — скомандовал я Насте, когда они свалили. — Пошли отсюда.

Я схватил её за руку и потащил к подъезду.

— Сраное автоматическое включение света, — зло бросил я. — Как его вырубить?

В тамбуре нашлось несколько выключателей. Я пощёлкал. И, когда мы пошли по лестнице, свет не включился. Мы поднялись в темноте и вошли в квартиру. Вычислят, конечно, но, хотя бы не сразу.

— Серёж… — прошептала Глотова.

Как прилепилась ко мне под тополем, так и не отлеплялась. Я почувствовал, как она дрожит.

— Сейчас и меня начнёт, — выдохнул я.

— Что?..

— Колотить. Отходняк. Испугалась?

— Ага… Сначала думала, что ты меня бросишь, а потом, что ты их всех перестреляешь… Где ты взял?

— У того с ножом отобрал…

— Серёж…

— Не бойся, всё уже. Всё хорошо.

— А почему мы свет не включаем?

Чтобы квартиру не палить. Они ведь могли увидеть, в какой подъезд мы зашли. А могли и раньше уже заметить.

— Да просто так, на всякий случай, — ответил я.

За окном замелькали синие огни.

— Полиция, — прошептала Глотова. — Надо им всё рассказать. И пистолет отдать.

— Послушай меня внимательно, Настя, — твёрдо сказал я и повернул её к себе. — Говорить об этом никому нельзя. Вообще никому, ты поняла? Ни родителям, ни подружкам, ни милиции. Вообще!

— Полиции.

— И полиции тоже.

— А почему?

— Потому что я… Потому что если мы сейчас засветимся перед ними, нам конец.

Я уж не стал ей напоминать, куда хотели позвонить эти упыри. Она замолчала, а я отправил короткое сообщение Кукуше: «Забрал».

— Серёжа…

— Щас…

Я подошёл к окну и аккуратно выглянул из-за шторы. Видно из-за деревьев не было, но, похоже, машина стояла на другой стороне двора у подъезда Скампика. Если сейчас тусовщики начнут расходиться, их обязательно спросят про парня и девушку. И Глитч, вполне возможно, всё расскажет. Или соседи. Кто-то мог видеть произошедшее из окна. Кто куда стрелял из-за тополя было не видно, но меня и Настю могли разглядеть.

Разумеется, менты будут пытаться выяснить, откуда мы шли. Оба вышли из одного подъезда. Возможно, подумают, что мы там и живём… Но ничего этого не произошло. По крайней мере, пока. Огни погасли, и уазик покатил из двора.

— Красивый, — дёрнула меня за рукав Настя. — А здорово ты их, да? Ты третий раз за меня вступился. Это что-то да значит. Как думаешь, что?

— Наверное, что весь мир вращается вокруг тебя, — ответил я, не оборачиваясь.

— Нет, — прошептала она и в этом шёпоте мне почудился задор.

Я с подозрением обернулся, и она прижалась ближе, положив руки мне на плечи.

— Не это, — помотала она головой. — И свет, опять же, нельзя врубать. Всё один к одному, да?

— Что? — нахмурился я.

— Не тупи, Красивый…

Она поднялась на цыпочках и снова меня поцеловала. На этот раз гораздо более по-настоящему. Настолько, что тело Серёжи Краснова очень живо отреагировало.

— Настя, — оторвал я её от себя. — Мне же нельзя!

— Почему? — опешила она.

— Врач запретил!

— Как это?

— Иначе, говорит, выздоровление задержится.

— Чего? — недоверчиво засмеялась она. — Ты боишься что ли?

— Я могу в ежа превратиться, а тебе смешно, да? — улыбнулся я и отодвинул её в сторону.

Прошагал в ванную, включил свет и посмотрел на себя в зеркало.

— Ого! — испуганно воскликнула Глотова, забежавшая следом за мной. — Да тебе же чуть горло не перерезали! Дай обработаю.

На шее красовался небольшой порез. Скорее, царапина.

— Видишь, как за тебя страдать приходится, — усмехнулся я.

— А чего они хотели?

— Деньжат срубить по-лёгкому.

— Чего? С пистолетом напали на школьника, чтобы украсть пятьсот рублей? Это какой-то скам и кап, нет? Придумай что-нибудь получше. Дай пушку глянуть.

— Пушку?

— Покажи свою пушку, — она засмеялась. — Давай!

— Потом покажу, сейчас сделаю кое-что. Я тщательно промыл куртку раствором соды, найденной на кухне, и обработал руки. Понятно, что при текущих раскладах никто мне смывы делать не будет. Но, как говорится, бережёного…

Закончив, я пошёл в гостиную, уселся на диван и похлопал рукой рядом с собой.

— Падай…

Настя уселась рядом и положила голову мне на плечо. У неё уже пошёл отходняк, в котором потонут все дерзкие и отчаянные идеи сексуального характера.

— Пушку потом покажу. Ты поняла, что никому ни слова?

— Да поняла, поняла. Поняла я. Это наша с тобой тайна. Только ты и я, да?

Она захихикала.

— Серёж…

— Что?

— А вам тут не страшно по ночам?

— С чего бы это?

— Ну, как… Из-за соседской квартиры.

— Не понял.

— Ну, чего не понял? Там же этот дед умер, Евграф… не выговоришь, блин.

— А ты никогда не слышала фразу, что бояться надо не мёртвых, а живых?

— Слышала. Но там пусто, никто не живёт… Блин, не знаю, стрёмно как-то… Вдруг Евграф по ночам шастает? К тебе не заглядывал, кстати? А, кстати, почему его сын не продаст хату? А он в каком городе живёт?

Сколько вопросов…

— Не знаю я, Насть.

— Ты ж мне говорил…

Я не ответил, а она вскоре засопела, и я аккуратно, чтобы не разбудить, встал. Подошёл к окну и начал наблюдать. Во дворе всё было спокойно. Из-за зарослей всего я видеть не мог, разумеется, но движения никакого не было. Скорее всего, сегодня ждать продолжения уже не стоило. Гопники должны были набраться сил, зализать раны. Но завтра, может, и не в полном составе, они вполне могли нарисоваться.

Они ведь полагали, что на них наехали урки. Значит, менты будут шерстить своих информаторов в поисках Бати. Ну, и во дворе всё перетряхнут. Хорошо было бы затаиться, уехать, поставить наблюдение…

Настя отрубилась и меня тоже тянуло в сон, глаза слипались, а тело стало ватным и невесомым. Но я не сдавался, и вскоре появился тот, кого я ждал — Глитч. Он шагал напрямки по газону и нёс на плече Настин плащ.

Он подошёл к подъезду и набрал номер квартиры. Раздался звонок, но открывать я не торопился. Наблюдал, не появится ли кто-то из шакалов.

— Звонят! — воскликнула Настя, встрепенувшись.

— Это Глитч. Запусти.

Она неохотно встала и пошла в прихожую. А я дождался, когда за ним закроется подъездная дверь. Всё было спокойно. Глитч пришёл один.

— О, темнота друг молодёжи! — воскликнул он, освещая нас фонариком на телефоне. — А вы чё тут делаете? Ладно не отвечайте, и так ясно. Что можно делать в полной темноте, слившись со стрима практически в самом начале? Все гениальное — простынь, да? Или как там… не порно, да задорно. Или…

— Так, Глитч, — перебил его я. — Не учи отца и баста! Забирай свой мопед и чеши домой. Поздно уже, тебя родители ждут. И хватит уже Фоменко по поводу и без повода цитировать. Это даже в те годы не так уж смешно было.

Он ушёл, а я проводил Настю до её квартиры.

— Ну ладно, Красивый, попросишь ты у меня… — сонно сказала она.

— Чего? — не понял я, занятый своими мыслями.

— Того! Чего всем надо. А я тебе не дам.

Я засмеялся. Блин, от горшка два вершка, а туда же, дам, не дам.

— Настя!

— Что Настя?

— Спокойной ночи. Спи спокойно, ясно?

— Ладно. Завтра зайду за тобой. Если не просплю…

Прежде, чем вернуться домой, я посмотрел на замок соседней квартиры, стоявшей долгое время пустой. Потом зашёл на кухню, задёрнул шторы и включил лампу. Мне нужна была тонкая пластина… Я проверил ножи, но ни один из них не подошёл бы.