Тренировочный День 10 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 23

— Честная. — твердо отвечает Виктор.

— Как определить, что такое честная игра? Все что в правилах написано? Так ведь и в лицо мячом тоже в правилах не запрещено. — капитан команды «Автомобилиста» разводит руками в стороны: — как мы тут договоримся? Смысла в том нет. Будем потом ругаться что договаривались, а толку-то? У вас Федосеева двойной блок пробивает прямо между рук — это честно? А моя «колесница»? Честно? «Свеча» в небеса — честно? Нет, мы с вами не договоримся тут…

С трибун донесся резкий свист. Кто-то из болельщиков заметил переговоры и явно был недоволен. Послышались выкрики.

Воронова нервно теребила белый напульсник на левой руке. На ее правом предплечье наливался лиловый синяк — след от одного из ударов Арины.

— Ты права. — говорит Виктор Гульнаре Каримовой: — с точки зрения правил и общего смысла — абсолютно права. Мы не сможем договориться об общим правилах, потому что правила уже есть и каждый раз мы будем спорить, произошло нарушение или нет. Случайно мяч в лицо прилетел или нет. Нарушение ли «свеча» в небо или нет.

— Значит и разговору конец. — бурчит Каримова, складывая руки на груди: — удачи на площадке.

— Это если договариваться и друг друга контролировать — бесполезно. — соглашается Виктор.

— А есть способ сделать по-другому?

— Есть. — кивает Виктор: — давайте так. Мы в одностороннем порядке обещаем, что не будем использовать грязные трюки или силовую игру. Случайности… они бывают. Но намеренно так делать мы не будем. Даю в том слово.

— Вот и отлично. Держите свою Железнову на поводке. И намордник нацепите. — фыркает Каримова.

— Погоди, Гуль. — вздыхает Левченко: — Виктор Борисович, а от нас вы чего ждете? Я тоже могу пообещать. Я считаю, что и раньше мы чисто играли. Как определить, где начинается грязная игра?

— Знаете нет более строгого судьи чем сам человек. Сам себе. — отвечает Виктор: — если ты сам знаешь, что ты играешь грязно — прекращай так делать.

— Виктор Борисович, прошу меня простить, но вы на редкость наивны для тренера команды первой лиги. — поправляет очки Левченко: — вы хотите сказать, что единственным критерием тут будет… что? Собственная совесть? В рейтинговом матче первой лиги?

— На самом деле мы все знаем что такое грязная игра. — пожимает плечами Виктор: — просто давайте не будем так делать и все.

— Какие у нас гарантии что ваша… Железнова не сорвется?

Виктор обернулся и посмотрел на свою скамейку. Арина сидела, откинувшись на спинку, и пила воду маленькими глотками из пластиковой бутылки. На бутылке маркером было написано «№11 ЖЕЛЕЗНОВА». Рядом с ней Лиля крутила в руках свое полотенце — красное с черной каймой и вышитой стилизованной птицей. Она что-то говорила Арине, жестикулируя свободной рукой.

— Я гарантирую, — твердо сказал Виктор. — Личным словом. И вот еще что… — он сделал паузу, подбирая слова. — В блокадном Ленинграде, в сорок втором году, провели футбольный матч. Игроки едва стояли на ногах от голода, но играли честно, технично. Этот матч поднял дух всему городу. Если они смогли сохранить достоинство спорта в таких условиях…

— Хватит агитировать, — перебила его Каримова, но уже без прежней злости. Она посмотрела на Левченко, потом на своих девушек. Воронова сидела на корточках, массируя ушибленное бедро. Остальные старались не смотреть в их сторону, делая вид, что заняты — кто поправлял шнуровку на кроссовках, кто проверял натяжение напульсников.

Где-то на восточной трибуне заиграл духовой оркестр — бодрый марш, призванный поднять настроение болельщикам. Но музыка звучала фальшиво, словно музыканты тоже были выбиты из колеи происходящим.

— Знаете, — неожиданно подал голос Борис Левченко, — когда я начинал тренерскую карьеру, мой наставник говорил мне: «Борис, запомни — можно выиграть матч и проиграть уважение. А можно проиграть матч, но выиграть уважение. Что важнее — решать тебе». Ладно…

Он повернулся к Каримовой:

— Гульнара, давай попробуем. Один сет. Третий. Играем чисто, по-спортивному, как в товарищеском. Если не получится — в четвертом возвращаемся к… прежней тактике.

Каримова некоторое время молчала. Потом резко выдохнула:

— Ладно. Но если ваши нарушат договор…

— Не нарушат, — заверил Виктор. Он протянул руку Левченко. Тот, поколебавшись, пожал ее.

— И мы, — Маша шагнула вперед, протягивая руку Каримовой. Та смерила ее оценивающим взглядом, но руку пожала.

В этот момент с трибун донесся одобрительный гул. Кто-то начал аплодировать — сначала робко, потом громче. Видимо, зрители поняли, что команды договорились о чем-то хорошем.

Возвращаясь к своей скамейке, Виктор услышал, как Маша бормочет себе под нос:

— Не думала, что сработает. Серьезно не думала.

— Знаешь притчу про двух петухов? — спросил Виктор. — Дрались они на навозной куче. Победитель взлетел на крышу кукарекать, а его унес ястреб. Проигравший остался жить. Иногда надо уметь проигрывать мелкие битвы, чтобы выиграть войну.

Подойдя к команде, Виктор хлопнул в ладоши:

— Так, девочки, внимание. У нас новые вводные.

Девушки подтянулись. Валя Федосеева отставила в сторону свою бутылку — на ней было написано «23». Юля Синицына сняла с шеи мокрое полотенце и повесила его на спинку скамейки. Света Кондрашова перестала массировать икры и выпрямилась.

— Мы договорились с «Автомобилистом» играть чисто. Без грязи, без провокаций, без намеренных травм. Это касается всех, но особенно тебя, Арина.

Железнова вскинулась:– Но они же…

— Знаю. И ты молодец, что защищала товарища. Но хватит. Мы доказали, что можем дать сдачи. Теперь давайте покажем, что можем побеждать красиво. Арина, ты сидишь третий сет на скамейке. Отдыхаешь, восстанавливаешься. Если понадобится — выйдешь в четвертом.

— Это нечестно! — возмутилась Арина.

— Это решение тренера, — отрезал Виктор. — Лиля, ты тоже пока посидишь. Вы обе слишком на эмоциях. Третий сет начнут Маша, Юля, Света, Валя, Айгуля и Аня Чамдар.

На трибунах тем временем обстановка начала разряжаться. Духовой оркестр заиграл что-то веселое, почти танцевальное. Кто-то из болельщиков достал огромный флаг «Автомобилиста» и начал им размахивать. С противоположной стороны, где сидела небольшая группа поддержки «Стальных Птиц», тоже оживились — достали свои красно-черные флажки, начали скандировать:

— Сталь-ные Пти-цы! Сталь-ные Пти-цы!

— Смотрите, — кивнула Юля на трибуны. — Народ успокаивается.

— И правильно, — сказал Виктор. — Они пришли смотреть волейбол, а не уличные разборки. Давайте покажем им волейбол. Настоящий, красивый, техничный. Чтобы запомнили этот матч не из-за драки, а из-за игры.

Раздался свисток судьи, призывающий команды готовиться к третьему сету. Девушки начали разминаться. Маша надела свою капитанскую повязку — черную с красной полосой. Юля в последний раз протерла ладони о полотенце и отложила его в сторону.

Виктор сел на скамейку между Ариной и Лилей.

— Вы обе смотрите и учитесь. Смотрите, как можно играть без злобы, но с полной отдачей. Это урок для вас обеих.

— Да какой урок, — буркнула Арина. — Мы их размазали во втором сете.

— Размазать противника — это не победа, — покачал головой Виктор. — Это унижение. А унижение рождает месть. Месть рождает новое унижение. И так по кругу. Настоящая победа — это когда проигравший пожимает тебе руку и говорит: «Ты был лучше сегодня. Но в следующий раз я постараюсь больше». Вот это победа.

На площадке команды выстроились друг напротив друга. Прозвучал свисток. Третий сет начался.

И с первых же розыгрышей стало ясно — это будет другая игра. Чистая, техничная, красивая. «Автомобилист» больше не пытался бить в людей, «Стальные Птицы» не целились в болевые точки. Просто волейбол. И от этого игра стала только интереснее.

Трибуны это почувствовали. Аплодисменты звучали после каждого красивого розыгрыша — неважно, кто забивал очко. Болельщики наслаждались игрой, а не жаждали крови.