Тренировочный день 8 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 1

Тренировочный день 8

Глава 1

Раздевалка в спорткомплексе была просторной, но неуютной — типичная комбинатовская «советская классика», каких по стране тысячи. Грубая серая штукатурка на стенах, кое-где облупившаяся, местами покрытая разводами от потёков после прошлых летних дождей, когда крыша снова дала течь. У входной двери — доска объявлений, уставленная пожелтевшими листами на кнопках: график игр, расписание тренировок, строгий приказ по спорткомплексу и выцветшие до розового фотографии передовиков производства, под надписью «Ими гордится родной завод!».

Металлические лавки, выкрашенные когда-то в синий цвет, теперь были частично ободраны до ржавого металла. Между лавками — скрипящие шкафчики на замках, большинство из которых заедало и открывались только после хорошего удара. Говорят в мужских раздевалках такого безобразия не было. Впрочем, и сам спортивный комплекс «Заря» был почти ровесником Комбината и давно требовал косметического, впрочем, как и капитального ремонта.

В одном углу стояло огромное зеркало в побитой деревянной раме — мутноватое, сдавшееся годам, отражающее всю суету девичьей раздевалки. Шершавый цемент пола был покрыт рябой сеткой тёмных пятен — здесь и следы от мокрых ног после душа, и разводы от разлитого лимонада. Пахло влажными полотенцами, невысыхающим потом, советским мылом «Детское» и — вперемешку — чем-то резиновым: старым спортинвентарём из подсобки.

В торце раздевалки — дверь в душевые. Из-за двери едва слышно журчит вода, но все знали: из десяти леек только две работают, а в одной только горячая идёт, поэтому после тренировки всегда завязывалась негласная очередь. Над лавками висели эмалированные номерки на крючках, разбросанные шапочки для душа и забавные, расписанные маркером подписи — «Валя — чемпионка!», «Алена любит Серёжу», «Машка — сила!» — память о прошлых составах, которые сменялись одна за другой за годы. Высоко под потолком трудился старенький вентилятор, гудя и заставляя полоски оконных занавесок трепетать от сквозняка.

— Я вот чего не понимаю. — говорит Алена Маслова, разглядывая стенд с надписью «Передовики производства. Ими гордится родной завод!»: — ежели мы теперь одна команда, так мне что — с Синицыной подружиться что ли? Такого уговора не было.

— Ладно с Синицыной мы играли. — вторит ей Наташа Маркова: — а что со Светкой Кондрашовой делать прикажете? Она же играет грязно! В прошлый раз они против «Химика» играли после нее девчонка в больницу легла с растяжением и вывихом! А еще она парня у меня увела!

— Маркова… — говорит Мария Волокитина, закрывая глаза и задерживая дыхание. Делает глубокий вдох и выдох. Открывает глаза и находит взглядом Наташу Маркову: — Маркова, ты седьмая на скамейке запасных команды первой лиги, завались. Никому не интересно что ты там с Серегой Холодковым под лестницей делала, он не считается твоим парнем после этого! За газировкой сгоняй!

— А я уже принесла! Вот! — Наташа наклоняется и вытаскивает из-под скамейки спортивную сумку, в которой что-то звякнуло: — «Дюшес» и «Буратино». Лимонада не было, сволочи третий день не могут на базу сгонять, потому что бухгалтерия им путевые листы не подписывает. Будешь бутылочку?

— Маркова хороша. — кивает Алена Маслова, протягивая руку и забирая у Наташи бутылку с газировкой: — вот кого нужно в завхозы команды, младшим помощником тренера. А чего? Она завсегда что надо достает, а играет отвратительно.

— И мне бутылочку кинь. — Салчакова протягивает руку и ловит в воздухе брошенную бутылку, смотрит на этикетку: — «Дюшес», ха.

— У нас мест в команде не так много. — подает голос Алена: — понимаете? «Стальные Птицы», а? Это я, ты, вон Салчакова со своей гулькой на голове, ее подружка Чамдар, Валька Федосеева и Сашка Изьюрева. Эти трое на подхвате, Ольга, Лера и Диана.

— И я! — тянет руку Наташа Маркова: — я тоже во основном составе!

— Только потому, что у нас людей не хватает.

— Грубая ты Машка, и как твоя Лилька тебя только терпит…

— Ой, завались, Маркова, сгоняй за… ах, да…

— Газировочки?

— Завались.

— Девочки! Мы теперь в первой лиге! Чего вы ссоритесь? — подает голос Саша Изьюрева, которая выходит из душа и протирает волосы полотенцем: — жеребьевка на днях уже!

— То есть мы теперь обосремся на уровне первой лиги. — делает вывод Маша Волокитина: — мало нам было обосраться на областном.

— Мы не обосрались на областном уровне. — поправляет ее Алена Маслова, поднимая палец вверх: — мы сыграли вничью с «Крылышками». Ты вообще, Волокно, тащишь кто такие «Крылышки» для области? Это же как «плотник супротив столяра», если Антон Павловичу верить. Высшая Лига, сама Сабина Казиева! И эта… Железнова, которая гений поколения, про нее целая статья в «Советском Спорте» была!

— Точно. — кивает Наташа Маркова: — ты вот скажи, Маш, когда про тебя там статья вышла, мы почитаем.

— Почитаем. — Алена повторяет жест Марковой и в результате двое девушек кивают синхронно, словно неразлучные близнецы: — почитаем. Да вот только читать нечего. Почему бы это? Да, наверное, потому что никто про тебя статью в «Советском Спорте» не напишет. А «Крылышки» — это уровень! Областная команда на одном уровне с небожителями высшей лиги — это сенсация и не надо нас тут приземлять. Я твои педагогические трюки, Маш, вижу насквозь. Ты же довольна как слон в буфете при виде маленькой булочки, вот прямо счастлива. Сыграли мы хорошо, можем значит. А ты просто атмосферу нам нагнетаешь чтобы не зазвездились и не расслаблялись. Остынь, Маш, расслабь булки уже, видишь, что девчонки серьезно относятся.

— Точно-что! Машка еще как довольная стала. И на тренировки приходит сюда прямиком из Лилькиной квартиры, где они там втроем с Витькой счастливой шведской семьей живут — кивает Наташа Маркова: — я сама видела!

— Маркова, завались! Сгоняй за газировкой уже!

— Машка, отстань ты от Марковой. И сама успокойся. — говорит Алена: — чего-чего, а Наташка нормальная девчонка. Газировки вон целую сумку прикупила… так вы что, действительно втроем живете? — глаза у девушки начинают блестеть, и она подается чуть вперед на скамейке: — и как? Ну… втроем? По очереди? А кто у вас…

— Ой, отстаньте, Наташка все брешет. — закатывает глаза Маша Волокитина: — и вообще мы тут не личные дела обсуждать собрались…

— Как по мне так мы и не собрались вовсе. — гудит Валентина Федосеева, стянув с себя майку и взявшись за спортивный бюстгальтер: — у нас в душе только две лейки работает, вот и торчим в раздевалке после тренировки, а вы трещите как сороки.

— А к тебе, Валь, вопросов вообще нет. — говорит Маслова: — кроме одного — у тебя что, Митяй жениться решил? Я его с какой-то белобрысой видела после матча.

— А… это Верка Каленых, Негритянская девчонка, дочка дяди Сережи из Слободы. — говорит Валентина, запахивая полотенце вокруг бедер: — ничего вроде девка, справная. Правда шепелявит немного, но это ерунда. Путная жена бы получилась, да только Митька… — она машет рукой: — балбес.

— И все-таки какая ты Валька здоровенная. Вот просто Валькирия с картины. Тебе бы топор в руки и шлем с рогами на голову. — качает головой Маслова, глядя на стоящую в одном полотенце Федосееву: — вон, какие мышцы под кожей перекатываются…

— Хватит уже… — морщится Айгуля Салчакова: — Витька три дня как дома ночует, два дня мы на озере провели у водопадов, да и вчера тоже дома ночевал. Нет там никакой шведской семьи, чего ты выдумываешь, Маркова… ты чего, сама видела?

— Ну… не видела, но предположила. — моргает Наташа Маркова и наклоняет голову, подозрительно глядя на Айгулю: — а ты откуда знаешь где он ночует? И… погоди, ты с ним на озера ездила?

— Ездила. С ним и еще с двумя девчонками, Светкой и Маринкой, мы в тот раз в парке вместе гуляли, познакомились. Алена их помнит.

— Точно помню. Светка одноклассница Лильки из Кенигсберга. — кивает Алена Маслова: — и Маринку помню. Витька, наверное, точно их у себя в коммуналке жарит. Вот каждую ночь.