Тренировочный день 7 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 29

— Что⁈ Но… как⁈

— Дзинь-цзилинь! Дзинь-цзилинь! Дзинь-цзилинь!

— Это… невозможно! Она отбивает мячи и снова ловит их!

— Дзинь-цзилинь! Дзинь-цзилинь! Дзинь-цзилинь!

— Прекрати уже!

— А ты так сможешь, столичная фифа?

— Да так никто не сможет, дура! Ты мутантка какая-то!

— Пфф… мне такое уже говорили… так что — проиграла?

— Девочки давайте не будем ссориться, на нас же смотрят…

— И где вы таких берете… — задумчиво говорит Сабина Казиева, глядя на Лилю: — нам бы таких парочку, и мы бы ни одного матча в Высшей Лиге не проиграли бы.

— Парочку таких? — Маша смотрит на Лилю с улыбкой: — с парочкой таких можно мир захватывать. Вот только она во вселенной в одном экземпляре.

Глава 15

Утро в сосновом бору

Виктора разбудило не солнце, а холод. Прохладный, влажный утренний воздух пробрался сквозь воротник спального мешка и заставил его поежиться. Он открыл глаза и на мгновение потерялся. Над ним, вместо привычного белого потолка коммуналки, раскинулся бесконечный, бледно-голубой купол неба, пронизанный первыми, еще робкими лучами солнца. Вокруг стояли сосны-великаны, их стволы казались темно-бронзовыми в утреннем свете, а воздух был густым, плотным, напоенным запахом хвои, влажной земли и чего-то еще — терпкого и свежего. Запах свободы и приключений.

Костер за ночь почти погас, лишь в самом сердце серого пепла тлел одинокий, упрямый уголек, подмигивая ему, как старый друг. Где-то высоко в кронах проснулась и робко зачирикала первая птица, ей тут же ответила вторая, и вот уже весь лес наполнился многоголосым, радостным щебетом. Виктор вылез из спальника, чувствуя, как босые ноги утопают в мягком ковре из сосновых иголок. На траве блестела роса, каждая травинка, каждый листик был украшен крошечными бриллиантами. Он потянулся, с наслаждением вдыхая чистый, звенящий воздух, и почувствовал себя не просто отдохнувшим — обновленным. Словно вчерашний день, городская суета и все проблемы остались где-то там, в другой, далекой и неважной жизни.

Он зевнул, отчаянно, во весь рот, с риском вывихнуть челюсть и с удовольствием потянулся, сбрасывая онемелость суставов после ночи, проведенной в спальном мешке. Почесал себе подбородок, отметив появление свежей и весьма колючей щетины. Покосился на палатку, где спали девушки. Немного подумав, все же решил никого не будить, сон на природе сам по себе полезен. Лег спать так же, как и в городе, а то и заметно позднее, встал ни свет ни заря, но поди ж ты! В городе бы не выспался и весь день чувствовал себя варенным и как будто всю ночь черти драли, а в лесу огурчиком. Свежесть и прохлада утреннего воздуха как будто излечивали душевные раны, снимали усталость и прочищали глаза, заставляя взглянуть на жизнь по-новому.

Он нашёл умывальную миску, стоявшую под ближайшей сосной, и плеснул в неё свежей воды из канистры. Вода была ледяная, будто только что растаяла с горного ручья. Виктор зачерпнул пригоршню, плеснул себе на лицо — задохнулся от холода и тут же проснулся окончательно. Несколько раз энергично умываясь, он с наслаждением ощущал, как по щекам бегут ледяные струйки, как кожа стягивается и розовеет. Потом, не раздумывая, набрал полные ладони и вылил себе на грудь и плечи, зашипел сквозь зубы, но не остановился, облил себя ещё раз, чтобы уж наверняка — чтобы пробрало до костей. Холод… но вместе с холодом от воды он как будто ощутил на своей спине чей-то недобрый взгляд. Он встал и оглянулся, внимательно изучая лес вокруг. Тишина. Никого.

Пожав плечами и вдохнув полной грудью, Виктор сделал пару глубоких приседаний, затем наклоны, вращения плечами, разогнал кровь по телу. На свежем воздухе, под птичий гомон, даже простая зарядка какой-то особенной, почти ритуальной. Махи руками, размять суставы, покрутить головой, разминая затекшие мышцы шеи… в конце концов он физрук, не так ли?

Покончив с зарядкой, Виктор достал из рюкзака старую опасную бритву, всегда наточенную и отполированную до блеска, натянул ремень между деревом и левым предплечьем, выправил лезвие несколькими уверенными движениями. Придирчиво взглянул на результат, покачал головой и продолжил править, прижимая лезвие бритвы плоскостью к ремню и насвистывая какую-то незамысловатую мелодию. Наконец, удовлетворившись правкой, достал из небольшого кармашка на рюкзаке маленькое карманное зеркальце в пластиковой оправе с надписью «Минеральные Воды» и рисунком орла, взмахивающего крыльями над горными вершинами Кавказа. Сел на корточки у миски с водой, намочил лицо, намылил подбородок, принялся аккуратно водить лезвием по щетине, с удовольствием слушая тихий шорох, издаваемый лезвием бритвы.

В какой-то момент его мысли унеслись прочь — к Салчаковой Айгуле, номеру четырнадцать в команде и… явно не последнему номеру в сердцах болельщиков «Металлурга». Вспомнил, как она вчера смеялась у костра, как откидывала волосы за ухо и смотрела на огонь. Есть что-то первобытное в этом, подумал он, в том, как отблески пламени пляшут на лице привлекательной молодой девушки, которая сидит рядом и улыбается. Вот точно так же когда-то и его волосатые предки сидели вокруг костра и смотрели на своих женщин, придумывая стихи, а может быть, просто планируя как убить и притащить к пещере мамонта… хотя процесс ухаживания в те далекие эпохи был намного проще и скорее всего ни черта не куртуазнее, дал по голове и утащил в кусты за волосы, феминизма тогда еще не было. Может быть, нужно было вчера ночью хоть кого-то в кусты за волосы утащить? Салчакова вот прямо напрашивалась… да, конечно, она сказала «ни в коем случае, Полищук», но ведь ее и не спрашивал никто. Зачем спрашивается концентрироваться на идее, если… в голове вдруг возникла яркая картинка о том, как он и Айгуля сплетаются в объятиях, делая «зверя с двумя спинами» и…

— Тссс! Сссс… — щеку ожгла резкая боль и он отдернул руку с бритвой от шеи. Вот на секунду задумался, только рука дрогнула — и тонкая полоска крови тут же выступила на щеке. Он чертыхнулся, зашипел от боли, быстро сполоснул бритву в воде и огляделся. Оторвал полосу от газеты «Вечерняя Правда Колокамска» и приложил ее к порезу, останавливая кровь.

— Вот же зараза… — сказал он, удерживая полоску газеты на месте, чтобы «схватилась». Бросил взгляд на газету, машинально читая что это орган Колокамского городского комитета КПСС, Совета народных депутатов и профсоюзных организаций. Передовица гласила «К новым трудовым победам: Колокамский Металлургический Коминат перевыполняет план!», чуть ниже была фотография слегка обалдевшего рабочего, которому пожимал руку какой-то тип в пиджаке и круглых очках. Вокруг этих двоих стояла «группа товарищей», чьи лица были трудноразличимы на размокшем газетном листе.

Виктор машинально вчитался в статью и узнал, что на Колокамском металлургическом комбинате коллектив под руководством передового бригадира товарища Пегих Н. В. досрочно завершил выполнение плана второго квартала и что такими темпами Комбинат обязательно досрочно выполнит пятилетний план производства, поставленный перед заводом партией и многонациональным народом страны.

Виктор хмыкнул, найдя надпись под фотографией, которая гласила что на ней изображены «товарищ Бруневич С. А., товарищ Лихштейн Д. Т. а также товарищ товарищ Пегих Н. В. с группой товарищей».

— Третий слева — товарищ Хрущев. — припомнил старый анекдот Виктор и отпустил наконец руку. Посмотрел на себя в зеркальце. Кровь перестала течь, но теперь на щеке слева у него красовался кусок передовой статье о внедрении, перевыполнении и выполнении.

— Доброе утречко! До чего хорошо на природе спать! — раздается голос от палатки. Виктор оглядывается и видит, что оттуда выбирается Айгуля, откинув полог палатки и протирая глаза. Он несколько раз моргает, потому что одежды на четырнадцатом номере самый минимум, растянутая футболка белого цвета и… наверное внизу еще что-то есть. Должно быть.

— И тебе доброго утра, леди Годива. С утра уже в любимом наряде? — он вернулся к процессу бритья. Порезался. Но это точно не повод ходить с щетиной на половине морды как урук-хай какой-то.