Тренировочный день 7 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 24

— Треснешь, Полищук. — наконец по лицу Светланы скользит легкая улыбка: — треснешь и сотрешься. Нас в бригаде всего двадцать пять, сотрешься. Даже до половины не дойдешь, вот как только до Сотниковой доберешься, так и поломаешься. Сотникова знаешь какая здоровая? Килограмм сто двадцать весит, мешок с цементов одной рукой поднимает.

— Безумству храбрых поем мы песню. — усмехается Виктор: — и вообще, как там Высоцкий пел? Так лучше, чем от водки и от простуд! Вон когда у Вуди Аллена спросили как бы он хотел умереть, он ответил «быть погребенным под телами молодых итальянских актрис». А я советский человек, мне все это буржуазное чуждо! Я желаю быть погребенным под телами наших, советских штукатурщиц! Пусть тресну, пусть сотрусь, но умру как настоящий викинг!

— Викинги должны были в бою умереть, с оружием в руках, а не в постели, с… что ты там в руках держать будешь. — насмешливо тянет Светка.

— Много крови много песен за прекрасных льется дам! — напевает Виктор: — любовные битвы тоже засчитываются. Поверь мне, в Вальгалле меня встретят с распростертыми объятиями и круглыми глазами. Умереть под двадцатью пятью валькириями — это не каждый викинг сумеет! Кстати, а у вас одна такая бригада или еще есть?

— Тебе и одной хватит. — фыркает Светка: — вот ей-богу познакомлю тебя с Сотниковой. Ты-то небось думаешь, что она как ваша Валька Федосеева, но дудки. Федосеева красивая, пусть и большая, но красивая. А Сотникова… треснешь, Полищук.

— Как настоящий мужчина я не должен перебирать. Как там в анекдоте, когда Винни Пух и Пятачок сидят на помойке и что-то там едят, а потом Винни Пух каак даст Пятачку в рыло! Ну, Пятачок, конечно, хватается за нос и такой «Винни! За что, Винни⁈», а Пух ему такой «Сидишь тут… картошку выбираешь… жри все подряд!». — Виктор упирает руки в бока, подражая голосу Леонова из мультфильма. Светка фыркает и заливается смехом.

— Ну так я не такой. Я кого поймал, того и отпежил. Вот попалась мне ваша отдельная ударная комсомольская штукатурная бригада номер восемь… и все. — разводит руками Виктор: — все, Светочка. Ты обречена. И Маринка тоже. И… кто там у вас? Все двадцать пять человек обречены. Ужасно? Ужасно, конечно, трагедия, трагедия, а что поделать?

— Ой, хватит меня смешить! — Светка сгибается пополам, задыхаясь от смеха: — я… ну точно тебя с Сотниковой познакомлю!

— Не пугай кота сосиской, женщина. — важно говорит Виктор: — и вообще, скидывай портки и иди сюда. Буду тебя катехизису учить…

— Не, я пас… — отсмеявшись девушка машет ладонью: — по крайней мере сегодня. Но вообще… буду иметь в виду. Девушка я теперь свободная. Надо пользоваться случаем пока тебя Сотникова не раздавила.

— Ступай-ка ты лучше спать, товарищ Светлана. — говорит Виктор: — раз уж не собираешься шабаш устраивать и непристойности всякие вытворять, ступай. Не мешай следующей в очереди.

— Думаешь Маринка сейчас придет? — прищуривается Светка: — она ж храпела вовсю когда я из палатки уходила…

— Ко мне не зарастет народная тропа… — вздыхает Виктор: — уверен, что еще кто-то придет. Потому что выспаться мне явно уже не суждено. И главное вот чего стесняетесь? Если хотите свального греха прямо в палатке — так бы и сказали. Я бы уже до города убежать успел.

— А говорил, что двадцать пять штукатурщиц потянешь… врал выходит?

— Это не вранье, а оптимистический прогноз. Или блеф.

— А я-то поверила в тебя, Полищук… — насмешливо говорит Светка, блестя глазами в свете костра.

— Значит блеф удался. Моя главная задача отпугивать всех девушек вокруг приставая к ним с непристойностями, дабы сохранить невинность и верность. У меня только одна любовь на самом деле, Свет. — серьезно говорит Виктор: — только одна любовь в моем сердце, извини. Мне нужно было сказать это раньше.

— Ого. — Светлана привстает: — одна любовь? Ты про Лилю? Не знала, что у вас все так… серьезно.

— Нет, я не про Лилю… — он качает головой: — не про нее…

— Стой, погоди! Одна любовь? Ты серьезно?

— Серьезней не бывает, Свет. Только одна любовь на всю жизнь… и эта любовь в моем сердце навсегда. Даже когда я умру, я останусь верной своей любви… — он вздыхает. Раздается треск и из костра вываливается уголек. Светлана кусает губы, задумавшись о чем-то. Наконец мотает головой и поворачивается к Виктору.

— Ну скажи! — говорит она умоляющим голосом: — скажи кто это! Я же не засну теперь! У тебя и любовь! И это не Лилька… а кто? Я ее знаю? Кто? Ну правда? Неужели ты про эту училку из школы? Или… нет, погоди! Родительница твоего ученика, вот! Она женатая, а ты влюбился, а это запретная любовь и теперь ты страдаешь⁈ Скажи, скажи, скажи! Или… это из «Крыльев Советов», да? Капитанша ихняя? Витька!

— Только между нами, ладно? Поклянись что никому не скажешь.

— Клянусь! Клянусь и все такое! — Светка прижимает правую ладонь к левой груди: — я комсомолка! Никому! Давай, колись!

— Что же… — он смотрит на нее с сомнением: — ну ладно. Тебе расскажу. Моя единственная любовь в стране… нет, на всей планете, во всей Вселенной…

— Ну⁈ — Светка ерзает на месте от нетерпения: — ну же⁈

— Это девушки…

— А? — Светка недоуменно моргает глазами: — в смысле?

— Девушки. — повторяет Виктор: — такова моя любовь, ничего не могу с собой поделать. Люблю я девушек. И даже если мне придется с ними расстаться…

— Придурок! — Светка ударяет его кулаком по плечу: — вот скотина! А я-то поверила! Любовь у него! Кобель!

— Вот так всегда, стоит только правду сказать, да о высоких чувствах своих, как тебя бить начинают…

— Чувства у него высокие! Придурок! Девушки у него!

— Вы чего не спите? — из палатки выглядывает заспанное лицо и зевает с риском вывихнуть челюсть. Протирает глаза.

— Этот… слов нет! У него любовь к девушкам, видите ли! — Светка складывает руки на груди: — слышала?

— Подозревала. — кивает Марина и зевает еще раз: — давайте спать уже, не орите. А если чего вздумаете, то тише ради бога. Ты мне и в городе со своим Батором спать не давала, а на природе с Витькой не будешь давать? Все-таки легкомысленная ты особа, Светка.

— Чего⁈ А ты сама-то чего проснулась⁈

Глава 13

Парк Культуры и Отдыха имени Двадцати шести Бакинских Комиссаров встретил девчат из команды далеким, заливистым смехом, музыкой, доносящейся из хриплых динамиков на столбах, и запахом сладкой ваты. Выходной день, солнце припекало, и весь город, казалось, высыпал на аллеи парка. Семьи с колясками, влюбленные парочки, компании подростков с гитарами — все смешалось в едином гудящем, радостном потоке. Девушки из команды собрались вокруг и внутри небольшой беседки.

— У нас выходной вообще-то. — говорит Алена Маслова, оглядываясь вокруг: — в выходной я планировала лежать на своем диване попой кверху и ничегошеньки не делать. Вот совсем ничего. А если бы мне это занятие надоело, то я всегда могла бы пошевелить пальцами на ногах, но неспешно, так, еле-еле. И это максимум усилий что я планировала сделать за все выходные.

— Не ворчи, Маслова. — Маша Волокитина делает шаг вперед привлекая всеобщее внимание и прочищает горло коротким кашлем: — Кха-кха! Значит так! Вы тут, наверное, гадаете зачем я вас всех тут сегодня собрала?

— А Салчаковой нету! — тянет руку вверх Наташа Маркова: — и Синицыной тоже! И Изьюрева куда-то делась!

— Неважно. — машет рукой Волокитина: — Синицына вообще еще в другой команде. «Стальные Птицы» пока только проект, официально бумаги подписаны, но заявку в Минспорта еще не одобрили, да и состав не утвердили. Саша вместе с папой уехала в деревню, лето же. Куда Айгуля подевалась не знаю. У нее дома трубку бросили… наверное опять с предками поругалась.

— У нее мама строгая. — подает голос Аня Чамдар: — традиционная. Они из аула рядом с Ташкентом, там у них все строго было.

— Ты тоже узбечка, но у тебя не такая мама. — говорит Алена: — а у нее чего так?

— Я все равно городская больше. — вскидывает голову Чамдар: — у меня и семья маленькая, а не как у Айгули. У нас там чем дальше от города, тем больше в средневековье погружаешься. Если совсем в горы уехать, то можно и басмачей увидеть. Прямо «Кавказская пленница» какая-то.