Вторжение (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 36

— Скоро еще две осьмицы придет, целых полтора взвода можно будет использовать для атаки сомкнутым строем! — с крайне довольным видом говорит он мне.

Считается, что в подобной атаке гвардейцы здесь невероятно сильны и просто неотразимы.

— И положить их всех о такой же точно, только еще более сплоченный и умелый строй из трех осьмиц дворян и двух осьмиц дружинников? — крайне скептически спрашиваю я его. — Погибнут же все, старина, выучка у дворян сильно получше будет, чем у твоей молодежи! Лучше я всех перебью так, что никто из наших не погибнет!

Но возразить моему старому знакомому и уже снова почти приятеля нечего. Теперь я у уважающего любое начальство Торка в большом фаворе, как Капитан Совета и Верховный Правитель вооруженных сил Астора еще на четыре с половиной месяца.

Вот когда я здесь снова только появился — непонятно кем в те времена оказался по своему общественному положению.

То ли Проклятый Маг, как вообще-то дружно решено Советом Капитанов, то ли сторонник Астора, однако сильно непонятный такое еще. Зато сейчас с высоким званием, должностью и большой властью у меня все в полном порядке, как по мнению старины Торка.

Такой уж он человек, на любую власть с придыханием глядящий, поэтому я не обижаюсь на прошлое, в подобных обидах нет никакого смысла.

«Торк — он такой, как есть! И другим уже не станет. Положено начальство любить и уважать, вот теперь со мной старательно в десны целуется», — понимаю я истинное положение вещей.

— Выставляй дозорных со стороны следующей Башни на север, со стороны ближайших рудников и со стороны Башни, которая лежит в сторону моря. В общем, с трех сторон ставь! Думаю, что со стороны нашего тыла можно никого не ждать! — распоряжаюсь я. — Отдыхаем сегодня-завтра, потом выдвигаем разведку на половину дневного перехода, будем ждать обоз астрийцев!

Новый активный помощник Скоп и наши же крестьяне рассказали, что за припасами и сеном приходят два десятка крестьян при одном десятке дружинников и всех арбах.

— Иногда кто-то из дворян с ними приходит, если заболел на северных холодах и ему нужно в тепле отлежаться! — узнаю я постепенно интересные подробности. — Очень уж они холод не жалуют, постоянно кашляют и болеют, но очень стойкие такие, заразы!

Да, в Башне на самом верху весьма даже тепло становится, когда в очаге на первом этаже постоянно потрескивают дрова и готовится аппетитное варево. Так можно жить и даже лечиться получится.

Ставни частью от третьей Башни принесли прежние хозяева, частью здесь нашли или просто окна заколотили наглухо.

— И отлично, если так же парочка дворян сейчас захворает и сюда придет. Тогда там сразу меньше останется. Передайте всем, с дворянами вообще не рубиться, только расстреливать из арбалетов издалека в любом случае!

Потом я еще немного подумал, слазил на крышу, где дворяне оборудовали наблюдательное гнездо и поменял свое мнение насчет активного перехвата обоза где-то заранее.

— Не станем выходить на перехват обоза, просто дождемся их здесь, пока сами не подъедут к Башне! Тут или расстреляем дружинников, или я снова выйду в своей силе и сам выбью воинов из сознания! Держать веревки наготове!

Плохо еще то, что о силе и умениях двух астрийских колдунов мне узнать ничего не получилось, крестьяне просто ничего не знают про подобное сильно секретное дело, а дружинники…

Взятые в плен дружинники не стали спасать свою жизнь, не смотря на все мои уговоры. Такие крепкие и несгибаемые, да еще верные своим господам воины оказались. Выжило их всего шестеро, опять пара самых злобных отправилась на прогулку вокруг Башни и потом быстро отошла, так же подвешенная за руки на ближайшем дереве. Остальные простились с жизнью без лишних мучений, как любил убивать мой старый учитель Тонс.

«И меня тоже учил суровой наукой!» — вспомнил я такого же несгибаемого пожилого Охотника и немного загрустил.

Но даже на Торка с Драгером и их людей, привычных ко многому, подобная стойкость и верность произвели большое впечатление.

— Очень крепкие мужики, выбрали все однозначную смерть! Никак, ни одним словом даже не намекнули, что хотят как-то договориться, — сказал он мне, конечно, строго наедине.

— Таких в плен брать и как-то щадить нет никакого смысла! — добавил потом. — Не такие они люди!

— А я тебе, что говорю? Только полное уничтожение отряда астрийцев решит нашу проблему! — отвечаю я ему.

— Надо же, они на таком далеком расстоянии от Башни умудряются снабжать восемь осьмиц людей и три осьмицы лошадей травой, зерном и прочей едой, — неподдельно удивляется он. — Причем еще всю еду за две осьмицы пути сюда тащили! Ладно, прошлогодняя трава, ветки и дрова, все такое местного производства, но чтобы столько еды притащить? Это же как они все здорово продумали?

— А ты посмотри, в нашем теперь табуне нет ни одной степной лошади, а их не меньше осьмицы было, как Скоп мне рассказал. Режут их по очереди где-то в пустошах, на таком прибытке и живут пока. Так что лошади сначала солидный груз овощей и зерна привезли, а теперь сами мясным припасом выступают.

— Да, одной степной лошади на мясную приправу даже на такую толпу на половину осьмицы хватит! — соглашается Торк со мной.

— Сильные воины и организаторы тоже. Куда, интересно, пропали их жены и дети? В Астор приехали и не выказывают свои дворянские замашки? Или все остались в столице княжества? Погибли или попали в лапы к степнякам? Уж те-то над благородными женщинами вволю потешатся, — не понимаю я, потому что не могу вспомнить среди беженок таких вот породистых дворянок.

Сразу бы их срисовал, как уже имеющий большой опыт общения, но ни разу глаз не зацепился за женщин-переселенок, чтобы что-то странное заметить. Простые бабы, как простые бабы.

— Наверно, массово покончили с собой, когда степняки взяли стены, а помощь не пришла, — пожимает плечами Торк.

— Ну и ладно, их семьи не наши проблемы, а вот обезумевшие и разъяренные высокие господа самая сейчас такая наша, — подвожу я итог задушевному разговору.

Обоз астрийцев пришел через три дня, как и ожидалось, но я с крыши Башни в свой бинокль разглядел их за два часа пути заранее. Как они поднимаются-спускаются по каменистым холмам вверх-вниз, торопясь изо всех сил доехать до своей надежной базы.

Которая уже никак им не своя получается.

Так что к приезду дорогих гостей перед Башней не видно ничего подозрительного. Тот же самый дозорный маячит около входа, через дверь выскакивают как раз знакомые кухарки, выливают ведра с отходами в выкопанную заранее яму. Так же с вырубок доносится непрерывный стук топоров, значит, работа непрерывно работается и все идет правильно.

В общем, все обстоит на первый взгляд так, как и должно быть.

Единственно, при караване нахлестывают коней два дворянина, оба уже сильно измученные своей болезнью и из последних сил держащиеся в седлах. С ними даже не одна осьмица дружинников, а целых две, я сначала вообще не понял, почему так получилось.

Но потом, внимательно присмотревшись в цейсовскую оптику, понял, что они тоже все поголовно больные. Жизнь в постоянном холоде и переходах между Башнями не помогает себя хорошо и отлично чувствовать, тем более находясь полтора месяца в постоянном пути.

А такими небольшими количествами дров, которые перевозит караван за один раз, явно никак не протопить те огромные, давно остывшие каменные сооружения, особенно в конце зимы. Один этаж можно, конечно, но он для высоких господ предназначен, которые и сами там с трудом размещаются, скорее, даже на трех этажах изволят ночевать, а уж про дружинников никто переживать лишнего не станет.

— Так что они на побывку и лечение едут. Попариться в своей примитивной бане, которую соорудили в подвале Башни из пары больших бочек, — рассказываю я подчиненным, кто к нам приближается и что мы по такому поводу делать станем.

Да, видно хорошо, что и дворяне, и дружинники измотаны своими непрекращающимися поисками, но эти оба благородных и осьмица дружинников в самой крайней степени расстройства здоровья находятся.