Меж двух огней (СИ) - Март Артём - Страница 50

Пусть информация, которой располагал Наливкин, несколько устарела, и Орлов доделал все свои дела в Кабуле, командиру «Каскада» всё равно стоило отдать должное — он оказался неплохо осведомлён.

Весть о захвате колонны с документами и оружием и возможной связи этого события с операцией «Пересмешник» дошла до резидентуры КГБ в Кабуле ранним утром. Орлов оказался ближайшим свободным оперативником с опытом работы в приграничье.

Все его мечты о вот-вот долженствовавшем наступить отпуске развеялись в пух и прах, когда командование внезапно поставило ему новую задачу — понять, есть ли у каравана связь с «Пересмешником» и неким бывшим специальным агентом ЦРУ Стоуном. А для этого — допросить всех причастных, особенно некоего Селихова, чтобы получить доказательства и выяснить масштабы операции «Пересмешник». А потом доложить в Москву.

О Селихове Орлов знал не много. Лишь то, что это какой-то старший сержант-пограничник из мотоманевренной группы. Ознакомиться с тем, почему он так важен для всего дела, Орлову предстояло уже в пути.

— Значит, — мрачно заметил Орлов, косясь на группу бойцов, что держались на некотором отдалении от пограничников-десантников, — вы и ваши люди тоже тут не баклуши бьёте.

— Били, — ухмыльнулся Наливкин. — Последнюю неделю. Но, видать, конец пришёл нашему битью.

Орлов слышал о некоем «конфликте интересов» между КГБ и ГРУ. Однако в детали он посвящён не был. В отличие, как ему показалось, от Наливкина.

Капитан КГБ Орлов последний месяц разрабатывал одного умника в Кабуле, организовавшего сеть сбыта оружия душманам. Конфликт, слухи о котором упорно расползались среди оперативников, его не интересовал. И вот сегодня, как выяснилось, он оказался в эпицентре этого конфликта.

«Какое же херовое утро, — подумал Орлов. — Какой же херовый день… Херовей, наверное, быть и не может».

Капитан КГБ Денис Орлов ещё не знал, что может. Ещё как может. И очень скоро станет.

Наливкин вдруг не просто посерьёзнел. Он помрачнел.

— Давай начистоту, Дима, — сказал он наконец. — Я знаю, что тебе поручили изучить груз и допросить Селихова. Но так уж вышло, что Саша мой хороший друг и мне требуется его помощь в одном деле. Крутить его, как какого-то предателя, я тебе не позволю. Уж будь в этом уверен.

Орлов разозлился.

— И как же вы, — холодно сказал он, — мне помешаете? Отметелите всей группой? Ну удачи.

Орлову показалось, что он слышал, как Наливкин скрипнул зубами. Хотя услышать подобное здесь было просто невозможно — слишком громко свистели турбины вертолётов.

— На каком вы отправляетесь? — спросил Орлов, кивнув на один из ждущих личный состав Ми-8.

— На третьей машине, — угрюмо сообщил Наливкин.

— Отлично. Тогда я полечу на второй.

Склон казался круче, чем ночью, когда я гнался за Стоуном.

Я нёс девочку на себе, ощущая каждый камень под ногами через двойную тяжесть — свой уставший вес и её худое, лёгкое тело, напрягшееся от страха и боли. Пограничники шли у меня за спиной. Прикрывали. Их дыхание было тяжёлым и хриплым после ночи в горах.

Когда мы выбрались к дороге, картина открылась как на ладони. Муха расставил технику грамотно, заключил колонну между бронемашинами — два БТРа впились пулемётами в дальний поворот, третий прикрывал тыл. Между ними, за импровизированными брустверами из камней, залегли пулемётчики. Оборона была плотной, убийственной. Воздух гудел от напряжения, смешанного с запахом солярки и горькой гари.

Возле разбитых грузовиков копошились наши. Словно муравьи у разорённого муравейника, они вытаскивали ящики, сваливая их в растущую груду. Цинки с патронами, ящики с автоматами и ручными пулемётами — блестящее, промасленное железо, ради которого здесь лили кровь. Я сразу понял — оружие готовят к уничтожению. Этого стоило ожидать. Отсюда, из этого ущелья, невозможно было вывезти столько оружия. Значит, приказ командира мангруппы был категоричным: зафиксировать всё найденное, а потом — уничтожить.

Махваш за спиной едва слышно ахнула, увидев это скопление людей и техники. Её тонкие пальцы впились мне в плечи.

— Тихо, — успокоил её я, ощущая, как она сжимается от страха. — Ничего они тебе не сделают. Это друзья.

Солдаты, завидя нас, на мгновение замерли, следя за мной взглядами, полными немого вопроса.

Именно в этот момент из-за борта «Бедфорда» появился Муха. Лицо его было серым от усталости, но во взгляде стояла та самая сталь, что появляется у командира, принявшего тяжёлое решение и готового его держаться. Он видел меня ещё на спуске, я это знал. И теперь его взгляд, тяжёлый и упрекающий, упирался в меня, словно штык. Он ждал этого разговора. И я тоже.

— Товарищ старший лейтенант, — хотел было отрапортовать Геворкадзе, но осекся.

— Отставить. Итак вижу, — прервал его Муха. — Нашли.

— Так… Так точно, товарищ старший лейтенант, — разулыбался Андро.

— И не его одного, как вижу, — вздохнул Муха, глядя на девочку, прячущуюся у меня за спиной.

Муха похвалил Андро за службу. Тут же отдал несколько указаний, и пограничники ушли к разгружаемым машинам.

— И о чём же ты только думал, а? — холодно спросил Муха.

— Девочке нужна медпомощь. Вода и еда, — не повёл я и бровью.

Несколько мгновений мы с Мухой сверлили друг друга взглядом. Наконец, старлей спросил, кивнув на девочку:

— По-нашему говорит?

— Нет.

Тогда Муха сказал Махваш несколько слов.

Девочка не ответила сразу. Только сжалась в комок у меня за спиной.

— Он не причинит тебе вреда, — полагаясь не на значения слов, а на тон, успокоил её я. — Он свой.

Поколебавшись несколько мгновений, она наконец ответила.

Муха улыбнулся. Сказал ей еще несколько слов. Немного погодя, Махваш несколько недоверчиво кивнула.

— Ну и хорошо, — вздохнул Муха. — Матовой! Пчеловеев! Ко мне!

Пограничники устало подбежали. Замерли перед старлеем.

— Девочку накормить, напоить и отогреть. Дать обезбол.

— Есть.

— Есть.

Я аккуратно опустил Махваш на землю. Помог ей подняться. Девушка шипела от боли, опираясь на здоровую ногу. Матовой сначала неловко попытался помочь ей идти, но находчивый Пчеловеев без лишних слов подхватил взвизгнувшую девчонку на руки. Та запищала, стала было вырываться, но он не сплоховал и тут. Успокоил её добродушным тоном голоса.

Муха вздохнул, не сводя с меня взгляда. Я смотрел на него в ответ.

— Ну и зараза ты, Селихов, — разулыбался он, а потом, совершенно не стесняясь бойцов, шагнул вперёд, заключил меня в крепкие объятия, сильно похлопал по спине.

— Ну тихо ты, тихо, командир, — отстранился я. — Кости переломаешь.

— Тебя переломаешь! — сказал он, положив мне руку на плечи. Второй махнул на колонну. — Вон что учудил! А? Командование дало приказ — обыскать колонну, собрать все документы и отфотографировать груз. Потом всё ликвидировать. Дальше не соваться. И это благодаря тебе, Саня! Если б не ты, мы б в пещерах жопы морозили!

— Мы б не успели, — покачал я головой. — Слыхал ночные взрывы?

Муха нахмурился.

— Думаешь, взорвали склады?

— Уверен.

Муха задумался на одно-единственное мгновение.

— Да и чёрт с ними. Боевую задачу мы выполнили. Подтверждение того, что в ущелье есть схроны, — достали. Пускай они теперь всё остальное сами разгребают. А мы — домой.

Вдруг Муха помрачнел. Добавил:

— Пусть и не все.

— Скорбить будем, когда вернёмся, — не менее мрачно сказал я.

— И верно… — Старлей сглотнул. — Слушай. А что там с этим американцем? Он…

Муха не закончил. Со стороны командирской машины к нам прибежал радиотелефонист.

— Товарищ старший лейтенант! — крикнул он ещё на подходе, — старший лейтенант Стаканов на связи! Говорит, от начмана поступили новые указания!

— А зараза… — выругался Муха украдкой, — только час назад приказ поставил. Ну⁈ Что там ещё⁈

Глава 26

Мы с Мухой слушали приказ начмана, который пересказывал нам радиотелефонист. Оба молчали.