Назад в СССР: Классный руководитель 2 (СИ) - Аллард Евгений Алексеевич "e-allard" - Страница 8

Но, увы, звонок прервал мою лекцию. Обвёл взглядом класс, заметив, что всё-таки в чьих-то глазах ещё горел интерес к моим словам.

— Ну что ж. К следующему уроку параграфы с шестьдесят шестого до семидесятого. И упражнения.

Нахлынул стыд, что так и не смог рассказать материал. Хорошо, если никто об этом не доложит змее-завучу.

Меня окружили ребята, мой актив: Бессонов, Ксения, Власов, Демидов.

— Олег Николаевич, а мы вот подготовили, — Бессонов протянул мне папку.

Когда раскрыл, увидел уже свёрстанный макет журнала.

— А здесь что будет? — я щёлкнул пальцами по пустому месту в рамке.

— Фотографии, — объяснил Бессонов. — Вы говорили, что переснять можно.

— А что переснимать-то есть? Что вы планировали, Гена?

— Фотографии из журналов, — как-то смущённо пробормотал он.

— Хорошо. Гена, сможешь мне занести домой? Я сделаю на выходных. Макет оставьте. Я прочту внимательно.

И тут же вспомнил, что в воскресенье — день рождения Марины и вряд ли я смогу до этого действа и после него что-то сделать. Значит, придётся делать сегодня ночью.

— А у меня всё с собой, — заявил Гена, вытащил из портфеля пачку журналов и выложил гордо передо мной. Я едва заметно улыбнулся. Стараясь не выдать себя, не показать, как всё это знакомо. Откуда Генка брал эти журналы, я догадывался, и понимал, насколько это дорого и трудно. Листал «Bravo», «Rolling Stone», «MelodyMaker», «Circus», «Variety».

То, что ребята знакомились с запретной западной жизнью, я не осуждал. Просто думал о том, что будь это всё доступно, никто бы не делал из этого фетиш, идеализировал. Но изменить я ничего не мог.

Парень аккуратно заложил страницы закладками с подписями, что и откуда надо переснять. В общем-то, все это было незаконно, нарушало авторские права, но ведь мы собирались делать лишь школьный журнал, о содержании которого никто бы из редакции солидных изданий не догадывался.

— Олег Николаевич, — прервала мои размышления Ксения. — Мы хотели вставить ваш рассказ, как вы преступников поймали.

— Не знаю, Ксения, что-то мне совсем не хочется об этом говорить.

— Стесняетесь? — улыбнулась девушка. — Скоромничаете. Хотя бы кратко, пожалуйста.

Устоять перед чарами Ксении я не мог, и согласился написать заметку.

Я держал макет журнала, где сверху на обложке красовалось нарисованное красивым шрифтом название «Квазар» и в голову лезли мысли, если такой журнал напечатать в настоящей типографии, чтобы в выходных данных стояло: «Главный редактор: Олег Туманов». Я пытался загнать их в самый дальний уголок мозга, но они всё равно вылезали, соблазняли, как красивая и недоступная женщина. Корил себя за то, что это глупое тщеславие.

Эта идея неотступно преследовала меня, и я объяснял материал, решал задачи, а сам думал, как здорово, если я стану редактором и буду публиковать то, что считал нужным. Но на дворе 1978-й год, никто не позволит это сделать, увы.

Уже совсем стемнело, когда я, оставив свой мотоцикл в гараже, направился домой. Около нашего подъезда обнаружил изящный силуэт легковой машины. Прошёл мимо, заметив шильдик: в голубом овале надпись «Ford», промелькнула мысль, что моя жена опять подцепила какого-то влиятельного любовника. Нет, в современном мире такая тачка не вызвала бы никаких ассоциаций с богатством её владельца, наоборот, кто-то бы скривился от мысли, что «форды» приобретает офисный планктон, да ещё в кредит. Но сейчас, в 70-х иностранные машины — признак очень состоятельного человека.

Но когда открыл своим ключом дверь, то увидел около двери в маленькую комнату дражайшую супругу в тёмно-синем халате до пят, облегающим её стройную фигуру.

— Тебя ждёт машина, — увидев меня, выдала Людка.

— Какая машина? — не понял я, сбрасывая сапоги.

— Ты обещал съездить к Глебу, которого надо натаскать по физике и математике.

Все мои планы по пересъёмке картинок летели ко всем чертям. Я поставил портфель на обувницу и задумался. Самому хотелось познакомиться с парнем, может быть, он не окажется полным тупицей, и я смогу заработать кое-какие деньги.

— Хорошо, съезжу, — согласился я. — Только учебники возьму.

Лицо жены осветила улыбка, что сделало её даже привлекательной.

Когда спускался на лифте, обдумывал это путешествие, вряд ли на «форде» меня бы увезли куда-то в лес, чтобы убить. Так что я настроил себя на общение с папашкой великовозрастного балбеса, которому почему-то сбрендило в голову поступать в универ.

Рядом с «фордом» стоял вихрастый темноволосый парень в полушубке, курил, алый огонёк то вспыхивал, то гас. Увидев меня, отклеился от машины и представился:

— Юрий Соколов.

Я пожал ему руку, забрался в салон, пахнущий настоящей кожей, и уселся на заднее сиденье, поставив рядом тяжёлый портфель. Машина мягко снялась с места, и едва заметно подрагивая на стыках цементобетонных плит, развернулась и выехала на Ленинградку. Но ехали мы совсем недолго. Пронеслись мимо металлического арочного моста, который все также стоял рядом с основным бетонным через канал имени Москвы. Мимо универмага «Ленинград» с темнеющими провалами витрин, на которых играли отблески уличных фонарей. Переехали через эстакаду, где внизу проходили ярко освещённые улицы, ведущие к метро «Водный стадион». И справа, на сизом небе, в облаках прорисовалось четыре одинаковых высотных дома на «ножках». И именно к ним свернул «форд». Остановился у шлагбаума, рядом с которым торчала большая белая будка.

Шофёр вылез, подошёл к будке, откуда вышел мужчина в полушубке и шапке-ушанке с гербом. Передал ему что-то. Охранник направился к машине, осмотрев её со всех стороны. Заглянул на заднее сидение, на миг ослепив меня светом фонарика. И только потом вернулся на свой пост и открыл шлагбаум.

Машина, мягко шурша шинами, покатилась вперёд, и остановилась у одной из высоток, отделанной снизу красной кирпичной кладкой. Подхватив портфель, я направился вслед за шофёром, который провёл меня до подъезда, на стене висела панель с кнопками, что тоже было редкостью. Набрал код, и мы вошли внутрь, попав в просторное фойе со стенами, отделанными светлым искусственным мрамором. За столом восседала пожилая консьержка в синем форменном платье, с наброшенной на плечи меховой жилетке.

— К Петру Михайловичу, в сто тридцать вторую, — сказал Юрий. — Это гость. Олег Туманов.

Консьержка свела вместе редкие седые брови, открыла толстый журнал в картонной обложке, проверила.

Такая сверхсекретность меня поразила и даже насмешила. Хорошо, что паспорт не потребовали для того, чтобы просто попасть в квартиру.

Гремя и лязгая, прибыл большой лифт. И мы отправились вверх. Молчали. Худое с выступающими скулами лицо Соколова выглядело совершенно каменным, как у статуи. Глаза чуть в прищуре, словно он выполнял какое-то сверхсекретное задание.

Холл на этаже тоже поражал размерами и отделкой стен искусственным светлым мрамором с коричневыми прожилками. Вход в квартиры перекрывала толстая стена с дверью и квадратными окошком. Соколов вжал кнопку звонка. И нам пришлось пару минут ждать, пока хлопнула дверь и чья-то тень промелькнула в окошке.

За дверью, обитой пухлой черной кожей, оказалась большая, нет, скорее огромная прихожая с высокими потолками. Не такими высокими, как в элитных «сталинках», но все равно гораздо выше, чем в обычной «брежневке», в которой жил я.

Нас встретил уже немолодой, но хорошо выглядевший мужчина лет пятидесяти. Сухощавый, выше среднего роста. В тёмном домашнем костюме — просторные брюки, сверху пиджак с темно-бордовыми обшлагами и такого же цвета воротником. Темные волосы уже посеребрила седина, сильные залысины. Очки в черной оправе.

— Юра, ты свободен, — произнёс мужчина приятным баритоном. — Пётр Михайлович Костецкий, — протянул мне руку, которую я пожал. — Проходите.

Мы оказались в небольшой комнате, которую оформили под кабинет. В воздухе витали ароматы дорогого табака, настоящей кожи, мебельного лака, масляной краски. Все выдержано в одной гамме: оттенки коричневого, бордового. Роскошная люстра под старину — бронзовая чаша, сверху из молочного стекла плафон, и все это прикреплялось к потолку бронзовыми цепями.