Парагвайский вариант. Часть 2 (СИ) - Воля Олег - Страница 34

— У суда нет претензий к мистеру Дебсу и его сопровождавшим. Дело расценивается как законная защита собственной жизни, — тукнул молоточком судья и обратился к Солано. — Вы желаете предъявить кому-либо обвинение? Кому-то вне мертвецкой или лазарета?

— Я не знаю, кому такие претензии предъявлять, — растерялся Солано.

— Понятно. Тогда дело закрыто. Действия признаны законными. Можете быть свободны.

«Э… Как⁈ А следствие? А сообщники? А заказчик?» — метались мысли в голове Солано, потрясённого такой скоростью судопроизводства.

— Мистер Дебс! Мистер Дебс! — напрыгнул тут же на Солано какой-то неряшливый человечек в мятом цилиндре и с недельной щетиной. — Газета Нью-Йорк Геральд. Как вам удалось выйти победителем против такой толпы громил? Расскажите, были ли у вас раньше стычки с криминалом? Может, вам угрожали?

Пока Солано отмахивался от журналиста, судейский чиновник уже занялся другим делом, и вопросы Солано так и остались без ответа.

Чуть позже, переговорив с констеблем, он выяснил, что если потерпевшему нужно докопаться до истины, никто не мешает ему самому провести расследование, собрать улики и притащить виновника в суд. Магистрат с удовольствием накажет негодяя. Как, без сомнения, накажет тех двух бедолаг с пулями в животе, если они выживут.

«Привыкай, — сказал себе Солано. — Здесь вам не тут»

* * *

На следующий день двое докеров-свидетелей были у причала ещё до того, как Солано проснулся. Узнав, что его ждут, он распорядился организовать завтрак на троих и пригласил работяг в свою каюту. Обстановка была не роскошная, и докеры не особо смутились приглашением.

— Алан, Эндрю, вот вам по десять долларов, — протянул он самые мятые бумажки из своей обширной коллекции. — Вы очень вовремя сказали своё слово. Я благодарен.

— Как же можно не засвидетельствовать такое дело, когда на доброго христианина нападёт с дубьём какое-то отребье.

— Кстати, а что это было за отребье?

Задал вопрос Солано, приглашая гостей к столу и садясь сам.

— Констебль от раненых ничего не добился, а судье было решительно наплевать. Так что я пребываю в некотором опасении, что история ещё не закончилась.

Докеры переглянулись и пожали плечами.

— Да мы тоже не знаем. Их тут в городе полным-полно всяких шаек. «Дэд Рэббитс» из Файв-Пойнтс, ирландские «Боуэри-бойз» с Четвёртого квартала, да эти свирепые «Плаг Аглиз» из восточной части — шастают повсюду, как крысы.

Память Солано подсказала, что бандитизм в Нью-Йорке ещё не на пике и только набирает обороты. Но явление это известное, закономерное и город никак не украшающее.

— А не хотите ещё заработать? — прищурился Солано. — Мне нужна информация по нападавшим. Что за банда. Кто там главный. Где у них логово. Кто им на меня указал. Я заплачу щедро.

Работяги нахмурились.

— Опасное это дело, однако.

— Ну так и деньги не малые. Сто долларов за ответы на все вопросы.

— Ого! — воскликнул один из них, по имени Эндрю Торп. — Годится.

— Мы, конечно, возьмёмся, — сказал второй, которого звали Алан. — Но имя того, кто был наводчиком, скорее всего, можно узнать только от главаря. А тут никаких гарантий. Так что давайте без ответа на этот вопрос.

— Нет, ребята. Этот вопрос для меня главный. Но согласен, что вам его узнать трудно. Так что узнайте всё, что сможете, — а там обговорим сумму.

— Тогда годится. Но второй вопрос. Вы же уходить собираетесь, — Алан жестом обозначил корабль, на котором они сидели. — Куда нам с информацией идти?

— Я вернусь примерно через месяц, — подумав, ответил Солано. — У меня офис на Уотер-стрит, 244. Оставьте мне адреса, и я подам вам весточку, когда прибуду. Но информацию сообщать только мне. Никто не должен знать о вашем задании.

Договорившись о важном, предались трапезе и беседе о жизни. За едой Солано поинтересовался, как уж тут в США можно быстро получить гражданство — без всех этих обязательных проживаний и прочего требуемого законом.

— Это дело тут с размахом поставлено, — ответил Эндрю, видимо, самый болтливый. — Торговцы или брокеры натурализации — обычное дело. Если на свою заявку о натурализации свидетелей искать, то за двадцать баксов они вам найдут людей для суда, которые поклянутся, что вы прожили все пять лет в городе безвыездно. Но это ждать пять лет надо. А если хотите за день гражданство получить, то тут чуть сложнее. У брокеров всегда есть пачка подходящих по сроку «фёрст пейпер». Но эти декларации о намерении будут на чужое имя. Чаще всего бедолаги уже отправились на тот свет, и их бумаги выкупили у семей покойного. Есть риск: назвавшись чужим именем, потом попасть в неприятную ситуацию. Так что такой трюк лучше проделывать где-нибудь в Новом Орлеане и больше туда не ездить.

— Ну и жить придётся под чужим именем, — добавил Алан. — Это для тех, кто от закона прячется, хорошо, а честному человеку это как-то не пристало. Мне вон тоже предлагали, даже имя совпадало, но как можно отказаться от своей фамилии? Это же считай весь свой род Пинкертонов предать.

— Тебя зовут Алан Пинкертон? — удивился Солано. (3)

— Ну да, — пожал плечами молодой человек. — Я же в суде говорил.

— Я, видимо, не расслышал… — задумчиво прокомментировал Солано, в этот момент нырнувший в глубины своей памяти. Он лишь краем уха слушал рассказ Алана о своём отце — полицейском из Глазго, и о Шотландии, из которой он вынужден был поспешно бежать из-за угрозы ареста как одного из лидеров рабочего движения.

Про агентство Алана Пинкертона слышали все. Этот юноша создаст его через восемь лет и к концу века будет доминировать на рынке охраны и сопровождения грузов. Но ладно бы это. Именно агентство Пинкертона станет инструментом капиталистов в борьбе с профсоюзами и забастовочным движением. Довольно кровавым инструментом, на совести которого пытки и убийства активистов, запугивания их семей. А в основе всего лежит недюжинный организаторский талант этого молодого человека с короткой кучерявой бородкой, который всего лишь месяц назад приплыл в США со своей молодой женой и намерен плыть дальше в Чикаго.

«Парадокс. Алан сам участвовал в борьбе за права рабочих и чуть не угодил в тюрьму за это. А его детище будет палачом для рабочего движения в США».

— Какие ещё бочки? — переспросил Солано, выныривая из чертогов своей памяти.

— Обычные, — удивился Алан. — Я как-никак хороший бондарь. Ремесло почётное и уважаемое. Вот жаль только, что все наши вещи утонули, когда наш корабль разбился. Вот вынужден грузчиком подрабатывать, чтобы скопить на проезд до Чикаго. Там община шотландцев есть. Туда и едем.

— А почему бы здесь не остаться? Здесь, поди, тоже бочки нужны.

— Не нравится мне Нью-Йорк. Шумно. Грязно. Люди злые.

— Люди везде одинаковые, — возразил Солано. — Не торопись уезжать. Мне помощь толковых ребят, таких как вы, ещё много раз понадобится. А я не склонен обманывать и жадничать. Так что в обиде не будете.

Грузчики переглянулись, и Эндрю переспросил.

— Нанимаете, что ли?

— Есть такое желание, — кивнул Солано. — Но сначала покажите себя. Грузчики мне не нужны.

— А кто нужен? — прищурился Алан.

— Искать людей. Собирать информацию о них. В том числе и из самых низов общества. Мои охранники годятся только сопровождать меня, ибо ни языка не знают ни общества. А мне может понадобится кто-то самостоятельный и надёжный чтобы сопровождать мои грузы. Почему не вы? Это будет доходнее, чем бочки в деревне делать.

— Оно может и так, — согласился Алан. — Но я бы хотел быть сам себе хозяином.

— Ну так я же не пожизненно вас нанимаю, — рассмеялся Солано. — Разойдёмся со временем.

— Ну хорошо. Мне нравится предложение, — кивнул Алан и протянул руку, которую Солано тут же и пожал. — Сегодня же начнём искать этих бандитов.

Только ушли докеры, как прибежал мальчишка-посыльный, тот самый Джереми с сахарного склада, и принёс записку от мистера Тейлора, с приглашением на обед.