Экстрасенс в СССР (СИ) - Яманов Александр - Страница 18

Будто в подтверждение моих мыслей автобус остановился напротив Горисполкома. На площадке перед крыльцом, рядом с голубыми елями, словно плевок в душу народа, стояла черная «Волга», недалеко расположилось несколько машин уже белого цвета. Рядом со входом собралась небольшая группа. По центру мужчина, одетый в добротный, явно сшитый на заказ костюм со значком на лацкане. Кажется, красное знамя с латинскими цифрами. Лицо у партработника полноватое и самодовольное. Даже барственное.

У таких начальников всё позитивное — это его личное достижение, а негатив — вина нерадивых подчинённых. Доводилось встречать подобную публику. Картину довершал личный шофер, любезно открывший дверцу, и секретарь с кожаным портфелем, поспешавшая за функционером.

При наблюдении за разыгравшимся представлением меня охватила обыкновенная брезгливость. Вот этот гражданин влез на верхние ступеньки номенклатурной лестницы и уже сейчас живет при коммунизме. Точнее, как настоящий князь, и его всё вполне устраивает. А ведь именно такие, как он, обласканные системой, первыми предадут все лозунги страны советов.

Нет, лечить геморрой и печень этим товарищам я не буду. Мой дар целителя для тех, кто едет в этом автобусе с авоськами и скромными мечтами. Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов тех, кто может заплатить, ведь жить как-то надо. Чего-то меня пробило на благотворительность. Только надо понимать, что я вырос с сестрой в коммуналке и хлебнул разной жизни. Чаще было плохо. Поэтому не люблю любое начальство от слова совсем. Вспоминаю жёнушек чиновников, приходивших на мои сеансы. Мне всегда доставляло удовольствие запудрить мозги таким коровам и снять с них больше бабла. Обычный народ я никогда не грабил.

Повернувшись к бабке, мысленно отругал её за вертлявость и потянулся к больным глазам. Хоть немного помогу, заодно потренируюсь.

Автобус тронулся, увозя пассажиров от парадного подъезда советской власти. Очередная глава моей жизни в этом странном мире закончилась и начинается следующая. Теперь я знаю, по какую сторону баррикад расположусь.

Глава 8

Футбол

Проснулся я ровно в девять. Доносящийся с кухни утренний грохот кастрюль, шум и возбужденные голоса соседок уже достигли своего апогея. Балаган!

Правда, сразу открыть глаза не удалось. Веки были неподъёмными, а голова превратилась в раскалённый свинцовый шар. Боль не просто тупая, а всеобъемлющая. С трудом перевернувшись на бок, я пролежал полчаса, по крупицам восстанавливая вчерашний день.

Дед-шахматист и эксперимент в автобусе. Всё это ударило сильным откатом. Пытаясь понять границы способностей, я сканировал всех пассажиров подряд. А потом начал исправлять различные болячки. Легкое касание, мысленный импульс, крошечный разряд внутренней энергии. Я чувствовал себя мастером с паяльником, только вместо техники чинящим сломанных людей.

Итог оказался плачевным. До квартиры я ещё как-то дошёл, находясь в состоянии, похожем на сильное опьянение. Последнее, что вспомнилось: семь часов вечера, кухня и ужин остатками вчерашней закуски. Далее пустота, даже не помню, как добрался до койки и разделся. Вырубился капитально. Четырнадцать часов беспробудного сна. Вот тебе и откат. Видимо, так тело среагировало на бездумный расход внутренних сил. Хорошо, что хоть спал спокойно.

«Никакого больше геройства», — обещаю себе, с трудом отрывая голову от подушки. Энергию нужно расходовать с умом. Люди всё равно этого не оценят. Поэтому лечить буду строго за деньги. Человек падок на бесплатное. Поможешь один раз, далее он посчитает, что так и должно быть. Мол, если умеешь, то помогай. Мои проблемы и физические муки никого не волнуют. Тем более что вокруг СССР с гражданами со специфическим менталитетом.

Только мысль о горячем чае и бутерброде заставила меня подняться с кровати. В открывшуюся дверь комнаты сразу шибануло густым и многослойным запахом. Тут вам амбре вчерашних щей, табачного дыма, дешевого одеколона и грязного белья. У плиты, как монумент советскому быту, стояла тетя Зина. Она смерила меня осуждающим и строгим взглядом.

— Проснулся, алкаш несчастный? — громогласно выдала женщина, продолжая помешивать кашу.

Хотел было возразить, но меня опередили:

— Вчера тебя знатно шатало. Лицо белое, глаза стеклянные, на вопросы не отвечаешь. Я тебя окликаю, а ты прямо на меня попёр! Будто слепой! Ведешь себя, как последний пропойца. Стыдно, Алёша, стыдно! Красивый молодой парень, а уже до такого состояния дошёл. Так и до белочки недалеко…

Я лишь молча кивнул, наливая в стакан вчерашнюю заварку. Кивком показал на чайник с кипятком и получил добро.

— Спасибо, тетя Зина! Больше не буду, — бормочу женщине, наскоро слепив бутерброды с колбасой и сырками.

Бросив в стакан три ложки сахара, направляюсь в комнату. Кстати, а ведь образ алкаша — это лучший камуфляж. Пусть думают, что бухаю, как не в себя. Зато не будет лишних подозрений.

После ополовиненного стакана стало немного полегче. А съев первый бутерброд, я почувствовал, как начала отступать головная боль. Значит, надо плотно кушать после манипуляций с даром.

Неожиданно в дверь постучали, и, не два мне сказать слова, внутрь ввалился Саня. Его лицо сияло. В руках друг сжимал кулёк, от которого исходил божественный запах домашней выпечки.

— Привет! Это тебе мамка передала, — весело выпалил Рыжий, водружая сверток на письменный стол. — Решила, что ты тут голодаешь. Пирожки с повидлом и картошкой. Я сегодня уже штук пятнадцать умял.

С предвкушением разворачиваю кулек. Выпечку я обожаю, только последние годы с ней возникли проблемы. Жены у меня не было, сам печь не умею, а в кулинарии вкус другой. Пирожки — румяные, пышные, ещё теплые — прямо манили. Желудок забурчал от счастья. Начнём, пожалуй!

— Как твоя мама? — спрашиваю с набитым ртом.

— Отлично! Просто не узнать! Вчера весь день полы драила, окна помыла и во дворе порядок навела. С утра кур покормила, Биму линяющую шерсть вычесала. А отцу приказала ехать на колхозный рынок и купить молочных поросят. Говорит, пустой хлев — это безобразие. Ещё собралась на старую работу устроиться. Мол, заявление в понедельник с утра отнесёт.

Я слушал друга, и получал удовольствие, сравнимое с эйфорией. Вспоминал мать рыжего — бледную, с опухшими глазами и тикающей в голове бомбой. А теперь она вон какую активность проявляет. Как бы не переборщила. Впрочем, главное в ином.

Получается, мне удалось исцелить человека с тяжёлым заболеванием. До сих пор не могу осознать, что стал обладателем дара. Даже головная боль совсем пропала под воздействием положительных эмоций.

— Хватит пироги точить, пора выдвигаться. Ребята скоро начнут собираться у школы, — прервал мои мысли Саня.

Проглотив кусок вкуснейшего пирожка с картошкой, я уставился на него с немым вопросом. Мозг ещё не совсем включился. Какая школа?

— Куда выдвигаться?

— Сегодня же футбол! Забыл, что ли? — воскликнул Рыжий, словно это было само собой разумеющимся. — Цех на цех! Я ж тебе в среду говорил. Ты обещал на ворота встать!

Что-то такое припоминаю. И я вроде согласился. Тогда мне казалось, что окружающий бред должен закончиться. Или потом просто соскочу. Однако смотреть в честные глаза Сани и отказаться было выше моих сил.

— Ладно. Только сразу предупреждаю — сегодня я не в форме.

— Сегодня все не в форме, воскресенье же. Зато тебе бегать не надо. Ты же у нас вратарь.

В прошлой жизни я тоже стоял на воротах. Сначала в школьной команде, где за прыгучесть и реакцию меня хвалил физрук. Потом в армии — за команду батальона. Позже играл за сборную факультета.

Но всё оборвала одна дурацкая травма. Поскользнулся зимой, получил разрыв связок правого колена. Затем операция, долгая реабилитация и едва заметная хромота. Она стала постоянным напоминанием о несбывшейся мечте. Карьера футболиста не удалась даже на любительском уровне. А я всегда любил футбол. И не только играл в него с удовольствием, но и смотрел, часто на стадионе.