Антология - Вежинов Павел - Страница 19

Неожиданно меня охватило неприятное чувство, что я стал жертвой какой-то мистификации.

— Что-нибудь выпьете? — спросил я.

— Стакан томатного сока, если можно, — ответил он спокойно.

Томатный сок и правда был в холодильнике.

— Добавить немного водки?

— Нет, только сок…

— Вы знаете, что еще есть в холодильнике?

— Да, набит основательно, — шутливо отозвался он. — И кроме всего прочего, там блюдо мелкой жареной рыбы.

Это было верно. Несколько дней назад я наловил рыбы в верховьях Искыра. Я сам ее жарил, но поесть еще не успел.

— Кстати, — сказал я обрадованно, — хотите достану?

— Нет, нет, спасибо, я не голоден…

— В конце концов, ведь вы, в точности как я, из плоти и крови… И, конечно, можете испытывать голод…

— Не совсем верно, — возразил он. — Тот, кого вы видите перед собой, скорее великолепная имитация…

— Как это понять?

— Вот так!

Он сосредоточился на миг, потом вдруг взмахнул рукой и ребром ладони ударил по круглому столику, разделявшему нас. Но вместо того чтобы стукнуться о стол, рука прошла сквозь твердый материал, словно была бесплотной. Я был поражен. Неизвестно почему, это произвело на меня даже более сильное впечатление, чем фантастический полет моей машины над бездной.

— Теперь вы видите, сколь странными свойствами может обладать материя, — по-прежнему шутливо заметил он. — Не правда ли, с ней можно сделать все, что угодно…

— Я где-то читал, — пробормотал я в изумлении, — что просто… это абсолютно невозможно…

— И я тоже об этом читал, — усмехнулся он. — Для вас действительно невозможно. Так же как и наши возможности не безграничны. Но во вселенной возможно все. Невозможно только, разумеется, создавать субстанцию. Она существует, и этим все исчерпывается.

Я молчал — не мог собраться с мыслями.

— Ну а как насчет вашего томатного сока? — спросил он.

Я встал и так же молча пошел на кухню, открыл холодильник. Прежде всего мне бросилось в глаза блюдо с рыбой. Я взял две жестяные банки томатного сока, два чистых стакана и вернулся в холл. Незнакомец сидел за столом все в той же позе и задумчиво смотрел в широкое окно. Пока я открывал банки с соком, он не произнес ни слова, и у меня было такое чувство, будто его вообще нет в этой комнате. Наконец я разлил сок и взял свой стакан.

— Давайте чокнемся! Хотя бы и томатным соком…

— Давайте чокнемся, — согласился он.

Стекло звякнуло, он поднес свой стакан к пересохшим губам. И как мне показалось, выпил с удовольствием.

— Позвольте задать вам еще один не слишком тактичный вопрос, — сказал я. — Насколько я понимаю, вы здесь, на Земле, не для того, чтобы своими знаниями помочь развитию нашей цивилизации. Тогда ради чего? Контролируете?

— Нет, конечно. Контролировать вас или помогать вам — значит вмешиваться в вашу жизнь. А мы никогда этого не будем делать. Я здесь в качестве обыкновенного наблюдателя от нашей цивилизации и беспристрастного информатора…

Не знаю почему, но это сообщение меня не удивило.

— Так я и думал, — пробормотал я.

Он с любопытством взглянул на меня:

— А именно?

— Логика очень простая, — ответил я. — Бесконечность вселенной предполагает неисчислимое множество форм материи. И разумеется, нельзя утверждать, что только здесь, на нашей маленькой планете, существует та единственная форма, которую именуют человеческим сознанием. По-моему, это абсурдно.

Он чуть заметно улыбнулся.

— Разве не так? — удивился я.

— Продолжайте, продолжайте…

— Итак, наша цивилизация существует всего несколько тысяч лет, и все же это единая развитая цивилизация. Скоро нога человека вступит и на другие планеты. А если бы она существовала несколько миллионов лет? Логика подсказывает вероятность существования во вселенной еще более развитой, могучей цивилизации; очевидно, для нее не представляло бы особой проблемы узнать о нас и войти в контакт с нами. Я не раз сам себе задавал вопрос, почему этого не происходит, почему так изолирована и одинока наша маленькая планета.

— Но я мог бы вам возразить, что время и пространство реально существуют, — ответил он спокойно. — И что масштабы, по которым живет ваша цивилизация, несоизмеримы с масштабами времени и пространства в нашей Галактике.

— Нет, такое утверждение представляется мне абсурдным, — сказал я. — Мне трудно поверить, что даже скорость света — предельная скорость, с которой мы можем передвигаться в пространстве. Все эти понятия крайне относительны. Абсолютна сама субстанция. И глубокое проникновение в ее сущность, наверно, откроет много возможностей для непосредственных контактов и обмена информацией. Тогда почему их нет? Очевидно, потому, что это не нужно и лишено смысла.

Я замолчал и посмотрел на него выжидающе.

Он тоже молчал и медленно, словно машинально покачивал головой.

— Следует признать, что ваши рассуждения отнюдь не лишены логики, — ответил он наконец. — И несмотря на это, они весьма произвольны. Приведу один простой пример. Если, как вы говорите, возможны любые комбинации материи, то разве нельзя предположить, что существует и такая комбинация — одна Галактика с одной человеческой цивилизацией?

— Почему же нет? — спросил я легкомысленно.

— Но тогда рушится ваша теория о непременных контактах.

Да, конечно, он был прав.

— И кроме того, — продолжал незнакомец, — не стоит приписывать всякому сознанию те качества, которые свойственны сознанию земного человека. Ведь возможно и такое сознание, которое отличается от вашего, и вы просто не заметите его, не обратите внимания. Или оно заметит вас, но окажется, что вы не находитесь в сфере его интересов. Разве вы замечаете муравьев, ползающих по вашему саду, хотя знаете, что это живые существа? И вы не стремитесь ведь чем-то помочь им?

— Но они же не разумные существа!

— А кто вам сказал? Может быть, это не столько абсолютно точный факт, сколько ваше о них представление? И, может быть, все совершенно не совпадает с вашей точкой зрения на то, что вы, люди, называете развитием? Кроме того, вы говорите о сознании вообще, в космическом масштабе, и не умеете отметить хотя бы одно постоянное и характерное его качество. Можно допустить, например, что самым существенным качеством сознания является недолговечность. Или самоуничтожение на определенном этапе развития. Тогда отпадает и ваш основной тезис о бескрайнем его совершенствовании на протяжении огромного периода времени.