Хранитель для чужой жены - Караюз Алина - Страница 2

Теперь у меня есть цель. И есть время, чтобы ее добиться.

Голос герцога отвлек от мстительных мыслей:

– Значит, ты не можешь сказать – дочь это или сын?

– Ваша супруга – очень сильный маг, – старик развел руками. – Была бы она обычной женщиной, я бы легко определил, кого она носит. Но сейчас вся ее сила сосредоточилась вокруг плода и ничего не позволяет мне рассмотреть. Так всегда бывает, если мать…

– Знаю и без тебя, – рыкнул Минрах. – Не надо читать мне лекции.

Лекарь прав. Если мать – магичка, то ее магия формирует вокруг ребенка защитный кокон. Причем от женщины это никак не зависит, магия в ней живет по своим законам. Однако если отец – темный маг… Его ребенок тоже будет темным. Тело матери не примет такое дитя и начнет его отторгать, потому что темная и светлая магии несовместимы.

Но я не просто маг. Я целитель. Именно потому герцог выбрал меня. Я смогу выносить его сына. А если повезет, то еще и останусь жива…

– Что ж, объявите эту весть вдовствующей герцогине и моим сестрам, – бросил мой муж своему адъютанту.

Тот с поклоном убежал. А я насторожилась.

Семью герцога в полном составе я видела лишь однажды – в тот день, когда меня привезли в замок. Тогда мой мучитель устроил пышное торжество в честь нашей свадьбы и никому даже словом не обмолвился, что случилось на острове. Никто из живущих в замке не знал, что я отдалась Авенару. Но это не помешало им невзлюбить меня с первого взгляда.

Помню, в зал стеклась вся герцогская свита, посмотреть на меня как на диковинку. Разглядывали с упреками, усмешками, осуждением и ложной заботой. Перешептывались, смакуя подробности моего появления. Для них я была чужачкой, прибывшей с севера. Нищей девкой, продавшейся за сундук золота.

Они сидели за столом, гордые и надменные. А я стояла перед ними, как товар, выставленный на продажу, разглядывала их и делала выводы. Тем более что стоявшая за плечом служанка тихонько шептала мне на ухо, кто есть кто.

Моя свекровь, вдовая герцогиня Каталина. Плоскогрудая, с изрезанным морщинами увядшим лицом. Затянутая во все черное, всегда хмурая и злая на всех, особенно на молодых. Красота девушек в замке вызывала в ней приступы ярости – однажды она прижгла щипцами щеку юной служанке только за то, что та невольно напомнила ей о собственных утратах.

Сестры герцога, Лиара и Малена, пришли в тот день как на бал. Они заранее ненавидели меня – беспричинно, с холодной, отточенной злостью. Особенно Малена. У нее был сын. Если герцог не оставит законного наследника, титул может перейти ее мальчику. Ее глаза холодели, когда она смотрела на мой живот.

Они не вызвали во мне ни страха, ни интереса. А вот другие женщины в зале… Здесь было много молодых симпатичных служанок. Я исподтишка следила за ними, пытаясь угадать: кто из них – та самая? Дочь Химены. Тайная любовница. Женщина, родившая бастарда Минраха. Та, чье имя вырвалось из уст умирающей старухи в ту роковую ночь.

Тогда все смешалось: вода, кровь, ветер и страх. Я почти не помню, как все случилось. Помню лишь заполнивший меня ужас – и лицо Авенара.

Стоп. Думать о нем здесь – все равно, что молить смерть прийти. Гидеон чувствует, когда я вспоминаю о любимом. Словно демон, он чует мою боль. И карает за нее.

Я сомкнула веки, чтобы скрыть всколыхнувшиеся чувства. Но почти сразу ощутила, как муж навис надо мной. Его темную, давящую ауру ни с чем невозможно спутать.

В горле тут же образовался комок. Что ему нужно? Почему он так пристально смотрит на меня? О чем думает?

Я не двигалась. Почти не дышала. Только слушала, как молчит рядом хищник, привыкший нападать внезапно.

Мой мучитель любит сопротивление. Ломая меня, он чувствует свою власть. Поэтому я научилась быть камнем. Без слов, без криков. С того дня, как погиб Авенар, я ни разу не заплакала, не попросила пощады – и, возможно, именно это злило его больше всего.

Каждый раз, когда герцог использовал мое тело, я мысленно уносилась к Авенару. Ненавистный муж называл меня драконьей подстилкой и вбивался с особой жестокостью, будто хотел растерзать. А я цеплялась за призрачную память о счастье с любимым, как за спасательный круг.

Он это понимал. Чувствовал. И наутро уходил, не оборачиваясь, чтобы ночью снова вернуться.

Я много раз думала, что умру. Но нет, выжила. Может быть именно для того, чтобы узнать, что беременна.

Глава 2

С минуту Гидеон смотрел на меня. Ресницы дрогнули, и я приоткрыла глаза, но по-прежнему не поворачивала головы, заставляя себя безразлично смотреть в потолок. Если герцог заметит малейший проблеск эмоций – просто так не уйдет. Слишком уж ему нравится упиваться моими страданиями.

– Посмотри на меня, Хлоя, – приказал муж.

Я внутренне вздрогнула от его низкого голоса. Однако ничем не выдала смятения. Медленно оторвала взгляд от темного свода и перевела на лицо мужа. Черные глаза Гидеона, полные мрака, сверлили меня, отыскивая нечто, известное лишь ему одному.

Прочитать его мысли у меня не получалось. Однако сам он будто видел меня насквозь.

– Ты должна родить мне наследника, Хлоя. Сына. Моего сына, – сделал он ударение, – если хочешь жить.

Я молчала, глядя на него. Изо всех сил пыталась не выдать свои тайные мысли. Нет, не сейчас. Позже, когда останусь одна. Тогда смогу выдохнуть и больше не прятать коварной улыбки.

– Миранда, – велел герцог служанке, – одень госпожу, как подобает ее статусу, и приготовь ей покои в моем крыле. Хочу видеть супругу рядом с собой.

– Да, ваша светлость.

– Хлоя, а ты веди себя смирно, если не хочешь гнить здесь до родов, и выходи к столу. Будем праздновать! – бросил он мне.

Дождался от меня выученного: «Да, господин», – и ушел.

Когда за ним закрылась дверь, я позволила себе тихонько выдохнуть. Наконец-то осталась одна! Горничная, выскочившая из угла, где сидела невидимой и неслышимой мышью, не в счет. Ей дела нет до моих переживаний. Главное – одеть меня так, чтобы ни герцог, ни вдовая герцогиня-мать не придрались. Самой мне было глубоко безразлично, как я выгляжу. Зато теперь я знала ее имя, хотя это знание вряд ли могло помочь. Ведь я не помнила, как зовут дочь Химены!

Миранда сняла плотную длинную сорочку, в которой я сидела с утра, и отошла, чтобы взять другую. Я, положив ладони на живот, мысленно обратилась к своему малышу. Сейчас даже мне не позволено было знать, сын там или дочь. Плод утраченной любви или боли и ненависти. Но я знала одно: это мой ребенок. Пока что этого было достаточно.

«Здравствуй, мой малыш, мой будущий мститель».

Гидеон больше не боится, что я наложу на себя руки и отправлюсь вслед за любимым. Ни одна целительница этого не сделает, пока носит дитя. Магия ей не даст. Поэтому он решил выпустить меня из заточения.

Что ж, он не знает, что открыл сундук с бедами…

***

Когда Миранда вернулась, я стояла на прежнем месте, опустив руки. Безропотно позволила омыть себя водой, а затем одеть. На этот раз мне выделили богатое платье, расшитое золотыми и серебряными нитями по подолу. Я заметила это, только когда служанка усадила меня на табурет, чтобы расчесать волосы. Однако новая одежда не вызвала у меня никаких эмоций. Мне было все равно.

Я терпеливо сидела, пока горничная расчесывала и разбирала пряди, плела косы и укладывала их в сложную прическу, фиксируя заколками с кровавыми камнями.

Рубины – камни герцогства Минрах. Здесь их добывают в горах, которые облюбовали драконы. За кровавые камни люди платят собственной кровью. И не только люди.

Авенар мне этого не рассказывал, но Миранда как-то поделилась, что из-за проклятых гор война в Минрахе никак не закончится. Там «гнезда» драконов, там, на драгоценных жилах – места их силы. Только там они могут растить потомство.

А ведь есть еще другие герцогства и другие жилы – золотоносные, серебряные, залежи алмазов и иных драгоценных камней. Они тоже нужны драконам для выживания.